Ирано-саудовские отношения в 1979-2014 годах: между конфронтацией и диалогом

Аннотация: статья посвящена проблемам отношений между Ираном и Саудовской Аравией, основными акторами внешней политики ближневосточного региона. В статье проводится:- анализ внешнеполитических и геополитических подходов иранской и саудовской дипломатии к ключевым проблемам Ближнего Востока, динамики двусторонних отношений;- детальное рассмотрение геополитических противоречий между двумя странами, особенно в свете политических кризисов в Сирии, Ираке, Ливане и Йемене;- рассмотрение гражданской войны в Сирии как феномена, наиболее ярко отражающего ирано-саудовские противоречия;- исследование позиции Саудовской Аравии по иранской ядерной проблеме и возможным путям ее разрешения.Библиография статьи включает в себя научные исследования, газетные и журнальные статьи, материалы из Интернета на английском, французском, персидском языках, посвященные данной проблеме. В число научных исследований входят книги таких признанных зарубежных исследователей как Вали Реза Наср и Роберт Лэйси, не публиковавшиеся на русском языке.

Аналитика

Ирано-саудовские отношения в 1979-2014 годах: между конфронтацией и диалогом

23:47 04/12/2014  Александр Кузнецов, кандидат политических наук, доцент Факультета экономики Российской Академии Народного Хозяйства и государственной службы

 

Статья написана в соавторстве с Хуссейном Аджави, старшим преподавателем Факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики (ВШЭ). 

Аннотация: статья посвящена проблемам отношений между Ираном и Саудовской Аравией, основными акторами внешней политики ближневосточного региона. В статье проводится:

- анализ внешнеполитических и геополитических подходов иранской и саудовской дипломатии к ключевым проблемам Ближнего Востока, динамики двусторонних отношений;

- детальное рассмотрение геополитических противоречий между двумя странами, особенно в свете политических кризисов в Сирии, Ираке, Ливане и Йемене;

- рассмотрение гражданской войны в Сирии как феномена, наиболее ярко отражающего ирано-саудовские противоречия;

- исследование позиции Саудовской Аравии по иранской ядерной проблеме и возможным путям ее разрешения.

Библиография статьи включает в себя научные исследования, газетные и журнальные статьи, материалы из Интернета на английском, французском, персидском языках, посвященные данной проблеме. В число научных исследований входят книги таких признанных зарубежных исследователей как Вали Реза Наср и Роберт Лэйси, не публиковавшиеся на русском языке.

Abstract: The article “Saudi-Iranian relations: between confrontation and dialogue” is dedicated to the tensions in mutual relations between two main actors in the Middle East. The authors realize deep analysis of the Iranian and Saudi approaches toward the key problems of the Middle Eastern politics. The article contains research of the geopolitical rivalry between Iran and Saudi Arabia. The article concerns main points of contradiction such as civil war in Syria and Iranian nuclear problem.

Key words: Iran, Saudi Arabia, Middle East, Khomeini, geopolitics, Syria, Iranian nuclear problem, prince Bandar bin Sultan, prince Saud al-Feisal.        

 

Последние события на мировом нефтяном рынке, резкое снижение нефтяных цен привело к формированию двух противостоящих друг другу групп  в составе Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК): с одной стороны – Саудовская Аравия, Катар и другие сторонники сохранения нынешнего уровня добычи, с другой – Иран и Венесуэла. Поскольку для России уровень нефтяных цен – важнейший фактор поступлений в бюджет, тема противоречий между Ираном и Саудовской Аравией обретает новую актуальность. Из разряда тем, вызывающих сугубо академический интерес, она переходит в разряд тем «горячих»: ведь совершенно очевидно, что политические факторы в ирано-саудовских отношениях сегодня напрямую влияют на экономическую политику этих стран. А понять эти политические факторы невозможно без учета истории ирано-саудовских отношений, множества нюансов и тонкостей, которые еще вчера казались второстепенными.    

Главный политический контекст ирано-саудовских отношений – это то обстоятельство, что в течение последнего десятилетия регион Ближнего Востока превратился в один из наиболее взрывоопасных и нестабильных районов планеты. В настоящее время на Ближнем Востоке разворачиваются как минимум пять крупных вооруженных конфликтов: израильско-палестинское противостояние, гражданские войны в Ливии, Сирии и Ираке, экспансия международной террористической группировки «Исламское государство». Развитие этих конфликтов уже привело к гибели сотен тысяч мирных людей, появлению миллионов беженцев и перемещенных лиц, разрушению экономики и инфраструктуры. Дальнейшая эскалация ближневосточных конфликтов несет в себе угрозу распространения терроризма и нестабильности в глобальном масштабе. В то же время одним из главных дестабилизирующих факторов является конфронтация между крупнейшими региональными акторами, Ираном и Саудовской Аравией. Министр иностранных дел России Сергей Лавров обозначил шиитско-суннитский конфликт как наибольшую угрозу для мира и стабильности на Ближнем Востоке. 18 ноября 2013 года в интервью «Независимой газете» С.В.Лавров отметил: «Принципиально важно, чтобы все без исключения страны, влияющие на различные силы в сирийском кризисе, были представлены на этой конференции. Имею в виду, прежде всего, Иран и Саудовскую Аравию, потому что с двумя этими государствами ассоциируется поддержка оппозиции и правительства. Важно, чтобы существующая непримиримость в отношениях между ИРИ и Саудовской Аравией не углубляла наметившийся очень серьезный раскол внутри исламского мира – между суннитами, которые ассоциируются с Саудовской Аравией, и шиитами, лидером которых в исламском мире воспринимается Иран» [5].   

