Между нефтью и хай-теком

Ежегодно в мире в развитие нанотехнологий инвестируется около 10 млрд долларов, из которых более половины составляют правительственные расходы. Россия, несмотря на предпринимаемые в последние годы значительные усилия в данной области, пока ещё отстаёт в технологическом плане от развитых стран. О том, при каких обстоятельствах данный процесс может сдвинуться с "мёртвой точки" и какова в нём роль топливно-энергетического комплекса, на страницах "Нефти России" рассуждают Ирина Дежина, доктор экономических наук, заведующая сектором экономики науки и инновационных процессов ИМЭМО РАН; Антон Данилов-Данильян, руководитель Экспертного совета "Деловой России", профессор Кафедры государственного управления и экономики общественного сектора ГУ-ВШЭ и Анна Анненкова, отраслевой аналитик ИК "Баррель".

Любой шаг настоящего движения важнее дюжины пустых программ (Николай Бердяев).

Синдром "большого толчка"

- В одном из своих интервью Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики, заметил, что "инновации по доброй воле никому не нужны" и лишь при отсутствии "спокойной жизни… будет спрос на инновации". Насколько вы разделяете подобное мнение?

Антон Данилов-Данильян: Не совсем согласен с этим утверждением уважаемого Евгения Григорьевича. Даже в отсутствии конкуренции инновации всё равно появляются. Причём их авторами становятся не сами изобретатели - они лишь выдвигают идеи, а в инновации их превратить обычно не могут. Сила, рождающая инновации, - это так называемые бизнес-ангелы, то есть обеспеченные люди, которые, рискнув частью своего личного капитала, готовы поддержать новую технологию или продукцию, вложить средства в организацию сначала опытного, а затем массового производства и тем самым иногда даже создать новую отрасль - бывает и такое. Кстати, "бизнес-ангельское" движение в России растёт год от года, создано даже Национальное содружество бизнес-ангелов (СБАР), увеличивается число профинансированных ими проектов.

Но в чём Евгений Ясин всё же прав, так это в том, что уже существующие предприятия в условиях отсутствия конкуренции не предъявляют спрос на инновации. И это вполне естественно - ведь продавать продукцию или услуги и так не составляет большого труда. И только всемерное поощрение конкуренции породит спрос на инновации со стороны компаний. А стало быть, надо снижать административные барьеры при создании новых производств, облегчать доступ к долгосрочному кредитованию, обеспечивать государственные гарантии при формировании инфраструктуры и предпринимать другие шаги, подробно описанные в документах "Деловой России", Торгово-промышленной палаты и других объединений бизнеса.

Что же касается государства, то за рубежом оно проявляет заботу об инновациях посредством поддержки академической и вузовской науки, упрощения процедур передачи созданных за бюджетные средства технологий в частные руки, создания максимально благоприятных условий для деятельности венчурных фондов и бизнес-ангелов, льготного налогообложения инновационного процесса, обучения менеджеров соответствующих специальностей и т. д. Почти ничего из перечисленного выше в России в должном объёме не делается. Наше государство предпочитает спокойную жизнь, несмотря на огромные усилия отдельных должностных лиц сдвинуть ситуацию с мёртвой точки.

Ирина Дежина: Так уж у нас сложилось, что инновациями по доброй воле бизнес не интересуется и государство должно выработать систему стимулов, поощряющих предприятия к инновациям или даже вынуждающих ими заниматься. Так что "спокойной жизни" не должно быть ни у компаний, ни у государства.

В то же время добиться большей инновационной активности от бизнеса можно разными способами: путём поощрения совместных проектов НИОКР (финансовые стимулы), введения стандартов (технических, экологических), совершенствования антимонопольного законодательства, косвенного регулирования (налоговая политика). При этом важно не вводить одновременно все возможные меры, а пробовать разные формы стимулирования и поддержки, осуществлять их мониторинг и вовремя корректировать. Особенно это касается косвенных механизмов.

Анна Анненкова: По моему мнению, отношение к инновациям в нашей стране соотносится с русской народной пословицей: "Пока гром не грянет - мужик не перекрестится". Ведь именно когда меняются внешние условия, система (в нашем случае - страна) начинает перестраиваться и таким образом приспосабливаться к новым обстоятельствам.

