ЕГЭ в острой форме
С тех пор как ЕГЭ стали принимать в вузах, число детей из регионов возросло. В Высшей школе экономики в 2006 году число региональных абитуриентов составило 50,6 процента. Всего участники ЕГЭ, поступившие в ГУ-ВШЭ в прошлом году, представляют 71 регион РФ.
На прошлой неделе российские одиннадцатиклассники сдали обязательный экзамен по математике. Четверть из них, судя по опыту прошлых лет, получит двойки. Стоило ли мучительно ломать прежнюю систему, чтобы получить столь удручающий результат?
В минувшую среду сосредоточенные мальчики и девочки сели за парты — сдавать Единый государственный экзамен по математике. Математика — главная страшилка ЕГЭ. Каждый четвертый, в лучшие годы — каждый пятый выпускник получает двойку, на пробном испытании весной был аналогичный результат. Паника в семьях, нервное состояние у учителей, отчаяние в глазах у детей.
Директор одной из московских школ мечется по двору: "Как там мои?" Зайти и узнать не может: не пускают в собственную школу. Да если бы и зашла? В школе-то — чужие дети, а ее ученики сдают экзамен в другом месте. Так положено по правилам проведения ЕГЭ. Время близится к обеду, выпускники выходят. На вопрос "Ну как?" отвечают по-разному — от "нормально" до "по-моему, завалил". Зато на форумах народ поразговорчивее.
Gafar: "Я в шоке от заданий... Я решил А и Б полностью — был детский сад, С1, С2, С3 — простые задания, С5 — убийственно сложное, где я мечтаю хоть бы баллов 1—2 урвать. Я зол на авторов С5!!!! До сих пор голова болит!!!"
Павлик Морозов: "... Подсунули какую-то фигню в С части! Задолбался решать... ЕСТЬ предложение написать гневное письмо министру образования или президенту, чтобы уволил ко всем чертям тех, кто составлял С часть!!!!"
Неизвестность продлится несколько дней, но дети уже в курсе, как пережить время до объявления результатов, все-таки экзамен второй. Родители — другое дело. Горячая линия по ЕГЭ, организованная Общественная палатой, и в самом деле раскалена добела. Так же было после русского. "Алло, что вы там себе думаете по поводу шкалирования?.." — с ходу наезжали самые эмоциональные родители. Еще не дождавшись результатов экзаменов, они волновались, как баллы, полученные их детьми, будут пересчитаны в оценки, — ведь от этого зависит поступление в вуз. "Проблема в том, что родители и выпускники узнают о том, с каким баллом зачисляют в тот или иной институт, не заранее, а когда ЕГЭ уже сдан", — комментирует заместитель председателя комиссии по образованию и науке ОП РФ Любовь Духанина. "Где подать апелляцию? Что делать, если ребенок заболел и не пошел на ЕГЭ? А что, если в регионе единого госэкзамена не было, а вузы требуют?" — это лишь часть вопросов, на которые приходилось отвечать специалистам горячей линии.
На самом деле нервничать родителям сегодняшних выпускников так сильно не стоило. Пока единый экзамен еще не обязателен, и действует правило "в аттестат — плюс один балл к ЕГЭ". Никто в конечном результате не получит двоек, не выйдет из школы со справкой. А в вузы все еще можно сдавать обычные экзамены или в дополнительные дни сдать нужный ЕГЭ (информация об этом есть во всех регионах, на сайтах Минобрнауки, Рособрнадзора и много еще где). Волноваться следует родителям десятиклассников — в следующем году многое будет иначе. "Единый госэкзамен становится обязательным с 1 января 2009 года, — напоминает глава Рособрнадзора Любовь Глебова. — Со следующего года все выпускники всех субъектов Федерации будут сдавать два обязательных экзамена — по русскому языку и математике и три по выбору. Все вузы обязаны будут принимать результаты ЕГЭ". Вот тогда-то двойки по математике станут катастрофой: мальчики и девочки не смогут поступить в вуз и, возможно, получить аттестат. Пострадают и медалисты, они потеряют всякие льготы при поступлении. Или это не катастрофа? Быть может, создатели ЕГЭ именно такого результата и хотели добиться? Разберемся.