Отношения между двумя региональными сверхдержавами Ближнего Востока – Ираном и Саудовской Аравией никогда не носили простой характер, но после исламской революции 1979 года в Иране приобрели характер регионального соперничества. Обострение отношений между двумя странами в начале восьмидесятых годов прошлого века было обусловлено рядом факторов. Во-первых, идеологическим. К началу 80-х годов прошлого века официальными доктринами в обоих государствах были признаны шиитская и суннитская версии исламского фундаментализма. Однако если идеология политического шиизма имеет ярко выраженную революционную направленность, то ваххабитская политическая доктрина, принятая в КСА, носит консервативно-охранительный характер [3; 47-66]. Лидер иранской революции аятолла Рухолла Мусави Хомейни использовал в своих работах по отношению к саудовской политической модели термин «американский ислам». По его мнению, «американский ислам» инициировался нефтяными монархиями Персидского Залива и в отличие от истинного ислама «прекрасно сочетался с деспотизмом и сионизмом» [7]. Хомейни подвергал большим сомнениям компетентность и моральные качества саудовской королевской семьи. В работе «Исламское правление» он, в частности, писал: «Кто правит сегодня в мусульманских странах? Что дает им возможность править, которой ли­шены мы? Кто из них обладает лучшими способностями, чем средний обыватель? Многие из них вообще никогда не учились! Где когда-нибудь учился правитель Хиджаза?»[7].  В своих теоретических трудах Хомейни выступал и против самого принципа монархии, не соответствующего, по его мнению, истинному исламу.

Во-вторых, противоречия между двумя странами вызваны этноконфессиональным фактором. В Саудовской Аравии и других монархиях Персидского Залива присутствует значительное шиитское меньшинство. Шиитские общины стран Персидского залива, составляющие в Бахрейне 75% населения, в Кувейте – 30%, в Дубае – 30%, в Абу-Даби – 20%, в Катаре – 20% [1,287]. Шиитская община Саудовской Аравии составляет по разным данным от 10 до 15% населения страны. Шииты населяют оазисы Катиф и эль-Хаса в Восточной провинции королевства, на территории которой сосредоточена большая часть саудовских нефтяных месторождений. Примечательно, что шииты подвергаются на территории королевства явной дискриминации. Среди министров саудовского правительства нет ни одного шиита. Последователи этой конфессии до последнего времени не были представлены на командных должностях в вооруженных силах и саудовских спецслужбах (сейчас эта ситуация меняется). В городах Восточной провинции нет ни одного шиита на посту мэра или начальника районной полиции. Из 150 депутатов саудовского меджлиса (не являющегося полноправным парламентом, но выполняющего лишь консультативные функции при короле) только четыре шиита [31,147-166].

В-третьих, на отношения между двумя странами большое влияние оказала геополитическая ситуация на Ближнем Востоке, особенно в зоне Персидского Залива. Лозунг «экспорта исламской революции», выдвинутый революционным правительством Хомейни, вызвал в Эр-Рияде опасения возможной шиитской революции в Ираке с последующим распространением иранской экспансии на другие страны Персидского Залива. Результатом стал противоестественный с идеологической, но логичный с геополитической точки зрения альянс между консервативной ваххабитской Саудовской Аравией и левонационалистическим баасистским режимом Саддама Хусейна в Ираке.  Саудовская элита с одобрением восприняла иракскую агрессию против Ирана в сентябре 1980 года и оказала Багдаду существенную финансово-экономическую помощь в ходе ирано-иракской войны 1980-1988 годов. Королевство выделило Ираку кредитную линию в объеме 30 миллиардов долларов [1,236].

В попытке сплотить монархические режимы стран Персидского Залива перед лицом гипотетической «иранской угрозы» в 1981 году по инициативе саудовского руководства в 1981 году был создан Совет сотрудничества арабских государств Персидского Залива (ССАГПЗ). В то же время падение шахского режима в Иране придало новый импульс саудовско-американским отношениям. КСА становится главным стратегическим партнером Соединенных Штатов в мусульманском мире и одним из трех основных союзников Вашингтона на Ближнем Востоке (два других союзника – Турция и Израиль). Наличие американских военных баз США в Саудовской Аравии в описываемый период служило дополнительным раздражителем для Тегерана, обеспокоенного размещением вооруженных сил США по периметру своих границ. Антисаудовская политическая риторика в Иране особенно усилилась после инцидента 1987 года в Мекке. Во время хаджа 1987 года ряд иранских паломников попытались организовать в Мекке демонстрацию с лозунгами в поддержку исламской революции. Демонстрация подверглась жестокому разгону саудовскими силами безопасности, в результате которого погибло 252 гражданина Ирана. В 1988 году правительство Саудовской Аравии разорвало дипломатические отношения с Ираном, в результате чего иранцы оказались лишены возможности совершать паломничество в Мекку.

Отношения между двумя крупнейшими странами Ближнего Востока стали постепенно меняться в 1990 году, после иракской агрессии в Кувейте и начала операции «Буря в пустыне», молчаливо поддержанной Тегераном. В данном случае на коротком  отрезке совпали геополитические цели Тегерана и Эр-Рияда по ослаблению саддамовского Ирака, рассматривавшегося обеими странами в начале 90-х годов прошлого века  в качестве основной угрозы. В 1990 году официальный Тегеран резко осудил иракскую агрессию против Кувейта и при голосовании в ООН поддержал введение международных санкций против Ирака. В апреле 1991 года министр иностранных дел ИРИ Али Акбар Велаяти посетил с визитом Саудовскую Аравию и в ходе переговоров с королем Фахдом бин Абдель Азизом предложил сформировать всеобъемлющую систему безопасности в зоне Персидского Залива на основе альянса между Ираном и странами ССАГПЗ. Он осудил ССАГПЗ за пассивность и «беззубость», по причине которых произошла иракская агрессия, и предложил  включить Иран в состав этой международной организации [33,118].