В последние несколько десятилетий наука в СССР работала в основном на ВПК (в рамках противостояния США), а инноваций в промышленность и ТЭК было относительно мало, поскольку в отсутствии конкуренции стимулов к инновационному подходу в производстве не наблюдалось. И хотя можно согласиться с утверждением, что гонка вооружений - это эффективный путь выхода из стагнации, нельзя в то же время забывать, что при этом не должна превышаться "несущая способность" экономики в целом. У нас же произошло именно это - под непомерной тяжестью расходов на оборонку (при почти полном невнимании к остальным отраслям хозяйства) экономика настолько ослабла, что первый же повод (падение мировых цен на нефть) легко подтолкнул страну сначала к экономическому, а затем и к политическому кризису.

А что же сейчас? В последнее время устоялось мнение о том, что "нас спасёт падение цен на нефть". То есть при существенном снижении котировок "чёрного золота" доходы российского бюджета перестанут перекрывать его расходы, и через кризис, наконец, наступит осознание того, что "надо что-то делать". Создаётся впечатление, что при настроениях, царящих сейчас во властных структурах, мы будем много, долго и сладко говорить об инновациях, но практически эти планы не начнут реализовываться. Громкие заявления, подобные тому, которое сделало МЭРТ летом прошлого года ("Россия к 2020 г. станет великой нанодержавой"), вызывают если и не недоумение, то избыток вопросов уж точно. И главный из них: доколе сегодняшнее "программотворчество" будет оставаться исключительно самоцелью, ничем не подкрепленной, прежде всего необходимыми правовыми и фискальными условиями для инвесторов?

А потому уверена, основной "инновационный импульс" должен исходить от государства, ибо именно оно, а не частный бизнес формирует стратегию развития страны. Но при существующем "бюрократическом капитализме" и отсутствии у власти реальных стимулов к избранию инновационного пути есть только два выхода. Первый - ждать, пока частный бизнес сам сформирует заказ на инновации и начнёт лоббировать принятие соответствующих законов через Государственную Думу и правительство. И второй - как-то заставить бюрократическую машину разрабатывать законы, стимулирующие инновации. Думаю, что повысить эффективность деятельности профильных министерств можно за счёт привлечения квалифицированных кадров, а также благодаря введению персональной ответственности государственных должностных лиц за выполнение отдельных стадий разработанной и принятой программы по развитию инноваций. Следование этим двум простым правилам позволит качественно улучшить ситуацию, заметно ускорить принятие соответствующих программ и воплощение их в жизнь.

- В странах с развитой экономикой в последние десятилетия произошла заметная смена приоритетов в сфере национальной промышленной политики. Теперь она нацелена на создание соответствующей предпринимательской среды, что cтимулирует компании к внедрению инноваций. Возможно ли, зная наше стремление перенимать передовой опыт, нечто подобное у нас? В частности, в сфере ТЭК?

Антон Данилов-Данильян: Перенимать чужой опыт только кажется простым занятием. Лишь в тех странах, где учитывались местные особенности (географические, культурные, исторические, трудовые и прочие), промышленная политика удалась и привела к появлению новых региональных лидеров. Для России важнейшими направлениями действий при создании конкурентоспособной, инновационно-восприимчивой промышленности являются "шесть снижений": коррупция, дефицит кадров, налоги, инфраструктурные барьеры, уровень монополизации и всех видов рейдерской активности.

Применительно к российскому ТЭК последовательное движение в этих направлениях должно привести к увеличению числа малых нефтедобывающих предприятий, эффективно эксплуатирующих малодебитные скважины и небольшие месторождения. Появится и много НПЗ (от малых до больших), которые на основе новых технологий будут обеспечивать много большую, чем сейчас, глубину переработки сырья.

Анна Анненкова: Главная идея этой новой политики - государство и бизнес являются партнёрами, обладают равными правами и ответственностью за принимаемые решения. Что же касается России, то у нас государство изначально самоустранилось от стратегического регулирования инновационных, инвестиционных и структурных программ развития.

Между тем, в условиях глобализации и усиления международной конкурентной борьбы государству необходимо предпринять энергичные усилия по разработке национальной политики создания конкурентоспособной промышленности. Если Россия не войдёт в глобальное экономическое пространство, то она превратится в изолированную систему, обменивающую свои топливно-сырьевые товары на наукоемкую продукцию с высокой добавленной стоимостью.