Идеальное испытание
Когда идея ЕГЭ только появилась, а было это десять лет назад, систему экзаменов в школах и вузах ругали в хвост и в гриву. Может, кто и подзабыл, но тогда чуть ли не из каждого выпускного класса выходило по десятку медалистов и столько же отличников. Если по-честному, то так не бывает, и в советские времена не было. Просто со временем все перестали пользоваться пятибалльной системой оценки, исключив из нее кол и даже двойку.
Разумно оценить работу школы нельзя было даже по результатам поступления — 90 с лишним процентов выпускников попадали в высшие учебные заведения (ПТУ тогда окончательно загнулись). В стране появились сотни новых вузов и филиалов, платные отделения брали по 200—500 долларов в год и зарабатывали на объемах, принимая всех желающих. В престижных вузах цена поступления стала исчисляться какими-то немыслимыми цифрами (фигурировали в зависимости от вуза и 10 тысяч, и 50 тысяч долларов), а тем, кто пытался поступать сам, на экзаменах задавали вопросы, к школьной программе отношения не имеющие. Ситуация накалилась настолько, что тогдашний министр образования Владимир Филиппов заявил: пора создать независимую и объективную систему оценки знаний, которой доверяли бы все — и школы, и вузы, и родители. Это и было записано в концепции модернизации образования. К тому же эта оценка должна была стать единой для всех ступеней образования — то есть вузам предлагали принимать ее вместо экзамена. Тогда, по мнению идеологов новой системы оценки, барьер "школа — вуз" исчезнет. С одной стороны, это давало детям из регионов возможность, послав результаты ЕГЭ по почте, поступить в самый престижный вуз. С другой стороны, независимая и тем более объективная оценка — это правда, иногда неприятная. Пятерки могли оказаться даже не четверками. Кроме того, ЕГЭ должен был существенно уменьшить возможности для коррупции.
Это многим могло не понравиться — профессиональное сообщество идею ЕГЭ встретило в штыки. Родители тоже — ведь часть детей с низкими результатами автоматически лишалась возможности идти в вуз: новая система оценки предусматривала "уровень отсечки" по баллам, а документы с результатами ниже этого уровня вузы по задумке не должны принимать. Виктор Болотов, возглавивший тогда создание системы ЕГЭ, говорил нашему корреспонденту: "Ведь в советские времена в 9—10-й класс шла лишь половина учеников, та, которая училась хорошо и могла по способностям претендовать на получение высшего образования. Остальные продолжали учебу в ПТУ".
Между тем страну к началу этого века уже накрыли проблема нехватки квалифицированных рабочих и переизбыток специалистов с высшим образованием.
Все, что делалось потом — и появление программы развития среднего профобразования, и снижение числа вузовских бюджетных мест, и закрытие части филиалов и мелких вузов, — говорит о том, что разработчики ЕГЭ так и задумывали: экзамен выявит тех, кому высшее образование не по зубам. И если это те самые 20 процентов, что получат двойки по математике в следующем году, то, значит, одна из задач ЕГЭ выполнена.
А как быть с остальными? Когда до полного введения единого госэкзамена — считаные месяцы, хотелось бы понимать, стал ли ЕГЭ той самой независимой и объективной оценкой и удалось ли стереть пресловутый барьер "школа — вуз".
Что выросло, то выросло...
Первые годы, когда ЕГЭ был введен в экспериментальном режиме, систему образования, а заодно и родителей с детьми трясло не по-детски. Учителя хватались за голову от качества тестов, которые на самом деле называются КИМами (контрольно-измерительными материалами), от путаницы в организации самого экзамена и много от чего еще. Противников у экзамена было в разы больше, чем сторонников. Не будем вспоминать все дискуссии на эту тему. Важно, к чему пришли сейчас, когда экзамен стал неизбежным.