Несмотря на то, что саудовское руководство не дало прямого ответа на иранское предложение, отношения между двумя странами постепенно нормализовались. Были восстановлены дипломатические отношения и решен вопрос хаджа. Очередной вехой на пути развития ирано-саудовских отношений стала сессия Организации Исламская Конференция в Тегеране, прошедшая в 1997 году. Несмотря на продолжающуюся критику в адрес КСА со стороны Ирана за приверженность Эр-Рияда стратегическому партнерству с США, ни Саудовская Аравия, ни ее союзники по ССАГПЗ не бойкотировали конференцию. Более того, делегацию КСА возглавлял один из ведущих представителей саудовской элиты, министр иностранных дел принц Сауд аль-Фейсал. В ходе его пребывания в Тегеране прошли переговоры с руководством ИРИ, посвященные укреплению мер доверия между двумя странами. Их результатом стал официальный визит в Эр-Рияд в феврале 1998 года президента ИРИ Мохаммеда Хатами [14,385].

Разрядке напряженности в саудовско-иранских отношениях в 90-е годы прошлого века способствовал тогдашний кронпринц, ныне король Саудовской Аравии Абдалла, фактически руководивший КСА с 1996 года. В тот период у Абдаллы установились хорошие личные отношения с президентом (1989-1997 годы), а позже председателем Совета экспертов Ирана Али Акбаром Хашеми-Рафсанджани и членами его семьи. Противником нормализации двухсторонних отношений был другой саудовский принц Наеф бин Абдель Азиз, использовавший террористический акт на американской военной базе в Дахране 25 июня 1996 года для обвинения иранской стороны и попытки срыва сближения между ИРИ и КСА [10;20,83-101]

В мае 1998 года между КСА и ИРИ было подписано Всеобъемлющее соглашение о сотрудничестве, согласно которому намечались программы кооперации между двумя странами в области экономики, культуры и спорта. В мае 1999 года М.Хатами вновь посетил Саудовскую Аравию во время своего турне по арабским странам. В ходе его переговоров с руководством КСА обсуждались вопросы возможного повышения цен на нефть в рамках ОПЕК, ситуация вокруг Ирака, вопросы региональной безопасности в Персидском Заливе. Относительная разрядка напряженности в ирано-американских отношениях, происходившая в то время, побудила саудовскую элиту пойти на дальнейшее сближение с Тегераном. В 2001 году между двумя странами был заключен Договор о безопасности, существенно улучшивший ситуацию в регионе Залива [14,389].

Резкому ухудшению отношений между двумя основными ближневосточными региональными акторами способствовали изменения, произошедшие на Ближнем Востоке в 2003-2006 годах. В немалой степени они были связаны с авантюристическими, односторонними действиями США, изменившими политическую карту региона. Основной причиной послужили американская оккупация Ирака и свержение режима Саддама Хусейна, после чего начался рост иранского влияния в Ираке с перспективой переформатирования региональной политической карты. К 2005 году наметилась перспектива создания так называемого «шиитского полумесяца» в составе Ирана, Ирака, Сирии и Ливана. Первый раз термин «шиитский полумесяц» был озвучен королем Иордании Абдаллой в интервью газете «Вашингтон пост». Абдалла при этом заявил, что складывающаяся геополитическая конфигурация дестабилизирует страны Персидского залива. «Даже Саудовская Аравия не имеет от этого иммунитета», - отметил король [34]. Представляется неслучайным, что тезис о шиитской угрозе был озвучен главой государства,  являющимся одним из наиболее последовательных союзников Вашингтона. Кроме того король Абдалла является потомков рода Хашимитов, претендуя таким образом на генетическое преемство лидера суннитской ортодоксии.

Приход к власти в Ираке в январе 2005 году правительства, в котором доминировали представители шиитских партий «Да'ава» (Партия исламского призыва), Высшего совета исламской революции в Ираке (ВСИРИ) и движения «Ахрар» Муктады ас-Садра ознаменовал рост иранского политического влияния в Багдаде и трансформацию Ирака в первое в истории арабского мира шиитское государство. События в Ираке сопровождались укреплением ирано-сирийского стратегического партнерства и усилением влияния движения «Хизбалла» в Иране. Вместе с тем приход к власти шиитов был бы невозможен без содействия американской оккупационной администрации, старавшейся путем наделения власти шиитского большинства обеспечить безопасность американским войскам. Это обстоятельство послужило причиной для ослабления доверия в саудовско-американских отношениях. Большое недовольство в Эр-Рияде вызвало подписание ирано-иракского договора о военном сотрудничестве от 7 июля 2005 года.  В сентябре 2005 года министр иностранных дел КСА Сауд аль-Фейсал, выступая на заседании американского Совета по международным отношениям (CFR), отметил: «Иранцы в настоящее время входят на территорию, умиротворенную войсками Соединенных Штатов. Они входят в правительство, платят деньги, ставят везде своих людей, даже создают собственные милиции для защиты своих интересов. У нас все это не укладывается в голове. Мы выдержали долгую войну, чтобы помешать Ирану оккупировать Ирак, затем выгоняли иракских оккупантов из Кувейта, и все это для того, чтобы своими руками передать Ирак иранцам?» [28,8].