Единственный путь такого эффективного встраивания - постепенное сближение российской конкурентной среды и качества управления компаниями с аналогами мирового рынка. А поскольку директивными методами "сверху" не удастся официально присвоить российским промышленным предприятиям звание "конкурентоспособные", то очевидна необходимость преобразования традиционных фирм. В частности, необходимы смена моделей управления предприятиями ТЭК, повышение прозрачности финансовых потоков, декриминализация бизнес-среды, интенсивное инвестирование и, как результат, создание инновационной продукции.

Ирина Дежина: Но пока такие меры регулирования у нас развиты слабо. Нельзя сказать, что они неизвестны, но их разработка затягивается, так как требует очень длительного согласования. Кроме того, меры общего характера - законодательство о добросовестной конкуренции, банкротстве и технических стандартах - обычно не рассматриваются с точки зрения их воздействия на инновационный процесс. Тем не менее, позитивные перемены возможны, поскольку инновации уже стали модным словом и даже в какой-то мере - приоритетом.

Как помочь всемогущему ТЭК?

- Насколько остра сегодня проблема модернизации российской нефтедобывающей отрасли, и поможет ли её решить внедрение инноваций, в частности нанотехнологий?

Антон Данилов-Данильян: Российский ТЭК получает гораздо больше инвестиций, чем другие отрасли отечественной экономики, относительно их вклада в ВВП. И хотя проблема модернизации актуальна и для ТЭК, особенно для нефтеперерабатывающей промышленности, тем не менее она не настолько остра, как для других секторов российской экономики, испытывающих острейшую конкуренцию с зарубежными производителями товаров и услуг. Мне знакомы многие новые технологии, позволяющие повысить производительность труда в нефтяной отрасли и за счёт большего извлечения сырья из пласта, и путём повышения выхода светлых нефтепродуктов, и т. д.

Кроме того, наблюдается постепенный рост интереса российских вертикально интегрированных компаний к инновациям, что связано, скорее, не с конкуренцией, а с повышением экономической эффективности экспорта нефтепродуктов и некоторым давлением со стороны политического руководства страны в этой сфере. Но в любом случае модернизация отраслей ТЭК с силу наличия огромных финансовых ресурсов происходит проще и быстрее, чем в других секторах.

Анна Анненкова: Проблема модернизации, действительно, стоит достаточно остро, ведь большинству российских перерабатывающих мощностей уже по нескольку десятков лет. Причём нам следует, отдавая должное иностранным технологиям, разрабатывать и свои собственные. Потенциал у нас для этого есть. Чего стоит, например, технология на основе цеолитных катализаторов, которая не только позволяет вырабатывать высококачественное топливо практически из любого сырья (вязкого, высокосернистого), но и значительно упрощает сам процесс переработки (уменьшает количество стадий) и потребляет в разы меньше энергии, чем традиционные методы.

Нанотехнологии, подразумевающие возможность оперировать отдельными молекулами и атомами для создания веществ с заданными параметрами, открывают огромные возможности во многих сферах нашей жизни. В мире это поняли давно, и сейчас объёмы финансирования разработок в данной области растут опережающими темпами во многих странах, особенно в США.

Уже определены многочисленные сферы применения нанотехнологий в ТЭК. В частности, в сегменте добычи они позволят увеличить коэффициент извлечения нефти (КИН). Так, уже разработан препарат, который при введении в скважину снижает вязкость водонефтяной эмульсии и, повышая таким образом проницаемость системы, увеличивает нефтеотдачу и продуктивность скважин. Нанотехнологии также позволяют повысить извлечение газа из скважин (в частности, доказано, что наночастицы железа и алюминия в бентонитовом нанокомпозите приводят к значительному увеличению давления в пористой среде и интенсивности газовыделения). Уже создаются сверхчувствительные нанодатчики на основе туннельного эффекта, которые могут использоваться в системах сейсмо- и акустической локации шельфовых территорий, равно как и для обеспечения безопасности трубопроводов.

В сегменте downstream нанотехнологии дают возможность усовершенствовать процессы глубокой переработки нефти и мазутов, создать катализаторы нового поколения для производства массовых компонентов автомобильных бензинов. Да и вообще, внедрение нанотехнологий может привести к созданию НПЗ, способного заниматься переработкой "многовариантного" сырья - начиная с нефти и природного газа и заканчивая тяжёлыми нефтяными остатками, ископаемым твёрдым топливом, растительной биомассой…

- Российский ТЭК постепенно переносит свою деятельность на морской шельф, в том числе на акваторию северных морей, где всё труднее обходиться старыми "дедовскими" способами нефтегазодобычи. Поэтому приходится обращаться к норвежцам, французам или американцам. Есть ли возможность преодолеть технологическое отставание российских компаний от западных в данной сфере?

