«Прием документов продолжится до 1 сентября»

В этом году в перечне магистерских программ факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ появилась новая международная магистерская программа «Международные отношения в евроатлантическом и евроазиатском сообществах». Об этом рассказывают декан факультета Сергей Караганов и координатор программы профессор кафедры мировой политики Максим Братерский.

— Чем обусловлено появление магистерской программы?

Сергей Караганов

Сергей Караганов: Эта новая для нашего факультета программа на самом деле открылась два года назад в Школе российских исследований (ШРИ) ГУ-ВШЭ по направлению «Политология» как совместная программа Высшей школы экономики и британского Университета Кента. Но в структуре ШРИ программа существовала в некотором вакууме, и научный руководитель программы ординарный профессор Леонид Ионин пришел к выводу, что программа будет эффективнее работать на базе факультета, где есть и обширный преподавательский состав, и достаточное количество студентов, которые могут ей заинтересоваться. Но дело не только в этом. Соруководитель этой программы профессор Университета Кента Ричард Саква также выразил заинтересованность в переносе программы на наш факультет. Это, в частности, позволит реально интегрировать процессы обучения иностранных и российских студентов. В итоге получилось так, что два вектора — желание наших иностранных партнеров и желание Леонида Ионина — сошлись, и отныне эта программа будет реализовываться на факультете мировой экономики и мировой политики.

— Какова специфика этой программы и изменится ли она после перехода на ваш факультет?

Максим Братерский: Насколько нам известно, это единственная программа в России, а, может быть, и в Восточной Европе, где иностранные и российские студенты учатся бок о бок. Один год обучения они проводят в английском кампусе, а второй год —  у нас в Москве. Все остальные программы двойных дипломов, с которыми я знаком, устроены по-другому. Русские студенты на часть обучения — семестр или год — отправляются за границу, но в обмен к нам никто не приезжает. То есть обычно российская сторона просто «экспортирует» наших студентов, мы же занимаемся равноценным студенческим обменом. Кроме того, эту программу мы создавали вместе с англичанами, а не просто адаптировали ее под себя. Мы придумали новую вещь, сконструировали новую программу и дальше собираемся ее развивать. Так, одна из задач приближающегося учебного года — осуществление перехода программы на направление «Международные отношения» (сейчас подготовка ведется по направлению «Политология»). Дело в том, что в Университете Кента программа реализуется по направлению «Международные отношения», поэтому перенастройка программы позволит со следующего года еще больше сблизить позиции двух университетов, а также частично интегрировать совместную программу с магистерской программой «Международные отношения и европейские исследования», которая уже два года реализуется на факультете мировой экономики и мировой политики.

С. Караганов: И я должен сказать, что программу, хотя она требует значительных дополнительных усилий, мы берем с удовольствием, потому что мы рассматриваем ее в качестве пилотной, которая может вылиться в серию программ не только для факультета, но и для всего университета. Мы не собираемся «монополизировать» международные магистерские программы в Вышке, но появляются намеки на то, что из этого может вырасти некое международное экономическое и политическое направление. Во всяком случае, у нас устанавливаются связи с новыми партнерами, которые проявляют такого рода заинтересованность. Думаю, через год об этом можно будет говорить более конкретно.

— Кого нынешняя программа призвана готовить? Какие дипломы получают ее выпускники?

Максим Братерский

М. Братерский: Они получают два диплома — Университета Кента по направлению «Международные отношения» и диплом ВШЭ по направлению «Политология». Дело в том, что если с профильными факультетами, по экономике или социологии, ответ довольно ясен — они готовят экономистов или социологов, мы выпускаем либерально мыслящих, грамотных, широко образованных людей, которые работают в самых разных сферах. Чаще всего они работают в частном бизнесе, на аналитически-организаторских позициях, но часть из них идет в академическую среду, как государственную, так и частную. Другие идут работать во власть, а кто-то пополняет корпус журналистов и аналитиков. Карьерные траектории, как мы видим, получаются самые разные.

— И все-таки, какими именно компетенциями будут обладать выпускники программы?

М. Братерский: В фокусе программы находятся международные отношения в разных их ракурсах — экономическом, политическом, отчасти социологическом. Мы хотим иметь на выходе выпускников, которые понимают, как на весь этот комплекс проблем смотрят на Западе, какими инструментами они пользуются, какие оценки дают. В то же время они должны понимать, как эта проблематика воспринимается и анализируется в России и как российские и западные подходы могут сочетаться.

Есть вещи, в которых отечественная школа международных отношений по историческим причинам не очень сильна. Она, например, не очень занималась разработкой теории, и мы предпочитаем, чтобы наших ребят учили те, кто теоретическую базу в этой сфере создавал. Другая проблема состоит в том, что у нас есть некоторые проблемы с количественными и качественными методами исследований. До недавнего времени у нас считалось, что такие вещи должны использоваться экономистами, может быть, социологами, а международникам они не нужны. И мы благодарны англичанам за то, что они в этом вопросе тоже нам подставляют плечо. Через какое-то время, надеюсь, мы достигнем необходимого уровня качества, но пока нам их помощь очень полезна.

