Цель работы: описание механизмов и ролевых моделей конфликтов в современной коммуникации в различных средах, в первую очередь в социальных сетях и в интернете.
Используемые методы: в проекте используются разнообразные методы и методики исследования. Следует в первую очередь назвать методы семантического и дискурсивного анализа, а также методы прагматики, относящиеся к теории речевых актов, коммуникативных постулатов Грайса и другие. В проекте активно используются и экспериментальные методы, среди которых важно выделить корпусный метод, на котором основывается исследование разновидностей языка, недоступных интроспекции исследователя.
Эмпирическая база исследования: основная работа ведётся с текстами, полученными из социальных сетей. Кроме того, при исследовании привлекаются законодательные и нормативные источники, что позволяет сравнивать представления о норме с лингвистическими и юридическими нормами, зафиксированными в документах.
Результаты работы: конфликты отличаются друг от друга масштабом и местом развёртывания: от порицания за орфографическую ошибку в социальных сетях до обсуждения государственного референдума о статусе языка в СМИ. В рамках исследований по проекту изучаются истинные причины этих конфликтов и прослеживаются возможности найти устраивающее всех решение. Основным источником данных о конфликтной коммуникации являются социальные сети. Там постоянно возникают очаги конфликтов и скандалов, след которых остается в сети, хотя всегда и находятся люди, которые тщательно стараются вычистить следы взаимных оскорблений. Наличие таких следов дает возможность изучать архитектуру конфликта, что принципиально отличает конфликты в интернете от бытовых языковых конфликтов, происходивших в прежние эпохи: тогда от них не оставалось следов.
Наиболее удобным источником для исследования конфликтов, наблюдения за ролями участников в них и их стратегиями являются соцсети или хронологически предшествующая им блогосфера. Выделяются типовые роли участников конфликта: инициатор, разжигатель, примиритель и т. п. Также важную роль играет коммуникативное пространство, поскольку конфликты перемещаются из одной сферы общения в другую и вследствие этого принимают самые разнообразные форматы: так, конфликт может начаться в Twitter, сдвинуться в Facebook и оказаться в электронных СМИ.
Типичные конфликты, связанные с языком и попадающие в сферу исследования по проекту, — это борьба с неправильными написаниями. Появились люди, которых интернет сообщество окрестило «граммар-наци»; потом это название прижилось, и возникла фраза: «Я не “граммар-наци”, но …». Сформировались целые сообщества тех, кто непримирим к чужим ошибкам. Изначально это люди, которые боролись не с «языком подонков», а с неграмотностью, врываясь в диалоги, указывая, как писать, иногда получая большую поддержку. Однако со временем отношение к их поведению стало негативным. Сегодня граммар-наци очень часто сравнивают с троллями – теми людьми, которые разрушают коммуникацию. Когда обсуждается какая-то важная проблема и вдруг появляется участник конфликта, который начинает цепляться к неправильным написаниям, это приводит к нарушению коммуникации; стандартной стратегией реакции на такое поведение является выталкивание такого участника из коммуникации.
Следующий тип конфликта имеет более глубокие корни и связан уже не с ошибками, а с таким важным противопоставлением в культуре, как «свой–чужой». Так, в социальных сетях периодически появляются такие реплики, как «Я ненавижу слово “кушать”, взрослые люди не должны так говорить» или «Я ненавижу слово “мяско”!» Типичная ролевая структура конфликта подразумевает, что в комментариях найдутся люди, которые ненавидят другие слова. На этой почве ненависти к совершенно разным лингвистическим феноменам происходит символическое единение. Однако следует понимать, что на уровне глубинной структуры конфликта коммуниканты критикуют не отдельные слова, а сообщества, стоящие за этими словами и целые субкультуры.
Еще один тип столкновений связан с названиями стран, городов или их жителей: Молдавия или Молдова, Белоруссия или Беларусь, белорус или беларус, Таллинн или Таллин. Так, чрезвычайно активной является дискуссия о вариантах «на Украине» или «в Украине», которая стала идеологическим маркером. Функция предлогов со временем менялась. Так, до 2014 года политики перешли на предлог «в», и это была политкорректность со стороны России. Образованные люди, актеры, телеведущие и др. предпочитали предлог «на». Однако по мере эскалации конфликта политики начали демонстративно говорить «на Украине», а в либеральной прессе наоборот начал появляться предлог «в». Таким образом, элементы конфликтной коммуникации позволяют четко маркировать позиции сторон.
Приведенные выше примеры иллюстрируют типологию лингвистических конфликтов, разрабатываемую в рамках работ по проекту. В итоговом отчёте представлена как типология конфликтов, так и анализ отдельных кейсов: в частности, конфликты вокруг закона о государственном языке Российской Федерации, конфликты вокруг искусственных языков и их статуса, конфликты вокруг отдельных слов русского языка и т. п.
Степень внедрения, рекомендации по внедрению или итоги внедрения результатов НИР. Результаты НИР могут быть использованы при выработке нормативных рекомендаций в сфере русского языка, а также при подготовке школьных учебников русского языка нового поколения, которые будут включать в себя рекомендации не только в области орфографии и пунктуации, но и в области культуры речи. Работа над учебником такого рода в настоящий момент ведётся коллективом авторов под руководством М. А. Кронгауза.