Анна Анненкова: Поскольку Россия раньше практически не реализовывала проектов на шельфе, то такое отставание вполне объяснимо и не является чем-то из ряда вон выходящим. Наработка опыта в данной сфере занимает достаточно много времени, и поэтому более эффективно на первых порах воспользоваться уже готовыми западными технологиями.

В то же время основными задачами государства на переходный период являются стимулирование нефтегазовых холдингов к использованию на шельфовых месторождениях в первую очередь отечественных разработок, а также воссоздание научной базы для работы в новых геологических условиях.

Антон Данилов-Данильян: А нужно ли стремиться к преодолению технологического отставания? И можно ли быть лидером абсолютно во всём? Ни для кого не секрет, что мир глобализуется и одновременно специализируется, в нём появляются все новые технологии, на освоение которых потребовались бы годы работы и многомиллиардные инвестиции. И получается, что лучше иметь возможность заказывать у нескольких различных производителей какие-то товары и услуги и при этом быть "супердержавой" в генерации новых технологий и производстве продукции хотя бы по нескольким наименованиям.

Программы, которые мы выбираем

- Особые экономические зоны, ИТ-парки, инновационные кластеры, а теперь ещё и многообещающие нанотехнологии - какие только кампании в области НИОКР мы не пережили за последние годы. И вдруг оказывается, что лишь сейчас разрабатывается проект инновационного развития страны до 2020 г. Смущает в этой связи то, что авторы идеи лишь только грозятся обозначить "новые горизонты". А чем же мы тогда занимались до сих пор?

Антон Данилов-Данильян: Позволю себе не согласиться со столь однозначно негативным определением. Все вышеперечисленные действия - отнюдь не кампании. На территории особых экономических зон строится инфраструктура, регистрируются резиденты, начинают возводиться предприятия. Десятки малых компаний получили возможность работать в ИТ-парках, их продукция уже выставляется на венчурных ярмарках и выставках высоких технологий.

Уверен также, что даст свою отдачу и "Роснанотех". Во всяком случае многие инновационные компании, несмотря на весь скепсис критиков, почувствовали уверенность в завтрашнем дне. Им легче стало находить понимание у инвесторов, например, у упоминавшихся уже мною бизнес-ангелов, по-другому к ним относятся и чиновники различных ведомств.

Ирина Дежина: Концепций инновационного развития было уже немало, поэтому новый их вариант - это лишь расширение горизонтов планирования. Например, в 2002 г. были приняты "Основы политики Российской Федерации в области развития науки и технологий на период до 2010 г. и дальнейшую перспективу", где представлен целый набор механизмов государственной, научной и инновационной политики, необходимых для формирования рыночной инновационной системы. Однако выполнена была лишь небольшая часть от запланированного, причём в основном начиная с 2007 г…

Анна Анненкова: В нашей стране авторы идей достаточно часто грешат незаинтересованностью результатами своей деятельности. В итоге во многих отраслях отсутствует внятная промышленная политики. Конкретные вопросы отдельных компаний (или их групп) решаются через лоббирование в соответствующих инстанциях, а в целом же бизнесу приходится двигаться вслепую, разрабатывая долгосрочные планы на свой страх и риск.

Что же касается упомянутых Вами "новых горизонтов", то они больше смахивают на лозунги времён СССР. Основной минус большинства разрабатываемых проектов - обозначение конечных целей при отсутствии каких-либо путей их достижения. А ведь именно это и необходимо бизнесу - понимание не только стратегии, но и тактики основного игрока - государства. Поэтому, какими бы благими ни были намерения частного бизнеса по развитию конкретных отраслей, такое развитие будет иметь несистемный и в чём-то даже хаотичный характер. А это, в свою очередь, никак не способствует повышению конкурентоспособности отдельных секторов и экономики в целом.

Словом, в любом случае начинать нужно с хорошо продуманной стратегии, предусматривающей не только красивые валовые показатели, но и направления их достижения. В частности, необходимо детально проработать временные интервалы и, главное, условия, при которых будут получены конкретные результаты. Конечно, неплохо было бы ввести некий механизм "обратной связи", то есть форму ответственности государственных чиновников за предлагаемые ими проекты. Но это, как говорится, уже следующий вопрос.