В своем интервью "Итогам" Виктор Болотов (в последние дни пребывания в должности главы Рособрнадзора) резюмировал: "Нам удалось к окончанию эксперимента очень многое: мы на 95 процентов отработали технологию сдачи экзамена, образовательное сообщество, и родители изменили мнение о ЕГЭ. В вузах, где принимают по ЕГЭ, отсутствует возможность поступления за деньги и по блату, и потому увеличилось число поступивших из регионов".
Картинка близкая к идеальной, что настораживает. Ведь критика экзамена не прекращается. "Мы делаем из детей болванов, натасканных только ставить крестики в тесте, они разучиваются думать" — это самое мягкое, что можно услышать в адрес ЕГЭ от его противников. Но это эмоции, а если говорить по существу, то выясняется следующее. До сих пор дети и взрослые (от ученых до родителей) не воспринимают ЕГЭ по истории и литературе. С историей ситуация непонятна и таковой останется до тех пор, пока у детей не будет нормальных учебников, а у общественности и педагогов — единого взгляда на исторические процессы. С литературой иначе: в министерских недрах уже зреет план заменить экзамены по русскому и литературе на один — по словесности. Что это за зверь, пока никто не знает. Экзамен по математике дети считают очень сложным (впрочем, сложна сама программа). Остальные предметы вызывают меньше проблем, и во многих школах нам учителя-предметники говорили: "Так даже лучше".
До сих пор не решено, что делать с двоечниками — давать им аттестат или нет. Имеет ли он смысл при стобалльной системе и будут ли без аттестатов брать в вузы? По словам Любови Глебовой, определенность по этим вопросам появится к концу года. Вызывает сомнение и возможность пересдачи ЕГЭ. Поначалу результаты действовали год, со следующего года — два. И у тех, кто захочет поступить через три года, снова наступит время экзаменов. Справедливо? Не факт.
Одно, кажется, удалось хорошо — теперь на экзамене по ЕГЭ практически невозможно получить "помощь зала". После прошлогоднего скандала с ответами в Интернете каждый ребенок в стране получает свой вариант вопросов. Так что результаты единого госэкзамена можно считать достаточно объективными. И главное, теперь стало непонятно, кому платить деньги за хорошие результаты. Ходят слухи, что на уровне конечного звена проверки за 15 тысяч евро можно получить 100 баллов. Как туда добраться, никто ответить не может, хотя в нашей стране исключать и такой вариант нельзя. Впрочем, массовыми такие комбинации быть не могут даже теоретически. Осталось разобраться, снесен ли пресловутый барьер "школа — вуз". Критики считают, что барьер не исчез, а переместился. Чтобы получить хорошую отметку, нанимаются репетиторы, которые натаскивают на ЕГЭ.
Так или иначе, с тех пор как ЕГЭ стали принимать в вузах, число детей из регионов действительно возросло. В наипрестижнейшей "Вышке" в 2006 году число региональных абитуриентов составило 50,6 процента. Всего участники ЕГЭ, поступившие в ГУ-ВШЭ в прошлом году, представляют 71 регион РФ. Из сельских школ Тюменской области в вузы поступили два года назад 49 процентов выпускников (годом раньше — 31 процент, еще раньше — 18 процентов), и в целом по стране статистика примерно такая же — в последние годы число поступивших из глубинки росло на 10—12 процентов. Не бог весть какие цифры, но в масштабах страны — уже что-то. В питерские вузы сегодня настолько большой наплыв из регионов, что общежитий категорически не хватает. К слову, приоткрыв двери престижных вузов для детей всей страны, министерство почему-то не озаботилось вопросом, где им жить. Стоимость съемной квартиры — вот новый барьер для многих. Кстати, по той же статистике 30 процентов поступивших в вузы детей из регионов учиться в московские и питерские вузы не приехали. Причин две: подавали в несколько вузов и выбрали один, поближе к дому, либо не потянули материально. В этом случае о снятии барьеров говорить можно условно. Впрочем, в других случаях тоже. Потому что вузы с барьером расставаться не хотят.