Еще одним «фронтом» столкновения иранских и саудовских геополитических интересов, начиная с 2005-2006 года становится Ливан. В 2005 году после убийства ливанского премьер-министра Рафика Харири произошел раскол ливанского общества на противников и сторонников пребывания сирийских войск в стране. Силы, недовольные сирийским доминированием в стране, объединились в Коалицию 14 марта во главе с просаудовским политиком Саадом Харири. В то же время сторонники Дамаска составили Коалицию 8 марта, наиболее мощной силой в которой стало проиранское шиитское движение «Хизбалла». Летом 2006 года «Хизбалла» сыграла первостепенную роль в отражении израильской агрессии против Ливана, после чего популярность, политический вес и влияние этой партии в Ливане и в арабском мире в целом резко повысились. В мае 2008 года противники «Хизбаллы» попытались ослабить позиции просирийской коалиции, отправив и в отставку руководителя одной из ливанских спецслужб, симпатизировавшего Коалиции 8 марта и попытавшись установить контроль над телекоммуникационной системой «Хизбаллы». Результатом стали столкновения в Бейруте, в результате которых вооруженные формирования Коалиции 8 марта установили контроль над большей частью города и вынудили свих противников пойти на уступки [26].

Усиление иранского влияния в Ираке активизировало ряд саудовских опасений в отношении целей иранской политики в регионе. Во-первых, это касалось опасения о создании «шиитского полумесяца» связывающего Иран со Средиземноморьем. Во-вторых, саудовцы стали рассматривать иранскую политику как средство превратить Персидский Залив в «шиитское нефтяное озеро». Последняя угроза, по мнению саудитов, основана на том, что Иран может воспользоваться «иракским сценарием» и включить в свою зону влияния Бахрейн и саудовскую провинцию Шаркийя.

В какой-то степени эти саудовские подозрения были подогреты приходом к власти в Тегеране летом 2005 года фракции иранских неоконсерваторов во главе с президентом Махмудом Ахмадинеджадом, отказавшейся от концепции «диалога цивилизаций» М.Хатами и взявшей курс на наступательную политику в отношении с Соединенными Штатами. Иранская ядерная программа, хотя и носившая изначально мирный характер, также активизировала опасения элит нефтяных монархий стран Залива. Правящие круги этих государств постепенно взяли курс на конфронтацию с Ираном. Об этом свидетельствует ряд высказываний глав государств Персидского Залива, обнародованных в результате расследования сайта Wiki Leaks.

В апреле 2008 года на встрече с директором ЦРУ и бывшим командующим американскими войсками в Ираке Дэвидом Петрэусом король Саудовской Аравии Абдалла бин Абдель Азиз побуждал американцев к атаке на Иран, призывая «отрезать голову змее» [29].

В то же время 2006-2008 годах обе стороны предпринимали определенные попытки для смягчения напряженности в ирано-саудовских отношениях. В марте 2007 года президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад посетил Саудовскую Аравию с официальным визитом по приглашению короля Абдаллы. Внешне визит проходил в сердечной обстановке. Саудовский король, невзирая на проблемы со здоровьем, лично встречал иранского президента в аэропорту. По дороге в свою резиденцию они ехали в одном автомобиле, причем Абдалла держал руку М.Ахмадиненджада в своей руке [27,70]. Визиту предшествовала поездка советника по национальной безопасности королевства принца Бандара бин Султана в Тегеран, в ходе которой обсуждались перспективы повышения мер доверия в саудовско-иранских отношениях [21]. В ходе переговоров в саудовской столице М.Ахмадинеджад обсуждал с Абдаллой вопросы создания системы безопасности в Персидском Заливе, настаивая на «необходимости противодействия иностранным заговорам» [24]. В то же время саудиты не переставали давать сигналы Ирану о недопустимости слишком активного вмешательства в дела арабских стран, прежде всего Ирака, Ливана и Палестины. В марте 2009 года во время визита министра иностранных дел ИРИ Манучехра Моттаки в Эр-Рияд король Абдалла, касаясь иранской помощи движению ХАМАС, отметил: «Не Ваше персидское дело вмешиваться в арабские проблемы». Затронув вопрос об иранской экспансии в сфере национальных интересов КСА, Абдалла бин Абдель Азиз призвал иранцев в течение года ответить на саудовские предложения и улучшить отношения между двумя странами [29]. Необходимо отметить, что в 2009-2010 годах саудовская элита в принципе стремилась решить двусторонние разногласия переговорным путем, используя компромиссы. Так в 2009 году король Абдалла содействовал достижению примирения своего ставленника в Ливане Саада Харири с проиранским правительством Башара Асада в Сирии.

Радикальному ухудшению отношений между двумя региональными сверхдержавами Ближнего Востока способствовал процесс масштабных социально-политических изменений в регионе, получивший название «арабской весны». При этом основным фронтом политической борьбы между КСА и ИРИ стала Сирия. Выяснение причин гражданской войны в Сирии выходит за рамки данной статьи.

Не стоит преувеличивать роль и значение внешних сил в возникновении сирийского кризиса. Однако необходимо отметить, что помимо таких факторов как экономический (пауперизация значительной части сирийского крестьянства и работников госпредприятий в ходе либеральных реформ) и внутриполитический (недовольство значительной части сирийцев авторитарным режимом и произволом спецслужб) на обострение ситуации в стране повлиял и внешний фактор – действия США и их союзников по дестабилизации сирийского государства. Одной из причин подрывных действий США и консервативных монархий Персидского Залива против Сирии стало стремление разорвать «ось сопротивления» (Тегеран-Дамаск-«Хизбалла»-ХАМАС) и ослабить иранские позиции на Ближнем Востоке. В таком развитии событий были заинтересованы основные союзники США в регионе – Израиль и Саудовская Аравия, считающие политику Ирана угрозой своей национальной безопасности. Одним из основных факторов, побуждающих государства Персидского Залива проводить подрывные акции против Сирии, является желание разорвать сирийско-иранский альянс. Весной 2011 года министр иностранных дел Саудовской Аравии Сауд аль-Фейсал в беседе с шефом администрации бывшего американского вице-президента Дика Чейни Джоном Ханной выразил уверенность, что смена режима в Сирии будет чрезвычайно благотворной для Саудовской Аравии. Он отметил: «Король знает, что ничто кроме краха самой Исламской Республики не может ослабить Иран сильнее, чем потеря Сирии»[29] .

