Неприкосновенные запасы

31 марта Центр оценки сырьевых активов ВШЭ провел круглый стол, участники которого пытались найти ответ на вопрос: «Привлекательны ли российские нефтегазовые активы?».

Дискуссия по этой теме стала первой из серии экспертных встреч, которые регулярно планирует проводить Центр оценки сырьевых активов, организованный кафедрой энергетических и сырьевых рынков ВШЭ совместно с компанией «Нефтегазконсалт». Участниками круглого стола стали представители нефтедобытчиков, оценщиков, инвесторов и государственных регуляторов. Все они так или иначе сталкиваются с усугубляющейся проблемой российского сырьевого сектора — сокращением объема разведанных и готовых к освоению запасов углеводородов.

Джеймс Пирсон

Финансировать эти работы собственными силами российские предприятия не в состоянии. Несмотря на популярное представление о «сверхдоходах» в нефтяном секторе, российские нефтедобывающие компании несут серьезные операционные издержки, размер которых особенно заметен при сопоставлении с компаниями, действующими в других странах. Подобный сравнительный анализ ситуации в России и США предложил собравшимся глава консалтинговой и аудиторской компании Miller&Lents Джеймс Пирсон.

Из приведенных им данных, в частности, видно, что в начале 2011 года американские операторы месторождений получали в среднем 75 долларов за баррель нефти, в то время как их российские коллеги лишь около 35 долларов за баррель. Столь существенная разница объясняется, по мнению Джеймса Пирсона, чрезвычайно высокими экспортными пошлинами и расходами на транспортировку, которые несут российские нефтяники. Причем, нефть, добываемая для последующей продажи в странах ближнего зарубежья, приносит российским операторам еще меньший доход — на цены влияние оказывает не рынок, а политические соображения, согласно которым «друзьям» по бывшему СССР российская нефть достается со скидкой. Еще жестче государственное регулирование на внутреннем рынке, где цена нефти составляет только половину от экспортной, но это обстоятельство не сказывается благоприятно на кармане рядового потребителя — цена за литр бензина в России все равно оказывается выше, чем в тех же Соединенных Штатах.

В нынешней системе налогообложения и при столь заметном присутствии государства на нефтяном рынке российским операторам невыгодно и даже убыточно вкладываться в более «глубокое» освоение месторождений. В результате коэффициент извлечения нефти на российских месторождениях составляет всего 31%, для сравнения — в США этот показатель стабильно превышает 50%. «У российских операторов есть нефть, есть потенциал, но нет возможности замещать свои капитальные затраты», — резюмировал Джеймс Пирсон.

Привлечение к разработке новых месторождений зарубежных инвесторов затрудняется тем, что Россия до сих пор не перешла ни на одну из общепринятых в мире классификаций оценки нефтяных запасов. Как заверил участников круглого стола генеральный директор ФГУ «Государственная комиссия по запасам полезных ископаемых» Юрий Подтуркин, работа по гармонизации российских стандартов с международными началась. По его словам, государство сознает, что «привлекательность российских активов напрямую зависит от транспарентности оценки запасов сырья».

Елена Корзун

Четыре процента добываемой в России нефти приходится на малые нефтяные компании. О том, почему их и без того скромная доля на рынке сократилась за последние годы вдвое, говорила на встрече генеральный директор ассоциации малых и средних нефтегазодобывающих компаний «АссоНефть» Елена Корзун. Главную проблему она видит в «ужасающей налоговой нагрузке», достигающей 70 процентов от выручки таких компаний. При таком уровне налогообложения «вымывается весь инвестиционный ресурс», так как мало кто из инвесторов согласится ждать восемнадцать лет до возврата своих средств — именно через такой срок, по оценке Елены Корзун, наступает рентабельность вложений.

Представители отрасли вносили предложения по реформированию налогового законодательства, но они не были услышаны: правительство, по словам Елены Корзун, согласно лишь на «косметические изменения». Между тем, в отличие от крупных сырьевых компаний, занимающихся не только добычей, но и переработкой нефти, малые операторы полностью зависят от своих месторождений и не могут компенсировать низкую рентабельность добычи другими доходами.

С реальным кейсом, иллюстрирующим проблемы «малых нефтяников», познакомила коллег заместитель генерального директора Объединенной нефтяной компании Екатерина Богатырева. Рассказав о добывающих мощностях и обороте своей компании, являющейся оператором небольших месторождений в Самарской области, она обратила внимание на «перекошенную» структуру налогообложения: налоги с выручки составляют 94 процента от всех налогов, выплачиваемых компанией, в то время как налоги с прибыли — 3 процента. Такая пропорция не оставляет оператору ни возможностей, ни стимулов для развития. В результате, полагает Екатерина Богатырева, уже само государство теряет деньги на отсутствии инвестиций в увеличение добычи и запасов углеводородов.

«У нас объектом налогообложения является компания, хозяйствующий субъект, но мы все, когда рассуждаем о результатах, говорим о месторождении, — констатировал возникшее противоречие Валерий Крюков. — Месторождение должно быть учетной единицей, к этому должна быть привязана система регулирования и оценки. Все начинается от этой «печки». Это принципиальный вопрос, который в России, к сожалению, пока не находит понимания и поддержки. Здесь нужны консолидированные усилия нашего экспертного сообщества».

Яков Рудерман

Не менее запутанная ситуация сложилась с налогообложением в сфере нефтепереработки. Генеральный директор исследовательской группы «Петромаркет» Яков Рудерман отметил, что доля косвенных налогов в России, например, вдвое выше, чем в США, и средств на нефтепереработку также тратится в два раза больше. Одним из следствий этого является высокая цена на бензин.

Однако нефтепереработка в России (в особенности ориентированная на экспорт) росла бурными темпами: в 2010 году перерабатывающие мощности были загружены на 90 процентов. При установившихся высоких ценах переработка была настолько выгодна (средняя маржа переработки на среднем российском заводе составляла 12 процентов), что приносила доход даже технологически отсталым предприятиям, которые где-нибудь в США давно бы разорились. В России их деятельность стала бы убыточной при цене ниже 52 долларов за баррель. Впрочем, Яков Рудерман считает, что пик доходности переработки пройден и «точка безубыточности» начинает смещаться вверх, а повышение экспортных пошлин на нефтепродукты только усилит эту негативную тенденцию.

«То, что нужно снижать налоговую нагрузку на добычу, справедливо, но ведь одновременно идет совершенно иррациональное формулирование экспортных пошлин на нефтепродукты», — предупредил Яков Рудерман. Столь же опасной представляется ему «одержимость Федеральной антимонопольной службы идеей равнодоходности экспорта и продаж на внутреннем рынке». Усилия, предпринимаемые ФАС в этом направлении, «способны убить эффективность переработки даже при высоких ценах на нефть».

Поблагодарив докладчиков за «откровенность и прямоту» высказанных ими оценок, Валерий Крюков сказал: «Мы бы очень хотели, чтобы Высшая школа экономики была той свободной дискуссионной площадкой, где обсуждаются вопросы экономики, рынков, взаимодействия многих факторов, от которых зависит оценка сырьевых активов. Если же попытаться ответить на вопрос, который мы сегодня поставили, я бы сказал так: да, потенциально российские нефтегазовые активы привлекательны, но в реальности с этим есть большие проблемы».

Олег Серегин, Новостная служба портала ВШЭ

Фото Никиты Бензорука