С высоты положения
Как известно, обязательным единый экзамен станет с 2009 года, хотя должен был с 2008-го. Люди из образования так и говорили: торможение — результат лоббистских усилий ректоров, которым нужно было успеть дожать министерство по вопросу о механизмах дополнительной проверки знаний студентов. То есть добиться от министра знаменитой фразы "ЕГЭ не может быть единственным способом оценки знаний при поступлении в вуз".
Объясняют эту настойчивость по-разному: ректорское сообщество — тем, что вузы хотят найти "своего студента", остальные — тем, что бесконтактное поступление лишает вузы миллиарда долларов теневого вступительного оборота (такую цифру в начале двухтысячных давали аналитики ГУ-ВШЭ). Плюс ректоры лишались связей — помощь детям сильных мира сего порой приносит выгоды не меньшие, чем наличные в конверте.
Пока шел эксперимент, появились новые олимпиады. Речь не о всероссийских, победители которых вне конкуренции, а о местных, вузовских. Не стоит, конечно, подозревать всех поголовно в коррупции. Но и полностью отрицать, что олимпиада — это способ для небезвозмездного поступления, нельзя. В некоторые вузы, весьма известные, именно через олимпиады поступают блатные и богатые.
Второй вариант — свои экзамены. Пока ЕГЭ был необязателен, большая часть высших учебных заведений свои экзамены оставила из тех соображений, что, мол, не все выпускники имеют тестовые результаты. Как утверждают скептики, из коммерческих интересов.
Остались и такие высшие учебные заведения, которые всегда будут иметь право на дописпытания (что закреплено законодательно): это творческие вузы, некоторые ведомственные. Пока особняком стоит МГУ и пользуется привилегией принимать экзамены по своему усмотрению, засчитывая егэшный результат как дополнительный бонус. Интересно и вот что: когда ЕГЭ станет штатным испытанием, все равно будут появляться академии университеты, имеющие право на дополнительную проверку. По словам Любови Глебовой, Минобрнауки каждый год станет утверждать список вузов, которым дано такое право.
Вот и получается, что вузы добились существенного ослабления влияния ЕГЭ на прием. Министерские чиновники, правда, делают хорошую мину при плохой игре. Как объяснил "Итогам" один из специалистов, право на дополнительные испытания дадут только тем вузам, которые демонстрируют в течение минимум двух лет очень большой конкурс детей с высокими баллами. Допустим, что в МФТИ несколько лет подряд три человека с 95-балльными аттестатами претендуют на одно бюджетное место (что, кстати, недалеко от истины). Как вузу выбирать? Сегодня там практикуется собеседование, где с потенциальным абитуриентом беседуют о чем угодно, кроме конкретного предмета. Тут в ход идет портфолио, занятые места на всяческих олимпиадах, увлечения и даже хобби. Например, на одном из собеседований парня долго расспрашивали о кружке радиотехники. Увлекательной беседы о микросхемах, конденсаторах и прочих технических штучках комиссии хватило, чтобы определить — студент наш.
Впрочем, собеседование работает, когда речь идет о небольшом количестве "лишних" абитуриентов. А если их сотни из года в год? Тогда и будет разрешен экзамен по основному предмету. Хотя, заметим, самые большие проблемы в смысле блата и коррупции как раз в престижных вузах, куда конкурсы традиционно велики. Так что им попасть в заветный список "разрешенцев" будет несложно.
Как сказал нам один из чиновников на условиях анонимности, увеличится лишь цена — за один экзамен будут брать столько, сколько раньше брали за три.
Нельзя не отметить: отнюдь не все вузы бьются за свой экзамен и место в списке. Томский государственный университет ЕГЭ устраивает на все сто, ГУ-ВШЭ — тоже, принимают его и РГГУ, и МГТУ имени Баумана и даже не проводят собеседования.
Впрочем, не спешите радоваться. У вузов сохранилась еще одна привилегия — установление собственной шкалы пересчета баллов. Этот факт (абсолютно законный) очень сильно пугает абитуриентов и их родителей. Шкалы пересчетов должны быть вывешены на сайтах вузов до начала работы приемных комиссий. Как сказали нам в РГГУ, у них шкала появится до 20 июня, в МГИМО она уже висит.