Как Иран, так и Саудовская Аравия предприняли беспрецедентное вмешательство во внутренние дела Сирии, фактически встав на сторону противоборствующих политических сил и способствуя затягиванию гражданской войны и кровопролития в стране.

По просьбе иранского руководства вооруженные формирования движения «Хизбалла», начиная с мая 2013 года, принимают активное участие в боевых действиях на территории Сирии на стороне правительства Башара Асада. По информации марокканской газеты Opinon, в Сирии сражаются 5000 боевиков «Хизбаллы», потери которых составили 300 человек [30].

 Впрочем, помимо инструкций из Тегерана вмешаться в гражданскую войну в Сирии «Хизбаллу» побудили и внутренние причины. В декабре 2013 года, выступая по телеканалу «Аль-Манар» лидер движения шейх Хасан Насралла заявил, что если бы «Хизбалла» не вмешалась в конфликт, сирийские джихадисты вошли бы на территорию Ливана, и бои с ними пришлось бы вести в долине Бекаа. Насралла подчеркнул, что «Хизбалла» участвует в сирийском конфликте для того, чтобы обеспечить безопасность всех граждан Ливана [13]. Помимо «Хизбаллы» на стороне правительства Асада воюют также боевики иракских шиитских вооруженных отрядов «Бригады Абу’ль Фатха Аббаса». Иран оказывает сирийскому правительству существенную экономическую помощь. По информации французской газеты Liberation (27.08.2013) финансовая и экономическая помощь ИРИ Дамаску за период конфликта составила 17 миллиардов долларов [6].

В то же время саудовская сторона с самого начала конфликта в Сирии оказывала значительную помощь деньгами и оружием радикальным исламистским (такфиристским) группировкам в Сирии. В марте 2014 года указом короля Саудовской Аравии Абдалллы террористическая группировка «Джабхат ан-нусра» была объявлена в КСА вне закона, а за принадлежность к ней введены суровые наказания. Однако в 2012-2014 годах через министра вакфов Найефа аль-Аджми саудовское руководство оказывало помощь этой организации, аффилированной с «Аль-Каидой» [12]. В сентябре 2013 года было объявлено о создании нового вооруженного объединения «Джаиш аль-Ислам» («Армия Ислама»). В состав этой группировки, находящейся под плотной опекой саудовских спецслужб вошли группы джихадистов «Ахрар аш-Шам», «Лива ат-тавхид», «Лива аль-хакк», «Ансар аш-Шам» и Курдский исламский фронт. В результате эта группа объединила до 50 тысяч бойцов, а ее возможности финансирования и вооружения остаются на порядок выше, чем у организаций, считающих себя ответвлениями «Аль-Каиды». Во главе этой военизированной структуры встал Захран Аллюш, который одновременно являлся генеральным секретарем партии Исламского освобождения Сирии (ИОС) со штаб-квартирой в Саудовской Аравии. Необходимо отметить, что З.Аллюш является выходцем из восточных пригородов Дамаска. Он представляет достаточно известную семью провинциальных салафитских улемов, тесно связанную с КСА. После освобождения из сирийской тюрьмы в 2009 году, он основал в конце 2011 года «Лива’а аль-Ислам» (Исламская Бригада) [25]. О степени «умеренности» этого полевого командира говорит то, что «Лива аль-Ислам» одной из первых сирийских группировок перешла к террористическим методам борьбы. Именно она несет ответственность за взрыв 18 июля 2012 года в Дамаске, в ходе которого погиб ряд высших руководителей Сирии: министр обороны Дауд Раджа (христианин), военный советник президента и бывший министр обороны генерал Хасан Туркмани, заместитель министра обороны и руководитель  военной разведки Асеф Шаукат (родственник президента САР Башара Асада) [17].

В 2012-2014 годах деятельность сирийских джихадистов с саудовской стороны курировал начальник Управления общей разведки (УОР)  Саудовской Аравии принц Бандар бин Султан. Принц Бандар в течение 23 лет (1982-2005 годы) занимал пост посла КСА в Вашингтоне и известен своими тесными отношениями с семьей экс-президента США Джорджа буша. На международной арене он является сторонником региональной гегемонии Саудовской Аравии, активного вмешательства своей страны во внутренние дела соседних государств [15;16]. В качестве главного приоритета в период пребывания на посту начальника саудовской разведки принц Бандар бин Султан выбрал смену режима в Сирии [19]. В сфере внешней политики принц является сторонником перехода от политики сдерживания Ирана к активным действиям. Это подтверждается, в частности, его высказываниями, сделанными в узком кругу. По словам бывшего директора британской разведки МИ-6 Ричарда Диарлава (Richard Dearlove), еще в 2001 году принц Бандар, в то время посол Саудовской Аравии в США, сообщил английскому силовику: «Скоро придет время, Ричард, когда шииты будут молить Бога: «Господи, помоги нам». Мы, миллиард суннитов, устали от них» [11].

