Жизнь под давлением: Китай на пороге нового «Видения 2035»
В Пекине 26 октября начал работу очередной пленум Компартии Китая. Это первый партийный форум после начала пандемии, и он рассмотрит не только планы на новую пятилетку, но и стратегию развития до 2035 года. Алексей Маслов, профессор НИУ ВШЭ, врио директора Института Дальнего Востока РАН в материале для новостной службы портала анализирует то, с какими вызовами сегодня столкнулся Китай и как он их будет преодолевать.
Пятый пленум XIX съезда КПК пройдет с 26 по 29 октября в Пекине. В нем примут участие около 300 членов и кандидатов в члены ЦК КПК. Это первый пленум КПК в постковидный период. Есть очевидные проблемы для обсуждения, и есть менее заметные и болезненные.
Очевидно на пленуме представят проект 14-й пятилетки на 2021–2025 годы. В дополнение к новому пятилетнему плану будет также представлена среднесрочная экономическая стратегия под рабочим названием «Видение 2035 года», а это попытка не только заглянуть за стандартный пятилетний горизонт, но и показать Китаю и всему миру, как Пекин мыслит глобальные трансформации и свою, очевидно лидирующую, роль в них.
При обсуждении нового пятилетнего плана руководство Китая впервые продемонстрировало поразительную открытость: Си Цзиньпин в сентябре на встрече с представителями администрации и общественности провинции Хунань призвал всех граждан Китая предлагать свои идеи по новому плану, сам же план «должен отвечать мыслям и ожиданиям народа». Единство сейчас важно, как никогда.
67-летний Си Цзиньпин стал самым влиятельным лидером Китая после (если даже не наряду) Мао Цзэдуна и главная его задача — завершить переход страны в статус технологического лидера мира, способного контролировать информационные инновации, производство и перевозки. Именно в период его руководства Китай стал одним из крупнейших мировых инвесторов, переместил за рубеж часть своих производств, объявил амбициозную программу мирового технологического лидерства «Сделано в Китае 2025», больше открылся для инвестиций и импорта и, главное, создал новую глобальную альтернативу, которой не было со времен распада СССР.
Но именно при нем Китай оказался сразу под несколькими ударами: экономическим, идеологическим, социальным. США методично формируют вокруг Китая «контур отчуждения», когда китайские технологии не пускают в другие страны и торпедируют деятельность техногигантов: Huawei, Alibaba и других. Вашингтон также внушает всему миру идею «токсичности» общения с Пекином, угрозах для стабильности мировой экономики. Китай же привык к комфорту и открытости. Модель успешного развития Китая всегда опиралась на неизменные принципы: не вступать во взаимные перепалки и уметь договариваться по всем вопросам (за исключением затрагивающих территориальную целостность страны), развивать торговлю, экспортировать свои достижения и активно заимствовать инновации.
Для соседних стран Пекин стремился выступать мудрым партнером и покровителем, постепенно и перехватывая инициативу. Но все это работает только в условиях стабильности, в то время как давление и антикитайская пропаганда стали новым «хорошим тоном» для США, ряда стран ЕС и других.
У Китая пока не выработалась привычка работать в условиях постоянного дискомфорта. На этом фоне как никогда важна консолидация. Не случайно Си Цзиньпин в последние месяцы неоднократно подчеркивал важность укрепления партийной дисциплины и единства. Причем не столько в центральном руководстве, сколько на первичном уровне, дабы не допустить социальной нестабильности
Нынешний этап стал испытанием стабильности китайского политического руководства. Ряд зарубежных экспертов заговорил о дестабилизации политического ареопага в Пекине. Но на этом фоне происходят и некоторые неожиданные события: например, кризис потребовал сплотиться региональные элиты вокруг Центра. Раньше, например, группы юга Китая, получая огромные доходы от технологического роста региона и активной торговли с США и ЕС, чувствовали себя вполне самодостаточными. Теперь они оказались лишены устойчивой финансовой подпитки и сейчас именно государство настойчиво развивает «Зону большого залива», которая объединяет в колоссальную агломерацию южные провинцию Гуандун, Гонконг и Макао.
Изменений за последний год произошло немало. Прежде всего, Китай впервые за десятилетия отказался от целевых показателей роста ВВП (в 2019 г. он вырос на 6,1%, что было замедлением, но не падением). Это было частью стратегии перехода к «новой нормальности», то есть отказа от высоких темпов роста исключительно за счет инвестиций из центрального бюджета и массового выпуска товаров и перехода на высокотехнологичное производство. Одновременно отсутствие жестких контрольных цифр — это страховка от несоответствия темпов роста в пост-пандемический период с ожиданиями населения. С экономикой все обстоит неплохо. 19 октября Национальное статистическое бюро КНР сообщило, что в 3-м квартале 2020 г. ВВП Китая вырос на 4,9% в годовом исчислении (во 2-м квартале было 3,2%). Это означает, что за девять месяцев ВВП Китая вырос на 0,7% в годовом исчислении, вернувшись к росту после снижения на 1,6% в первом полугодии и на 6,8% в первом квартале. Объем промышленного производства вырос в 3-м квартале на 5,8% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, а объем розничных продаж – на 0,9%.