- А как, на ваш взгляд, должен быть организован процесс внедрения нанотехнологий в ТЭК?

Ирина Дежина: Организационная модель поддержки нанотехнологий отчасти позаимствована из опыта США. Их Национальная нанотехнологическая инициатива предусматривает формирование соответствующей научной сети, а также поддержку инфраструктуры для исследований в этой области. В то же время отечественная корпорация "Роснанотех" является достаточно уникальной организацией. Но насколько эффективно она будет работать, cказать пока сложно. И здесь, как принято говорить в таких случаях, время само всё расставит по местам.

Главная проблема состоит в том, что бюджет является основным источником финансирования нанотехнологий. Позиция бизнеса неясна, но, если судить по отзывам чиновников и экспертов, имеющих отношение к реализации российской нанотехнологической инициативы, она у него явно пассивно-выжидательная. В то же время за рубежом бизнес, наоборот, активно софинансирует развитие нанотехнологий, выделяя равные, а иногда даже большие по объёму ресурсы, чем само правительство.

Ещё одна проблема в том, что сначала была создана cама корпорация, ассигнованы средства и только после этого началось обсуждение того, что же такое нанотехнологии и какие задачи должны быть решены благодаря их применению. Зарубежный опыт свидетельствует: сначала разрабатываются конкретные цели и задачи, а потом для их решения выделяются деньги и формируются необходимые организационные структуры.

Антон Данилов-Данильян: Если нефтегазовые компании России начнут интересоваться нанотехнологиями, свойствами материалов и продукции, изготовленных с их использованием, то они смогут выбрать для себя полезные предложения, которые будут генерироваться как самой госкорпорацией "Роснанотех", так и фирмами, пользующимися поддержкой этой структуры. И наоборот, если нефтяные компании станут чётко формулировать свои запросы в части решения технических и технологических проблем, то инновационные предприятия, занимающиеся нанотехнологиями, получат хороший ориентир для конкретизации своих разработок.

Анна Анненкова: В организационной сфере у нас традиционно имеются проблемы (особенно когда дело касается такого сложного процесса). И основная из них состоит в том, что, по большому счёту, не сформирован заказ от бизнеса. То есть нанотехнологии - это целиком инициатива государства. А при таких условиях бизнес начинает решать свои конкретные задачи. Делается это через мощное лобби в Госдуме и аппарате президента.

Но не будем о грустном. Тем более что за последние два года на этой ниве наблюдаются и кое-какие подвижки. Так, например, сейчас создаётся высокотехнологичный кластер в Зеленограде - это логическое завершение эволюции наукограда: бизнес-инкубатор - технопарк - кластер. Воссоздаётся цепочка, необходимая для устойчивого развития отрасли: НИИ - КБ - опытное производство - серийный выпуск. Только вместо НИИ и КБ появляются небольшие внедренческие фирмы.

Что же касается законодательного сопровождения этих начинаний, то здесь ещё есть над чем поработать: не секрет, что Закон "О свободных экономических зонах" не очень эффективен. Поэтому-то и не торопятся власти направлять в эти особые зоны серьёзные финансовые потоки - превалирует страх перед некоей "чёрной дырой", куда уходят субвенции, а обратно ничего не возвращается. Сейчас в МЭРТ готовятся предложения по изменению данного закона. И главное - создать отлаженный механизм контроля над бюджетными деньгами, направляемыми на развитие и внедрение новых прорывных технологий.

Ну а стимулировать весь остальной бизнес к использованию новых технологий (в том числе и нано) можно путём проведения традиционной политики "кнута и пряника": с одной стороны, штрафовать за применение устаревших технологий и нежелание модернизировать производство, а с другой - финансово поощрять (через льготы и частичное освобождение от налогов) тех, кто переходит на новые "технологические рельсы".

- Проблема ещё и в том, что со стороны государства и частного сектора нет заметного спроса на инновационную продукцию, который мог бы стимулировать появление прорывных технологий. Как тут быть?

Антон Данилов-Данильян: Большой проблемы здесь не вижу. Со стороны частного сектора спрос уже появляется. Что касается государства, то его потребности специфичны, поскольку почти полностью сконцентрированы в оборонно-промышленном комплексе. В дальнейшем одновременно с усилением конкуренции спрос бизнеса будет быстро расти, но и государство, отстаивая второе место РФ в мире по экспорту оружия, также вынуждено будет генерировать всё новые и новые заказы на соответствующие разработки.