Помимо Сирии важными пунктами разногласий между Ираном и КСА являются Бахрейн и Йемен. В северных провинциях Йемена доминируют шииты-зейдиты, составляющие около трети населения страны. В 90-е годы прошлого века йеменские шииты  пользовались покровительством президента страны Али Абдаллы Салеха, снабжавшего их оружием и поощрявшего их ограниченную автономию на севере страны с центром в городе Саада. Однако, начиная с 2004 года, ситуация изменилась. Шииты все чаще стали подвергаться нападениям правительственных войск.  Всего в 2004-2014 годах в Йемене произошло три войны между центральным правительством страны и шиитами-хауси. Масштабы иранского влияния на происходящие в стране события не стоит преувеличивать, так как конфликт Саны с шиитами-хауси вызван внутренними факторами: экономическим (крайней бедностью и экономической отсталостью шиитских районов) и племенным (стремлением хауси взять реванш у племен Хашид за свержение йеменской монархии). Однако в ходе вооруженного конфликта 2009 года шиитские повстанцы вступили в прямое вооруженное столкновение с саудовской армией и выиграли его, чем вызвали большое беспокойство в Эр-Рияде. Тем более, что события последних пяти лет способствовали налаживанию как духовных, так и военных контактов йеменских шиитов с Ираном. По некоторым сведениям поступление финансовых средств из Ирана осуществлялось к ним через ливанскую «Хизбаллу»[4]. В ходе последнего конфликта осенью 2014 года шиитам-хауси удалось достичь значительных успехов, установив контроль над Саной и Ходейдой, что вызвало крайне негативную реакцию у саудитов, рассматривающих Йемен как свой стратегический тыл.   

В Эр-Рияде крайне болезненно восприняли попытки администрации Барака Обамы вступить в прямой диалог с Ираном и выйти из периода конфронтации между двумя странами, длящегося 35 лет. Саудовская элита восприняла это как факт предательства стратегического партнерства между КСА и США и угрозу своей стране. Наиболее тревожный для Вашингтона сигнал прозвучал в декабре 2013 года в выступлении принца Турки аль-Фейсала на международной конференции по безопасности в Монако и в его интервью Wall Street Journal. Принц Турки аль-Фейсал является одним из наиболее влиятельных представителей саудовского истеблишмента. В 1990-2002 годах он возглавлял саудовскую разведку, координируя многие действия с американскими спецслужбами. В отличие от принца Бандара принц Турки имеет репутацию «умеренного» политика. Он обвинил администрацию президента Обамы в двуличии, заявив о том, что она ведет переговоры с Ираном за спиной Эр-Рияда. При этом он возложил на американцев ответственность за гибель «130000 мирных граждан в Сирии». Принц Турки отметил: «По-настоящему удивительным было то, что переговоры между американцами и Ираном проходили в тайне от нас. Как можно договариваться с иранцами в секрете от нас, и при этом считать нас близкими союзниками»[9].

Важным индикатором саудовского недовольства по поводу возможного начала американо-иранских переговоров явилась также статья Абдул Рахмана аль-Рашида в финансируемой саудовцами газете «Аш-Шарк аль-аусат». Ее автор – не только бывший главный редактор этой газеты, но и президент телекомпании «Аль-Арабия», рупора саудовской пропаганды в арабском мире, так что транслирует он отнюдь не свою личную позицию. Аль-Рашид в частности отмечает: «То, что на самом деле беспокоит в речи Обамы на Генассамблее ООН – это его политический подход к Ирану. Обама заворожен посланиями нового иранского президента Хасана Роухани, который вдруг предстал миролюбивой личностью, предоставляющей американскому президенту возможность заключить политическую сделку столетия. В реальности иранцы на протяжении пятнадцати лет всегда выигрывали время. Иранцы нуждаются только в том, чтобы наконец сделать ядерное оружие, и тогда игра будет окончена» [32].

К геополитическому соперничеству двух ближневосточных государств примешивается и межконфессиональные суниитско-шиитские противоречия. Теологический и исторический анализ суннитско-шиитских противоречий выхолит за рамки данной статьи. Отметим лишь, что уровень напряженности в отношениях между двумя общинами достиг своего максимума за последние пятьсот лет. В ряде случаев межрелигиозный конфликт вызван соперничеством общин за обладание властью и собственностью, как, например, в Ираке, где дискриминационная политика Нури аль-Малики привела к отчуждению суннитов и началу вооруженного сопротивления. В других случаях разжиганию религиозной ненависти по отношению к шиитам способствует пропагандистская деятельность экстремистски настроенных салафитских проповедников из стран Персидского Залива. Впрочем, порой антишиитские декларации позволяют себе и представители официального духовенства.  В этом плане характерно высказывание верховного муфтия Саудовской Аравии Абдель Азиз аш-Шайха, сделанное им в апреле 2011 года в интервью газете «Оказ»: «К сожалению, не всем известно о Сефевидах и об их доктрине. В то же время у них есть черная история ненависти к Исламу и суннитам. Мы должны быть внимательными к иранским интригам и острожными относительно их исламских деклараций, которые полны лицемерия и обмана» [10].

Таким образом, ирано-саудовское противостояние к 2014 году подошло к опасной черте возникновения открытого вооруженного конфликта. Гражданские войны в Сирии и в Ираке, вооруженное противостояние в Йемене уже позволяют говорить о «большой ближневосточной войне», подобной Тридцатилетней войне 1618-1648 годов в Европе. Конфронтация между двумя региональными сверхдержавами ведет к углублению существующих военно-политических кризисов, падению экономики в регионе, росту потенциала экстремистских и террористических группировок. Наиболее опасной из низ является Исламское государство (ИГ), в прошлом Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ). Подобные группировки, создававшиеся не без помощи саудовских спецслужб, позже приобрели откровенно антисистемный характер. В настоящее время в саудовском руководстве опасаются прорыва боевиков «Аль-Каиды» на территорию королевства со стороны границ с Ираком (700 километров) и Йеменом (1400 километров), носящих весьма условный характер.

