Цель работы: изучение исторических и современных факторов экономического и социального развития (на примере России).
Объектом исследования являлись формальные институты и культура, их глубокие исторические детерминанты, а также текущие мотивы и действия бюрократии и конкретные институциональные практики.
Используемые методы: новой институциональной экономики, политической экономики и экономики развития; методы сбора данных статистики, опросов и архивных исторических данных; эконометрические методы (в том числе методы многоуровневого моделирования, инструментальных переменных, разрывного дизайна); метод кейс-стади.
Эмпирическая база исследования: 4 базы данных МЦИИР: 1) социально-экономических показателей и качества институтов в регионах России, 2) бюрократической элиты, 3) база данных по истории российских институтов, 4) база о профессиональном образовании в России. Открытая часть баз снабжена кодбуками и размещена по ссылкеhttp://iims.hse.ru/csid/databases. Первые три базы были существенно обновлены и дополнены в ходе реализации проекта 2017 года.
Результаты работы: вносят вклад в теорию политической экономики развития для стран со средним уровнем дохода, теорию стимулов элит в недемократических режимах, теорию экономики социального капитала и культуры, теорию коллективных действий. Все названные теории находятся в центре внимания экономистов и политологов и насчитывают множество фундаментальных работ. МЦИИР со своими уникальными данными по России, а также вниманием к историческим корням институтов, уже не первый год вносит определенный вклад в их развитие, а также адаптацию для развивающихся стран.
Важным результатом работы МЦИИР 2017 г. стало также получение новых эмпирических знаний о роли социального капитала и его структуре в России, функционировании политических институтов и стимулах элиты, исторических детерминантах экономического развития, а также институциональных практиках по улучшению качества институтов.
Так, мы показываем, что компании, имеющие политические связи, увеличивают свои доходы примерно на 60% и маржу прибыли примерно на 15%, что свидетельствует о мощных стимулах для компаний направлять своих директоров для участия в выборах. Мы также обнаруживаем, что выгода от связей обусловлена более низкими информационными и нормативными издержками для компаний в их отношениях с чиновниками, а не лучшим доступом к финансированию. Кроме того, мы объясняем, почему автократический режим может получить высокий уровень поддержки, и уделяем при этом основное внимание влиянию пропаганды на политические предпочтения граждан. Мы строим теоретическую модель и иллюстрируем ее примерами Чили и России. Мы также демонстрируем, как использование политических связей для рейдерских захватов снижает инвестиции фирм. При этом мы обнаруживаем факторы, влияющие на силу эффекта – размер фирмы, членство в бизнес-ассоциации, наличие государственного или иностранного участия, прозрачность структуры собственности.
Анализируя опыт Республики Татарстан за последние 25 лет, мы указываем на возможности для трансформации региональных стратегий развития в РФ, их большей направленности на решение задач модернизации в логике Developmental State. При этом наибольший потенциал для такой трансформации, на наш взгляд, имеется в регионах, которые отличаются высоким ресурсным и управленческим потенциалом, большей автономией, региональным патриотизмом и устойчивым консенсусом в отношении долгосрочных целей развития.
Анализ формальных институтов мы дополняем анализом неформальных. С этой целью мы подробно рассматриваем специфику института мафии в тех странах, где он получил наибольшее развитие и влияние, и анализируем динамику различных форм рейдерства в России, показывая изменения в пользу «белого» рейдерства. Мы также демонстрируем важную роль определенного типа социального капитала для предпочтений к перераспределению в российских регионах и обнаруживаем глубинные исторические корни доверия и норм в России. Для изучения исторических корней мы также проводим детальный анализ динамики грамотности и занятости населения с последних лет Российской Империи до раннего советского периода.
Отдельным результатом исследования 2017 года, как и в предыдущие годы, явилось создание баз данных – на основе собранных за предыдущие годы проекта четырех баз, которые были обновлены, расширены и снабжены обновленными кодбуками.
Наконец, определенные результаты были получены в развитие методологии исследования: в части кодирования характеристик элиты и данных по истории институтов, методологии организации экспериментов, а также получения массивов данных с Интернет-страниц. Кроме того, были получены определенные результаты в области развития методологии сетевого анализа элиты с использованием большого массива данных о характеристиках бюрократической элиты, собираемого МЦИИР с 2011 года.
Степень внедрения, рекомендации по внедрению или итоги внедрения результатов НИР
Полученные в ходе исследований результаты могут быть интересны как академическому сообществу (что подтверждают высокие показатели принятия статей сотрудников МЦИИР в ведущие зарубежные издания), но также экспертам и сотрудникам министерств и ведомств, принимающим решения о развитии России и ее регионов, внедрении успешных практик реформирования институтов и преодолении проблем роста и развития.
Так, одна из важных практических рекомендаций из нашего исследования состоит в том, что правительства, стремящиеся к улучшению инвестиционного климата, должны ограничивать возможности государственных чиновников превышать свои полномочия для содействия в экспроприации одних фирм другими. Вероятным решением, которое могут принять чиновники федерального уровня, является введение для региональных чиновников системы поощрений (повышения по службе, федеральные средства) и взысканий (должностные штрафы, судебные разбирательства, увольнения), что заставит регионы самостоятельно принимать указанные меры. На региональном уровне чиновники, обеспокоенные мошенническими действиями сотрудников службы безопасности и нацеленные на экономическое развитие региона, могут выработать ряд инструментов для фирм с целью противостояния корпоративному рейдерству, использующему государственные рычаги. Одной из самых простых и дешевых мер является содействие развитию гражданского общества и, в частности, бизнес-ассоциаций. Другой потенциально благоприятной, хоть и менее эффективной, мерой является установление прозрачных публичных политических связей с уязвимыми фирмами.
Кроме того, наш анализ опыта развития Республики Татарстан за последние 25 лет показывает, что реализация амбициозных планов «догоняющего развития», заложенных в Стратегии-2030, сталкивается с объективными препятствиями, которые необходимо учитывать при планировании развития региона. В их числе: сложившаяся «закрытая» структура собственности на основные активы, ограничивающая возможности входа на рынок РТ для новых игроков; отставание в уровне оплаты труда по сравнению со средними данными по России, предопределяющее отток квалифицированных кадров из РТ и снижающее отдачу от инвестиций в систему образования; ограниченные возможности для «социального лифта». Для преодоления сложившихся проблем есть необходимость пересмотра элитами РТ сложившейся структуры экономических отношений и расширения возможности доступа к ресурсам и управлению для новых игроков – внешних инвесторов, успешного среднего бизнеса, талантливых молодых специалистов. Важная часть решения этой проблемы – нахождение адекватных компенсаций для представителей действующей элиты.
Наконец, наши выводы об устойчивости уровня социального капитала в регионах России и его зависимости от глубоких исторических детерминант, в частности, географических особенностей территорий и образованности населения, важны для понимания успеха реформ и при их планировании.