Ирина Дежина: Спрос со стороны государства выражается в тех объёмах финансирования, что уже выделены на проведение НИОКР и формирование инновационной инфраструктуры. А вот с бизнесом куда сложнее, поскольку у него недостаточно стимулов к инновациям. Спасением здесь мне видятся проекты на основе государственно-частного партнёрства, которые могут способствовать разработке прорывных технологий. Для этого, прежде всего, надо изменить нормативно-правовую среду, которая по многим параметрам сейчас неблагоприятная и, скорее, препятствует, (чем помогает) участию бизнеса в совместном с государством финансировании НИОКР (сюда относятся и отсутствие мер ответственности за невыполнение обязательств, и неопределённость законодательства в области прав на интеллектуальную собственность, и проблемы регулирования государственных закупок, и ряд других).

Анна Анненкова: Действительно, пока серьёзного спроса на нанотехнологии у частного бизнеса нет. Да и сама Россия всё ещё живет в режиме "проедания" советских технологических заделов. Лишь порядка 3% всех хозяйствующих субъектов ведут самостоятельные исследования, а в экономическом обороте используется менее 1% полученных патентов (в развитых странах - около 70%). Причины такой ситуации в том, что общий режим регулирования хозяйственной активности неблагоприятен для инноваций, а законодательство не стимулирует эффективного использования интеллектуальной собственности.

Государство пока не демонстрирует желания по-настоящему развивать не только такую сложную и новую отрасль, как нанотехнологии, но и в целом инновационную модель экономики. И дело здесь в том, что до сих пор не выработана промышленная политика. Отсюда логически возникает легендарный вопрос Чернышевского: "Что делать?"

Cейчас Россия стоит на пороге новой экономической эры: после нескольких десятилетий отсутствия частной собственности мы снова вернулись к рынку. Но государство, к сожалению, предпочло "страусиную политику" - оно не желает? не только оптимизировать регулирование взаимоотношений хозяйствующих субъектов, но и формировать долгосрочную стратегию развития экономики в целом. Тем не менее, если страна хочет идти вперёд, ей необходимо формировать инфраструктуру - и это задача государства. Наука официально не относится к инфраструктуре, но она столь капиталоёмка, а мы настолько технологически отстали от других стран за годы перестройки (а по некоторым отраслям отставание началось ещё в 1970-е годы), что никакой частный бизнес не сможет поднять этот сектор без прямой поддержки государства. Причём здесь не обойтись только эффективными законами, необходимо именно вливание финансовых средств. А чтобы не происходило нецелевого использования бюджетных денег, надо укомплектовывать властные структуры людьми, способными решать те экономические задачи, которые стоят перед нами. Но это, как говорится, совсем другая история.

Когда наступит "технологическое завтра"

- Коль скоро мы любим перенимать передовой опыт промышленно развитых стран, то, возможно, стоило бы присмотреться и к таким инструментам, как передача в доверительное управление или прямая продажа акций государственных предприятий эффективно работающим корпорациям. Необходима также диверсификация бизнеса. Наконец, следует наладить более тесные отношения между властью и предпринимателями, обеспечить делегирование друг другу части хозяйственных функций. Только есть ли сегодня предпосылки к внедрению у нас этого зарубежного опыта?

Ирина Дежина: Мне кажется, что они есть. Но, может быть, надо по-другому ставить вопрос: есть ли желание? И в чьих интересах сохранение существующего положения вещей?

Антон Данилов-Данильян: Не считаю перечисленные механизмы "передовыми инструментами". Полагаю, что с доверительным управлением спешить не стоит - достаточно уже имеющихся в нашем законодательстве концессионных механизмов. Если возникает желание передать какой-либо объект в доверительное управление, то это верный признак того, что настала пора рассмотреть вопрос о приватизации. Не столь актуальна и диверсификация - мы это уже проходили в советское время, когда каждое предприятие, не надеясь на смежников, пыталось создать у себя производство многих разнородных, вплоть до упаковки.

Что касается хозяйственных функций, то чем меньше их будет у власти - тем лучше, и тогда о взаимном делегировании полномочий говорить не придётся. Впрочем, этот процесс происходит довольно давно - он начался вместе с приватизацией унитарных предприятий и отдельных учреждений. Его стоит продолжать, и особых препятствий для этого (кроме сопротивления некоторых должностных лиц) пока не видно.