В настоящее время созрел ряд предпосылок для ирано-саудовского диалога и разрядки напряженности в отношениях между двумя странами. Во-первых, к ним относится рост террористической угрозы монархиям Персидского Залива со стороны внесистемных салафитских, такфиристских организаций. Во-вторых, кадровые перестановки в саудовских силовых структурах, особенно снятие принца Бандара бин Султана с поста директора УОР в марте 2014 года. В-третьих, приход к управлению Ираном летом 2013 года команды президента Хасана Роухани, заинтересованной в нормализации отношений ИРИ со странами Залива [8;22]. Зримыми проявлениями намерений сторон начать диалог явились посещение Тегерана в июне 2014 года высокопоставленной торгово-экономической делегации из ОАЭ, поездка заместителя министра иностранных дел ИРИ Амира Хусейна Абдоллахияна на антитеррористическую конференцию в Джидду в августе 2014 года, встреча министров иностранных дел КСА и ИРИ Сауда аль-Фейсала и Мохаммеда Джавада Зарифа на полях Генассамблеи ООН 24 сентября 2014 года. В то же время глубокое недоверие между двумя странами мешает разблокированию препятствий на пути нормализации двусторонних отношений. Это выразилось, в частности, в том, что министр иностранных дел КСА Сауд аль-Фейсал в беседе со своим германским коллегой охарактеризовал Иран не как решение проблемы, а «как часть проблемы» [18].

Развитие отношений между Ираном и Саудовской Аравией является одним из факторов, определяющих будущее развитие ближневосточного региона. Анализируя их динамику, можно сделать ряд выводов, важных для понимания обстановки в регионе. Во-первых, отношения между ИРИ и Саудовской Аравией характеризуются геополитическим, религиозным и идеологическим соперничеством, причем геополитический фактор играет в этом соперничестве основной, а идеологический – подчиненный характер. Основной причиной конфликта между двумя государствами является желание их политических элит доминировать в Ираке, Сирии, Ливане. В последнее время к этим важным районам добавились второстепенные зоны соперничества, такие как Йемен и Бахрейн.

Во-вторых, отношения между странами осложняют межрелигиозные суннитско-шиитские противоречия. Эти противоречия носят характер не конфликта ценностей, а конфликта интересов. Различие в теологических установках не мешало шиитам и суннитам на протяжении сотен лет мирно уживаться друг с другом. Обострение отношений совпало с соперничеством и борьбой суннитских и шиитских элит за власть в Ираке и Ливане, дискриминацией суннитской общины новым иракским правительством.

В-третьих, в отношениях между Ираном и КСА присутствует фактор взаимного недоверия. В Тегеране считают, главной задачей монархического режима в Эр-Рияде является уничтожение Исламской Республики, в крайнем случае, ее оттеснение к государственным границам и лишение сферы влияния на Ближнем Востоке. Точно так же в Эр-Рияде полагают, что целью Тегерана является замкнуть КСА в кольце враждебного окружения, лишив влияния на ситуацию в Сирии, Ираке, Йемене. После прихода к власти в Багдаде иранских союзников в 2005 году в Эр-Рияде появились опасения того, что Иран возьмет под контроль все побережье Персидского Залива, в том числе саудовскую провинцию Шаркийя, населенную шиитами. Недоверие со стороны Тегерана усугубляется использованием саудовским правительством в своих целях антисистемных организаций террористического и экстремистского толка.

В-пятых, взаимное недоверие в отношениях между двумя странами выгодно внерегиональным акторам, прежде всего, Соединенным Штатам Америки. Вообще, американский фактор оказывает существенное влияние на ирано-саудовское соперничество в регионе. В течение долгого времени США являлись и являются стратегическим партнером Саудовской Аравии, а ИРИ – основным противником Америки в регионе. Исходя из этого, Вашингтон подогревал антииранские настроения саудовской элиты. В настоящее время, когда американская дипломатия в значительной степени нацелена на нормализацию отношений с ИРИ, уже США испытывают давление со стороны своего саудовского союзника, грозящего перейти к независимой политике в случае продолжения «заигрывания с Тегераном».

Без разрядки напряженности в отношениях между ИРИ и КСА и начала серьезного диалога между двумя странами невозможно разблокирование ни одной из региональных проблем: прекращения сирийского военно-политического конфликта, гражданской войны в Ираке, установления стабильности в Ливане. Наилучшим выходом было бы установление всеобъемлющей системы региональной безопасности, учитывающей опасения и пожелания всех сторон.

 

 

Список литературы

1. Алиев А.А. «Национальное» и «религиозное» в системе межгосударственных отношений Ирана и Ирака в XX веке. М. ИНИОН, 2005.

2. Ахмедов В. Кто воюет в Сирии?// http://www.iimes.ru/?p=20322

3. Кепель Ж. Джихад. М. Ладомир, 2004.

