Какой должна быть оппозиция

15 апреля на факультете права Высшей школы экономики прошел организованный кафедрой конституционного и муниципального права ВШЭ круглый стол «Конституционно-правовой статус политической оппозиции: проблемы и решения».

Встречу открыл заведующий кафедрой конституционного и муниципального права ВШЭ Михаил Краснов, отметив, что проблема политической оппозиции является острой для России и затрагивает различные сферы отношений и знаний: право, политику, политологию, историю, социологию. «При обсуждении нам важно попытаться воздержаться от политических заявлений и найти правовые решения», — сказал он.

Выступившая затем доцент кафедры конституционного и муниципального права ВШЭ Светлана Васильева, отметила, что под политической оппозицией, с одной стороны, можно понимать формализованное общественное объединение, например, партию, с другой — систему механизмов, институтов, условий, которые позволяют поддерживать инакомыслие в общественно-политической системе, критиковать власть, например, принимать в парламенте решения не под давлением партийной дисциплины.

Если придерживаться первого подхода к пониманию политической оппозиции, то необходимо закрепить конституционно-правовой статус оппозиционного объединения в отдельном законе, развить его в законе о политических партиях, в регламенте парламента. В данном случае речь может идти о «жесткой» модели правового регулирования. Если придерживаться второго подхода, то необходимо активно устанавливать механизмы выражения инакомыслия в парламенте и за его пределами, а также в системе власти в целом: развивать принцип партийной пропорциональности, совершенствовать законодательство о публичных мероприятиях, о терпимости критики в адрес должностных лиц. В данном случае речь может идти о «мягкой» модели правового регулирования оппозиционной деятельности.

С.Васильева считает, что в России не нужно принимать Федеральный закон «О политической оппозиции». Этому не способствуют политико-правовые традиции, политическая конъюнктура, инфляция правовых норм. Однако она не разделяет мнение о том, что на политическую оппозицию в России нет общественного спроса, что россиянам не импонируют ценности структурирования государственного устройства на «власть» и «оппозицию». Неправы те, кто видит только деструктивную роль так называемых оппозиционных партий в Государственной думе, которые зачастую действительно «мешают» принятию решений парламентским большинством. С помощью права можно не только поддерживать, но и ограничивать политическую оппозицию. С.Васильева отметила, что каждому государству в определенный период времени свойственна своя правовая модель политической оппозиции. В настоящее время в России имело бы смысл регулировать оппозиционную деятельность «точечным» методом — путем внесения изменений и дополнений в целый ряд нормативных правовых актов, развивающих политический плюрализм в целом.

Профессор кафедры конституционного и муниципального права ВШЭ Илья Шаблинский отметил, что обращение юристов к теме политической оппозиции очень важно, хотя при этом невозможно обойтись без политологического видения проблемы. Несмотря на отсутствие правового регулирования, можно сказать, что в российском парламенте есть оппозиция. Есть она и за его пределами. Игнорирование проблем политической оппозиции неизбежно ведет к медленному разложению правящего класса. В поддержании инакомыслия существенную роль, по мнению И.Шаблинского, играют средства массовой информации. Свободы СМИ в России не ощущается: есть темы, которые можно в них затрагивать, а есть темы, которые нельзя. И в этом также проявляется ограничение политической оппозиции.

Дискуссию продолжил Вильям Смирнов, заведующий сектором политологических исследований Института государства и права Российской академии наук (РАН). Он уверен, что политический плюрализм и политическая оппозиция взаимосвязаны, а также отметил, что российское законодательство о выборах и партийном строительстве, безусловно, сужает возможности оппозиционной деятельности. По мнению В.Смирнова, от наличия или отсутствия политической оппозиции зависит и деятельность иных государственных и общественных институтов. В частности, независимость судов в какой-то мере предопределяется наличием политической оппозиции.

Заведующий кафедрой конституционного и муниципального права Московского государственного университета (МГУ) имени М.В.Ломоносова Сурен Авакьян поставил перед участниками целый ряд вопросов. Связано ли право на политическую оппозицию с правом на сопротивление? Он привел примеры так называемых революций в Египте, Ливии и других странах и предложил всем подумать: какое право реализует население, противостоящее таким образом власти? Следующая проблема касается позиционирования политической оппозиции в общественно-политической системе и объема ее влияния на правительство. В чем предназначение политической оппозиции: поддерживать инакомыслие, добиваться участия в составе правительства, предлагать альтернативы решениям парламентского большинства? Есть определенные сомнения полагать, что депутат, наделенный властными полномочиями, имеет право на оппозицию. Может быть, считать политической оппозицией общественные силы, которые не получили представительства в органах, а именно: которые находятся за пределами парламента? Через призму правового регулирования хотелось бы также понять, в какой мере оппозиция может претендовать на внимание к своим инициативам, требовать их учета? Если не давать ей таких гарантий, то не сведется ли дискуссия между властью и оппозицией к «политической болтовне»? С.Авакьян предложил обратить внимание на Федеральный закон «Об обращениях граждан Российской Федерации». По его мнению, через коллективное право на обращение также можно было бы реализовать право на политическую оппозицию.