В Китае выросло даже число миллиардеров, причем в период, когда весь мир пережил стагнацию. «Сверхбогатые» люди, по данным агентства Hurun Report, заработали к середине 2020 г. рекордные 1,5 триллиона долларов, что больше, чем за последние пять лет вместе взятые и сейчас в стране 878 миллиардеров. Рост достигнут прежде всего за счет онлайновых платформ, услуг электронной торговли и стартапов, причем этот рынок сильно оживился с начала 2020 г.
Но Китай столкнулся одновременно с несколькими внешними и внутренними вызовами и во многом ответы на них и должны быть представлены на предстоящем пленуме. Прежде всего, пленум пройдет на фоне крупнейшего мирового экономического кризиса, во многом перерастающего в кризис доверия к идеям, странам и концепциям развития.
Первый вызов для Китая – это развитие экономики. Идея Пекина проста и изящна: стимулировать внутренний рынок прежде всего за счет вливания ликвидности в экономику (эту стратегию Китай успешно применил в 2008-2009 гг.), подождав, пока оживится внешняя торговля, в том числе «проснутся» партнеры по инициативе «Пояс и Путь», и вернуть экономику на прежнюю траекторию роста за счет торговли и инвестиций за рубеж. Но кризис затягивается, очевидно, его последствия будут ощущаться еще несколько лет. Поэтому Китай решил скорректировать модель, в мае Си Цзиньпин объявил о новом плане «двойной циркуляции», то есть приоритетной ориентации на внутренний рынок и сокращению зависимости от экспорта и государственных инвестиций — это и станет стратегией Китая.
Теоретически план безупречен, но есть несколько тонкостей. Авторы опубликованного в сентябре отчета Исследовательского центра развития Китая при Госсовете КНР, предполагают, что к 2024 г. ВВП на душу населения достигнет 14 000 долларов, а к 2025 г. рынок Китая превысит американский, причем в Китае будут проживать не менее 560 млн потребителей со средним уровнем дохода (сейчас – около 400), способные обеспечить активность внутреннего рынка.
Но в августе этого года премьер Ли Кэцян сообщил, что 600 миллионов из 1,4 миллиарда жителей Китая живут на 1000 юаней (146 долларов США) в месяц. Это значит, что рассчитывать на взлет потребительского роста не приходится
Обычные китайцы испытали очень серьезный удар: в апреле экономика упала на 20,5%, хотя потом и выправилась до роста в 3,3% к сентябрю. При огромных объемах производства многие товары невозможно продать на переполненном внутреннем рынке, поэтому требуется возобновить экспорт: Китай неспособен в одиночку потребить 10 млрд произведенных в стране пар обуви.
Розничные продажи товаров в КНР за первые семь месяцев 2020 г. уменьшились примерно на 10% по сравнению с 2019 годом. Реальное снижение потребительских расходов может оказаться большим: данные по розничным продажам включают и госзакупки.
Экспорт немного растет, но чтобы увеличить его серьезно, Китаю придется возобновить переговоры о свободной торговле с Японией и Южной Кореей, продвинуться вперед в консультациях о Региональном всеобъемлющем экономическом партнерстве и инвестиционном договоре с Европой и Великобританией.
Второй вызов – социальная стабильность, противостояние скрытой безработице и переход на инновационные технологии. К концу 2020 г. запланировано создать около 9 миллионов новых рабочих мест в городах (в прошлом году – 11 млн). По официальным данным Китай превзошел план, создав 13,5 млн новых рабочих мест.
Третий вызов: инициатива «Пояс и Путь» с ее политической надстройкой в виде идеи «человечества единой судьбы» подверглись жесткой атаке со стороны США.
Четвертый вызов: корректировка планов технологического развития, в том числе создание «новой инфраструктуры», сочетающей развитие высокоскоростных линий связи, энергетики, переход на новые облачные хранилища и модернизация форм продвижения своих технологических разработок во внешний мир в условиях жесточайших ограничений.
Еще один вызов идеологический, подобного агрессивного давления Китай не испытывал за последние десятилетия. Вашингтон методично критикует именно «коммунистический Китай», пытаясь указать на коммунистическую идеологию как на корень всех мировых проблем. Китаю придется в условиях разворачивающейся против него «холодной войны» нового типа переходить от пассивной защиты к активным действиям, дабы не растерять союзников.
На этом фоне Китай выбирает проактивную стратегию: планировать будущее так, будто он точно знает, как будут развиваться события.