4. Кирсанов Е.Е. О положении в Йемене.// http://www.iimes.ru/rus/frame_stat.html

5. Лавров С.В. Раскол между суннитами и шиитами нельзя замести под ковер.//http://www.ng.ru/world/2013-11-20/8_raskol.html

6. Месамед В.И. Иран и вероятность американской операции в Сирии. Институт Ближнего Востока, 28.08.2013. URL: http://www.iimes.ru/?p=18135http://www.iimes.ru/?p=18135

7. Хомейни Р.М. (Имам Хомейни). Исламское правление // http://imamat-books.ru/teologiya/23-doktrina-islamskoj-revolyucii-izbrannye-mysli-i-vzglyady-imama-xomejni.html

8. Даштиян Х. Таксим-э кар-э Амрика ва Арабестан баройе мaзакерэ ба Иран. تقسیم کار امریکا و عربستان برای مذاکره با ایران (Анализ действий США и Саудовской Аравии для достижения договоренностей с Ираном)./ http://www.irdiplomacy.ir/fa/page/1939235//

9. Bhadrakumar М.К. The Saudi anger has many faces.// http://www.strategic-culture.org/news/2013/12/24/the-saudi-anger-has-many-faces-i.html

10. Bhadrakumar М.К. O, where were You, the Wahhabi Grand Mufti?//http://bhadrakumarviews.blogspot.com/2011/05/oh-where-were-you-wahhabi-grand-mufti.html

11.  Cockburn Р. Iraq crisis: How Saudi Arabia helped Isis take over the north of the country.//http://www.independent.co.uk/voices/comment/iraq-crisis-how-saudi-arabia-helped-isis-take-over-the-north-of-the-country-9602312.html

12.  Cockburn Р. Al-Qa’ida, the second act: Is Saudi Arabia regretting its support for terrorism?//http://www.independent.co.uk/voices/comment/alqaida-the-second-act-is-saudi-arabia-regretting-its-support-for-terrorism-9198213.html

13.  Dakroub H. Nasrallah raises stakes in political standoff. URL:http://www.dailystar.com.lb/News/Lebanon-News/2013/Dec-21/241905-nasrallah-raises-stakes-in-political-standoff.ashx#ixzz2ohjDwjZs

14.  Dean L. The Middle East and North Africa. L., 2004. Routledge, Taylor and Francis Group.

15.  Dickey C. Prince Bandar bin Sultan, Saudi Arabia Gatsby, Master Spy.//http://www.thedailybeast.com/articles/2013/11/16/prince-bandar-bin-sultan-saudi-arabia-s-gatsby-master-spy.html

16.  Escobar P. Bandar Bush, “liberator” of Syria.//http://www.atimes.com/atimes/Middle_East/MID-02-130813.html

17.  Escobar P. Suicide bombers of the world, unite.//http://www.atimes.com/atimes/Middle_East/NG20Ak02.html

18.  Ghanem E. Slow progress in Saudi-Iranian ties.// http://www.al-monitor.com/pulse/originals/2014/10/saudi-arabia-regional-ties-close-lebanon.html#ixzz3HpKhtpBI

19.  Illeik H. Bandar, the prince of Jihad: expect the Syrian shift of power.// http://english.al-akhbar.com/content/bandar-prince-jihad-expect-syrian-shift-power

20.  al-Ibrahim F. The road between Tehran and Riyadh closed until further notice.// http://english.al-akhbar.com/content/road-between-tehran-and-riyadh-%E2%80%98closed%E2%80%99-until-further-notice

21.  al-Issawi T. Saudi Arabia Warns Against Attack on Iran Over Nuclear Issue.http://www.bloomberg.com/apps/news?pid=20601087&sid=ac1VCSyQnRm0&refer=home

22.  Keshchian J.A.  Saudi Arabia slowly softens its Iranian approach.//http://gulfnews.com/news/gulf/saudi-arabia/saudi-arabia-slowly-softening-its-iran-approach-1.1336252

23.  Lacey R. Inside the kingdom. London. Penguin books, 2009.

24.  Landis J. Iran and Arab. The Economist, December 19, 2007.http://www.economist.com/displaystory.cfm?story_ID=EI_TDPNRNRY

25.  Landis J. Zahran Alloush. His ideology and beliefs.//http://www.joshualandis.com/blog/zahran-alloush/

26.  Liban: la greve generale degenere en affrontements entre partisans de la majorite et de l’opposition.//http://www.lemonde.fr/proche-orient/article/2008/05/07/liban-beyrouth-paralysee-par-une-greve-generale-soutenue-par-l-opposition_1041825_3218.html

27.  Mafinezam A. Iran And Its Place Among Nations. Westport. Greenwood Press,  2008.

28.  McMillan J. Iraq and Saudi Arabia. Oil, Religion and Enduring Rivalry. American Institute of Peace. Washington.

29.  Molavi A. U.S. cables “wiki-leaked” show Gulf hawkish on Iran.//http://iranprimer.usip.org/blog/2010/nov/29/us-cables-%E2%80%9Cwiki-leaked%E2%80%9D-show-gulf-hawkish-iran

30.  Mughayef  M. Hezbollah interfere au conflit syrienne.// Opinion. 14.04.2014.

31.  Nasr V.R. The Shia Revival. N.Y. Norton and Company, 2006.

32. al-Rashed A. Are we seeing a new Obama?// http://www.aawsat.net/2013/09/article55317774

33.  Wilson P., Graham D. Saudi Arabia: The Coming Storm. M.E. Sharpe. New York, 1994.

34.  Wright R., Baker P. Iraq, Jordan see threat to elections from Iran.//Washington Post, 08.12.2004        

 

Сведения об авторах: Кузнецов Александр Андреевич, кандидат политических наук, доцент Факультета экономики Российской Академии Народного Хозяйства и государственной службы. Автор монографии: «Шиизм: от эмира правоверных до аятоллы Хомейни» М., Издательство МГИМО, 2013. Адрес: 119571, г.Москва, проспект Вернадского, д.82, стр.1. +74959338030 Эл. почта: samarkand4@yandex.ru.

Хуссейн Аджави, старший преподаватель Факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики (ВШЭ). Адрес: г.Москва, ул.Шаболовка, д.26, стр.2. +74957713232 Эл. почта: hajjawi@hse.ru, hussain.ajjawi@gmail.com

Аналитика.docx