Александра Троицкая, преподаватель кафедры конституционного и муниципального права МГУ указала на то, что институционализация политической оппозиции в системе власти делает механизм принятия решений дорогостоящим. Моделируя правовые решения, этот факт нужно учитывать. По ее мнению, не следует противопоставлять «жесткую» и «мягкую» модели правового регулирования. Их в России можно развивать параллельно. Регулирование политической оппозиции возможно в рамках законодательства о партийном строительстве: поощрение создания новых партий, а также в рамках либерализации избирательного законодательства. А.Троицкая не исключает и необходимости принятия отдельного закона, в котором вопросы политической оппозиции регулировались бы в широком смысле, определялись бы основы деятельности граждан, критикующих власть.

Гарегин Митин, кандидат юридических наук, отметил важность существования внутриорганизационной оппозиции политических партий. Он напомнил, что в действующем законодательстве у политических партий уже есть достаточно гарантий деятельности, в том числе и для выражения оппозиционных идей. Но есть ли в этом толк на практике? По его мнению, нет необходимости в принятии отдельного закона об оппозиционной деятельности.

Сергей Некрасов, доцент кафедры правового обеспечения управления Государственного университета управления, отметил, что без партий политической оппозиции не может существовать. Она проникает в партийную составляющую общественно-политической системы. Оппозиция, действительно, влияет и на судебную власть. Зачастую от политических пристрастий судьи может зависеть судьба решения. Совет Федерации России в настоящее время близок к структурированию по фракциям. Если это случится, то активное влияние политической оппозиции на формирование Конституционного Суда, например, можно считать неизбежным. С.Некрасов подверг критике укоренение пропорциональной системы выборов в России. Она уступает по значимости даже косвенным выборам. Мажоритарная избирательная система же вовсе не исключает возможность партий бороться за власть. По его мнению, в Федеральный закон «О политических партиях», конечно, не следует включать слово «оппозиция». Однако из Закона необходимо убрать нормы, ограничивающие формирование новых партий. Требование о численности партии С.Некрасов поддержал, но не согласился с нормами, фактически запрещающими формирование региональных партий. Понимая всю дискуссионность вопроса, С.Некрасов, ссылаясь на опыт Германии, ратовал за разрешение образования политических партий по конфессиональному принципу. Обеспечить оппозиционность парламента могла бы и куриальная система представительства: система квотирования в парламенте. В Государственной думе должны быть не только представители партий, но и Академии наук, Российского союза промышленников и предпринимателей, Торгово-промышленная палата и другие.

Максим Сорокин, студент 2-ого курса факультета права ВШЭ рассказал о правах оппозиции во Франции. Французское законодательство выделяет парламентские: большинство, оппозицию и собственно меньшинство. По его мнению, довольно значимые права оппозиции в парламенте позволили снизить «накал страстей» в общественно-политической системе этой страны.

Андрей Румянцев, сотрудник Регенсбургского университета (Бавария, Германия) в начале выступления задал участникам вопрос: можно ли считать демократической систему власти, в которой общественно-политическая сила, набирая 10-14% голосов избирателей, тем не менее, не получает представительства в парламенте? Оказывается, такое может быть в той же самой Франции, в которой Национальный фронт, серьезно конкурируя на выборах с другими общественно-политическими силами, фактически является «несистемной» оппозицией. А.Румянцев привел пример Германии, в которой в 1960-1970-е годы также существовала так называемая несистемная оппозиция (6-8 миллионов поддерживающих ее идеи граждан). Из нее в 1982 году и родилась партия Зеленых. В Германии в настоящее время оппозиционным идеям, точнее их представителям, довольно сложно получить доступ к СМИ. Россия в этом смысле не исключение.

Завершая дискуссию, Михаил Краснов, отметил, что политическая оппозиция, в сущности, является той силой, которая институционально способна балансировать систему власти только путем публичного оглашения своих позиций. Имея за спиной авторитет у конкурентов, поддержку электората и звание «оппозиции», политическое меньшинство уже обретает мощную силу давления на власть. Это может исключать необходимость детального правового регулирования механизма учета оппозиционного мнения.