Анна Анненкова: Первостепенная задача - создать такую законодательную базу, чтобы максимально (а в идеале полностью) исключить возможность чиновничьего "предпринимательства".

- Многие экономисты утверждают: c учётом низкого уровня энергосбережения приоритетным могло бы стать применение нанотехнологий именно в энергетическом секторе, по всей цепочке: в геологоразведке, добыче, транспортировке, переработке, сбыте и потреблении. Вы согласны с таким видением?

Ирина Дежина: А почему бы и нет? Ведь в финансовом отношении ТЭК является вполне благополучной отраслью, и там есть буквально всё необходимое: и средства для инновационной деятельности, и стимулы в виде конкуренции на мировом рынке. Дело за малым: нужны воля и желание этим заниматься.

Антон Данилов-Данильян: Приоритетными, но для кого? Полагаю, что если удастся стимулировать как спрос на инновации (пусть даже не связанные с нанотехнологиями), так и их предложение - то это уже будет очень хорошо, и не важно, в каком звене указанной цепочки это произойдёт. Надо помогать расти тому, что хочет расти. А "вытягивать за уши" то, что расти не хочет, - дело бесперспективное.

Анна Анненкова: Относительно дармовые цены на энергоносители во времена СССР привели к формированию представлений о том, что нефть и газ практически неисчерпаемы. Поэтому стимулов к разработке энергосберегающих технологий в народном хозяйстве почти не было. В результате потенциал энергосбережения у нас сегодня просто огромен - от 40% до 70% в промышленности и быту.

В то же время говорить о промышленном применении нанотехнологий в нашей стране пока ещё рано. Несмотря на весь российский научный потенциал, даже бизнесу он пока не нужен. Выход из сложившейся ситуации - стимулирование развития науки таким образом, чтобы она приносила практическую выгоду. За предприятиями же дело не станет - в условиях постоянного повышения цен на энергоносители они будут жизненно заинтересованы в уменьшении этой строки расходов и, соответственно, станут стараться максимально использовать энергосберегающие технологии. 

---

Мнение

Это перспективное, но дорогое "дитя"

Леонид МЕЛАМЕД, глава госкорпорации "Роснанотех"

В мире не существует стандарта, определяющего, что такое нанотехнологии. Поэтому, например, в Еврокомиссии создана специальная группа, которой дали два года на то, чтобы разработать классификацию нанопродукции.

Впрочем, неточным является сам термин "нанотехнологии", но от этого никуда не деться, он получил повсеместное распространение, хотя и не до конца проясняет, c чем мы имеем дело. А речь идёт об универсальном методе, который лежит в основе широкого класса технологий. Он предполагает манипулирования отдельными атомами и молекулами, что позволяет придать той или иной продукции уникальные свойства.

Наша главная задача - создать такие условия, при которых бизнес захочет войти в инновационную сферу. Сегодня предприниматель смотрит на неё просто: если в проекте отношение ожидаемой прибыли к возможным рискам представляется приемлемым, значит, он может быть реализован. Деловой человек никогда не откажется от инновации, которая позволит ему заработать. Хотя, конечно, в России настоящей инновационной культуры ещё нет, да ей и неоткуда было взяться. А потому надо активно общаться с представителями бизнеса…

Хотя ни в одной стране мира инновационная сфера без поддержки государства не живёт. Другое дело, что в развитых державах правительству нужно меньше инвестировать и больше заниматься инфраструктурными элементами. Но поскольку мы хотим быстро продвинуться в этой области, то необходимо, прежде всего, заняться соинвестированием (государство + частный бизнес) в коммерческие проекты. Ведь чтобы догнать заграницу, сравняться с ней, надо не только "родить" это "дитя", но и обеспечить ему достойное "детство" и перспективное, обеспеченное будущее…

---

Мнение

Оправдана ли эйфория вокруг "нано"?

Томас ИЛЬФРИХ, научный сотрудник (Institut fur Solarenenergieversorgungstechnik)

Тот факт, что нанотехнологии способны внести важный вклад в решение проблем энергетики, сомнений ни у кого не вызывает. В частности, речь может идти об использовании новых технологий для производства более стойкого к износу бурового оборудования, необходимого для освоения нефтяных и газовых месторождений.

Широкое применение они могут также найти и в процессах превращения первичных видов энергоресурсов в другие виды энергии. В автомобильной промышленности возможно снижение потребления топлива за счёт использования наноматериалов в генераторах или специальных добавок в бензин, оптимизирующих его сгорание…