О шкалировании стоит сказать подробнее. Сегодня вузы используют разные системы: есть и 100-балльные (например, в Академии народного хозяйства при правительстве РФ), есть 20-, 12-, 10-и, конечно, 5-балльные. Зачем вузам пяти и стобалльные, понятно: в стобалльной системе работает ЕГЭ, в пятибалльной — аттестат (существует и принятая министерством шкала перевода из ста баллов в пять). Два года назад первую выбрали 49 процентов вузов, принимавшие ЕГЭ, последнюю — 24 процента. Остальные развлекались с другими цифрами, окончательно запутывая абитуриентов.
В манипуляциях с цифрами есть подвох: сильным вузам это позволяет завышать проходной балл, а слабым — устанавливать порог приема ниже уровня егэшной двойки (сейчас это около 30 баллов). Теперь этот финт собираются запретить — вузы не будут иметь права принимать документы с баллами ниже троечных (для всех предметов они свои: в этом году порог отсечки по истории — 32, а по обществознанию — 38). Кстати, со следующего года про пятерки-двойки, возможно, придется забыть. После того как все экзамены будут сдавать в стобалльной системе, надобности в привычных отметках не останется. "Что касается шкалы пересчета баллов, то вопрос о том, насколько будет востребована пятибалльная система оценок, пока открыт. Он будет обсуждаться", — говорит Любовь Глебова. Обсуждается вариант, когда в аттестате будут стоять только егэшные баллы.
Но вернемся к вузам. Они имеют право устанавливать (пока попользуемся привычными цифрами) свою пятерку или четверку в любом месте шкалы. Очевидно, что чем престижнее вуз, чем выше конкурс, тем выше поднимется планка.
Как бы кто ни возмущался — это право вуза. И такое право существует во всем мире. Возьмем для примера Оксфорд. На все специальности здесь установлены свои минимальные баллы. Вы даже не можете подать документы, если у вас по итогам профильных экзаменов (в Англии отметки в буквах от А до Д с плюсами и минусами), к примеру, результат ниже А-, а по сопутствующим ниже В+. Бывает среди подходящих конкурс? Конечно.
Проблема решается после собеседования, иногда по телефону. Заметим, что в зависимости от популярности специальности, которая может со временем меняться, в колледже корректируются минимальные "буквы приема". Следует ожидать, что точно так же будут вести себя и наши вузы. Это значит, что в лучшие поступить смогут только гении, остальные — в вузы послабее. Собственно, так было всегда: проходной балл в МГУ и тмутараканском вузе сильно отличались и в советские времена.
Есть еще один интересный момент: за время эксперимента с ЕГЭ вузы добились и того, что их платные отделения по количеству мест практически сравнялись с бюджетными. Существовавшие на начальном этапе ограничения (сначала 10 процентов от приема, потом 30 процентов) исчезли. И та же Высшая школа экономики, которая так активно принимает результаты ЕГЭ, имела в 2007 году соотношения бюджетных мест к платным — 1072 к 1032. За тот же период годовая плата за обучение в ведущих вузах в среднем выросла в 5—7 раз и составляет от 100 до 250 тысяч рублей в год.
Из всего вышеперечисленного следует простой вывод: самые престижные вузы смогли соблюсти свои интересы. Для детей особенно гениальных проблемы поступления никогда не было, а для остальных просто умненьких дорога в вуз стала чуть более прямой. Единственные страдальцы — те, кому ЕГЭ не позволит продолжать обучение в вузах в принципе.
Но, быть может, это неплохо и не стоит так демонизировать ЕГЭ, который является всего лишь новой для нас формой проверки знаний? Ведь все мы, говоря о проблемах школ и вузов, в конечном счете беспокоимся не о форме контроля, а о содержании и качестве образования. И когда ЕГЭ станет обязаловкой, важно, чтобы школы не поддались соблазну подстраиваться под единое тестирование, а продолжали работать по тем методикам, которые учат детей думать, говорить и фантазировать. В здоровой системе образования метод контроля знаний не может быть определяющим звеном.
