Эксперты-международники из России и ЕС: попытка диалога

Факультет международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета организовал конференцию на тему «Взаимоотношения ЕС – Россия: что дальше?». Соучредителями конференции выступила Университет Кента, Карлтонский Университет (Оттава) и Университет Иоганна Гуттенберга (Майнца).

Факультет международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета организовал конференцию на тему «Взаимоотношения ЕС – Россия: что дальше?». Соучредителями конференции выступила Университет Кента, Карлтонский Университет (Оттава) и Университет Иоганна Гуттенберга (Майнца).

Тональность обсуждения задал почетный декан факультета международных отношений СПбГУ, руководитель кафедры Европейских исследований Константин Худолей, заявивший, что нынешние отношения между Россией и объединенной Европой – наихудшие с 1991 года. Осложнение отношений началось до украинского кризиса, который, по мнению профессора Худолея, выступил лишь катализатором накопившегося непонимания между Москвой и Брюсселем.

«И Россия и Европейский Союз в течение всего прошлого года накапливали пессимизм по отношению друг к другу, – заметил выступающий. – Россия считает, что Европа враждебна по отношению к ней, а в Европе говорят о смене режима в России и о грядущем коллапсе нашей экономики. Если мы не верим друг другу, то о чем вообще можно говорить»?

Скептично он относится и к выполнению Минских соглашений, от которых во многом зависит дальнейшее развитие отношений России и Евросоюза. Тем более, преждевременно, по мнению эксперта, говорить о проведении референдума или выборов в Донбассе, или об определении особого статуса этого региона в составе Украины до тех пор, пока там идут боевые действия и гибнут люди.

Обращаясь к аудитории, руководитель кафедры европейских исследований факультета международных отношений СПбГУ призвал собравшихся экспертов задаться вопросом: «Что мы можем сделать в данной ситуации?».

«Через два-три года возможно сближение позиций»

Директор Института Европы Российской академии наук Алексей Громыко считает, что в настоящее время сложился своеобразный треугольник: Россия – Европа – США. И дальнейшие события во многом будут определяться тем, кому отдаст предпочтение Брюссель – Москве или Вашингтону.

В беседе с корреспондентом «Голоса Америки» Алексей Громыко отметил, что в данном случае нужно учитывать среднесрочную и долгосрочную перспективу. «Ясно, что сейчас появился более-менее сплоченный фронт на основе антироссийских отношений», – считает директор Института Европы РАН.

В то же время, он отмечает, что сейчас ЕС не является «военным и политическим протекторатом США», каковым он, по мнению Громыко, был до окончания «холодной войны». По его словам, в настоящее время Европейский Союз стал одним из самых влиятельных внешнеполитических акторов в мире, развивая собственную политику в сфере обороны и безопасности.

«Я не думаю, что консолидация, которая происходит на почве антироссийских настроений, будет носить долгосрочный характер. Я все-таки считаю, что экономическая и политическая целесообразность, а также здравый смысл возьмут верх. Я вижу, что с каждым месяцем в ряде европейских стран зримо нарастает желание как можно скорее пройти кризис в отношениях между Россией и Западной Европой и задуматься над тем, как осуществить сформулированное еще Романо Проди “единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока” и как не стать заложниками хотя и серьезной, но пока еще локальной проблемы на Украине», – подытоживает Алексей Громыко.

Надеется на скорое улучшение отношений между Россией и Европой еще один собеседник «Голоса Америки» – директор Центра российских, европейских и евразийских исследований Университета Бирмингема, доктор Дерек Аверр.

«Я хорошо помню 1980-й год, когда Советский Союз ввел войска в Афганистан, – вспоминает доктор Аверр. – И тогда же в США пришел к власти президент Рейган, который все время говорил об “Империи зла”. США разместили свои ракеты в Европе, в том числе и в Великобритании, и обстановка была очень напряженной. Но через пять лет после этого появился Горбачев, пришло “новое мышление”, которое сопровождалось очень конструктивной позицией со стороны Советского Союза. И мы помним, что вследствие этого наступил конец ''холодной войны''».

Нечто подобное, по мнению Дерека Аверра, может повториться в течение ближайших двух-трех лет: «Конечно, сейчас могут продолжаться столкновения между Россией и Европой, может возрастать напряжение. Но, тем не менее, после этого, я уверен, будет сближение наших позиций».

При этом, он считает, что будущее Европы будет определяться треугольником Европа – Украина – Россия. «Россия и Европейский Союз должны найти решение политических и экономических проблем Украины при сохранении государственного суверенитета этой страны», – подчеркивает Дерек Аверр.