С. Караганов: Вообще адекватный анализ мировой политики и международных корпораций практически невозможен на основе только национального образования. Если вы посмотрите на наиболее успешных специалистов в этой сфере, вы неизбежно увидите среди них людей, которые проходили стажировку или учились за рубежом. Недавно я беседовал с Ли Кван Ю, министром-наставником Республики Сингапур, и он сказал мне, что не понимает, как можно назначать министрами людей, которые никогда не обучались и не жили за границей — они же не могут адекватно оценивать ситуацию. Наши студенты тоже должны приобретать наднациональные компетенции, иметь представление о глобальных явлениях, которые они анализируют, и глобальных институтах, в рамках которых им придется действовать.

— Сколько студентов уже прошло через программу, и каких цифр приема вы ожидаете в этом году?

С. Караганов: Первый выпуск, очень небольшой, прошел недели три назад. Сейчас мы готовимся принять у себя студентов второго курса, которые уже год отучились в Кенте, — их будет около десяти человек. До конца лета идет набор на следующий учебный год. Точная цифра пока неизвестна, итоги мы подводим в конце сентября, но рассчитываем набрать около двадцати студентов, из них россиян будет четыре-пять человек, остальные — иностранцы. Иностранцы пока преобладают по объективным причинам: ведь Школа российских исследований, в рамках которой программа работала два года, ориентирована на зарубежных студентов, интересующихся Россией. Теперь, когда программа встраивается в систему факультета, количество российских студентов на ней должно увеличиться. Кстати, любопытно посмотреть, откуда к нам пришли те русские, которые записываются сейчас. Один из них из МГИМО, один — из Новосибирского государственного университета, а один, например, из Университета Вирджинии.

— А как согласовывается набор между Вышкой и Университетом Кента?

М. Братерский: Это параллельные процессы. Англичане через свой сайт — там такая система — набирают студентов у себя в Кенте. А россияне, те, которым Москва географически ближе, подают документы нам в общем порядке и через сайт Университета Кента заполняют специальную форму. Это делается для того, чтобы в конце сентября, когда мы подведем итоги приема, можно было издать приказ о зачислении. Если по поводу иностранных граждан наше законодательство ничего не говорит, то с российскими студентами все должно быть ясно. Должно быть некоторое количество фотографий, копия диплома — и мы хотим иметь их прямо сейчас. Отмечу, что прием документов именно на эту программу продлен. Набор в обычную магистратуру уже завершен, а для этой программы прием документов будет идти до 1 сентября.

Принимаются студенты по конкурсу портфолио, но жестким условием является отличное владение английским языком, подтвержденное международным сертификатом. Лучше всего — IELTS. Но если по каким-то причинам человек не успевает его сдать, американский TOEFL тоже подойдет. В исключительных случаях — такая договоренность между нами и английскими коллегам достигнута — квалификационный экзамен может принять кафедра иностранных языков нашего факультета.

— Кто читает курсы в рамках программы, и как проходит защита дипломных работ?

М. Братерский: Преподавательский пул делится на две части. Есть английские коллеги, часть из них мы знаем лично, а часть — по именам. С английской стороны руководит программой Ричард Саква, самый известный в Англии специалист по России, который написал несколько очень хороших книг, в том числе о действующих российских политиках. Он член «Валдайского клуба», вообще очень авторитетный человек. С нашей стороны курсы ведут, в основном, преподаватели молодого и среднего возраста, например, курс «Глобальные политические процессы» читает преподаватель кафедры мировой политики научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований ВШЭ Дмитрий Суслов. Часть специалистов, поскольку программа пока еще идет по политологической специализации, мы привлекаем с факультета прикладной политологии. По внутренней политике России курс будет читать заведующая кафедрой публичной политики Нина Беляева. О проблемах постсоветского пространства будут рассказывать три человека: экономику будет вести заведующий кафедрой международных экономических организаций и европейской интеграции Владимир Зуев, политическую часть — ваш покорный слуга, а вопросы безопасности — заведующий кафедрой мировой политики Сергей Кортунов. Научное руководство осуществляется российскими профессорами, мы, например, надеемся, что Сергей Александрович Караганов будет «вести» одного или двух дипломников. Еще одна особенность программы состоит в том, что свои магистерские диссертации все студенты пишут в Москве, а вот защищаются дважды — сначала у нас в Вышке, а потом в Университете Кента уже по английским правилам.

— Эта магистерская программа полностью платная, не так ли?

М. Братерский: Да, но тут тоже есть некая уникальность. Формально это нигде не прописано, но существует довольно четкая политика британского министерства образования и британских университетов в отношении того, сколько британское образование стоит для «своих» и «чужих» студентов. Там есть три категории учащихся. Для собственно британцев обучение сравнительно дешевое — бесплатного, насколько я знаю, нет вообще. Для граждан Евросоюза оно примерно в два раза дороже, чем для британцев, а для граждан третьих стран, к которым относится и Россия, и, например, США и Китай, средний порядок сумм — это тринадцать-пятнадцать тысяч фунтов в год. Так вот Университет Кента путем неимоверных усилий сумел найти компромиссное решение. Для граждан России и СНГ эта программа стоит чуть-чуть дороже, чем для граждан ЕС, но в два раза меньше, чем они обычно берут с иностранцев из третьих стран. И это делает ее в финансовом плане вполне конкурентоспособной. Когда все это начиналось, нам эта сумма казалась достаточно высокой, отпугивающей — речь идет о шести-семи тысячах евро в год. Но если посмотреть на те цены, которые сложились сегодня на московском рынке, эта сумма выглядит вполне адекватной.

Людмила Мезенцева, Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