Директор Центра российских, европейских и евразийских исследований Университета Бирмингема считает, что России нужно вернуться к идее модернизации, причем не только технологической, о которой говорили во времена президентства Дмитрия Медведева, но также к экономической и общественно-политической. «Конечно, сейчас Москва говорит, что у нее другие ценности. Повторю, это может продолжиться три-четыре года, но потом будет сближение с Европой. Я знаю, что со мной согласны, и я убежден, что, в конце концов, Россия – это европейское государство, всегда им была и всегда будет. А интеграционные процессы в Дальневосточно-тихоокеанском регионе не могут быть такими же успешными, как ее интеграция с Европой, даже сейчас, несмотря на трудности», -– заключает доктор политических наук Дерек Аверр.

«Между нами нет взаимопонимания»

Во время проведения конференции стало известно о том, что Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию, в которой действия России в Украине были названы агрессией. Доцент кафедры международных экономических организаций и европейской интеграции Высшей школы экономики Кирилл Энтин в этой связи заметил, что решения ПАСЕ не носят обязательного характера. Кроме того, последнее время Россия не принимает активного участия в работе этой структуры, а посему не считает решения ПАСЕ легитимными.

«Поэтому речь идет о выражении дополнительной поддержки Украины со стороны Парламентской ассамблеи Совета Европы. И еще нужно учитывать, что европейские парламентарии традиционно высказываются более решительно и принимают более жесткие декларации, чем это себе могут позволить правительства стран ЕС», -– продолжил Кирилл Энтин в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки».

В целом же, эксперт не видит перспектив для налаживания полноценных контактов между Москвой и Брюсселем. «Все контакты сохраняются пока на национальном уровне. Речь может идти о роли таких стран, как Германия или Франция в их взаимоотношениях с Россией. Тем более, что вероятность возвращения к власти правых партий во Франции диктует необходимость более гибкой позиции и для президента Франсуа Олланда», -– отметил Энтин, и добавил, что в настоящее время и Россия и ЕС заняли выжидательную позицию.

«Евросоюз считает, что для возобновления диалога необходимо сначала решить конфликт на востоке Украины. А Российская Федерация опасается, что не получит ничего взамен, если предпримет ожидаемые от нее шаги первой. Тем более что о полном снятии санкций сейчас речи не идет», -– подытоживает Кирилл Энтин.

О том, что взаимоотношения России сведены к минимуму практически со всеми евроатлантическими структурами, участники конференции говорили во время заключительной сессии. Старший научный сотрудник программы «Россия - Евразия» Королевского института международных отношений Чатем Хаус Эндрю Монаган в этой связи выделил судьбу Совета «Россия - НАТО». Он напомнил, что в середине 90-х, когда Россия стала участницей программы «Партнерство во имя мира», никто не предполагал, что отношения могут вернуться к стадии «холодной войны», когда российские военные корабли будут провоцировать ВМФ стран-членов Североатлантического альянса, а российские и натовские истребители будут пролетать на опасном расстоянии друг от друга.

Причину резкого ухудшения отношения собеседник «Голоса Америки» видит в различном понимании целей существования Альянса и различном толковании ценностей в России и странах НАТО.

«И различные приоритеты – тоже немаловажный аспект. Например, занимаясь проблемами Афганистана, руководство НАТО много лет не думало о противостоянии с Россией. И все, что связано с Россией, для нас было где-то на пятом месте. И это понятно, когда есть финансовый кризис, когда идут военные действия в Афганистане и на Ближнем Востоке, и так далее. Но ведь и у России есть другие приоритеты – внутренние проблемы, отношения с Китаем. Но, в то же время, я допускаю, что России в какой-то момент даже стало обидно, что она – не в центре нашего внимания. Поскольку, Россия привыкла или играть ведущую роль, или быть противником номер один. А отсутствие в списке приоритетов показалось ей оскорбительным», -– допускает британский эксперт.

Он продолжает: «Между нами нет взаимопонимания. Когда российские официальные лица заявляют, что НАТО поддерживало террористов в Грузии и Чечне, нам трудно с этим согласиться. Поэтому, я думаю, что, в лучшем случае можно будет обсуждать какие-то технические аспекты сотрудничества по отдельным вопросам», -– заключает доктор Монаган.

Задача – «изменить общественный запрос на конфронтацию»

Итоги конференции «Взаимоотношения ЕС – Россия: что дальше?» для «Голоса Америки» подвела доцент факультета международных отношений СПбГУ Татьяна Романова.

«Речь идет о том, чтобы сохранять возможность контактов внутри экспертного сообщества в то время, когда политические лидеры с обеих сторон не хотят вести диалог друг с другом, и не видят смысла в этом», -– считает Романова.

В рамках данного проекта ученые-международники подготовили рекомендации для правительств России и стран Евросоюза. «Естественно, всегда есть опасения, что эти рекомендации отправятся в корзину и никогда не будут прочтены, -– заметила Татьяна Романова. – Но, тем не менее, мы надеемся на лучшее, поэтому планируем опубликовать (материалы конференции). Кроме того, как было замечено на конференции, политики и в России, и в странах Европейского Союза отвечают на общественный запрос. И в этом смысле, наша дискуссия -– это попытка несколько изменить существующий общественный запрос на конфронтацию».