«Вера в Служение и Миссию»

Лев Любимов был не самой публичной фигурой из вышкинцев. Он редко давал интервью, а если это случалось, предпочитал говорить не о себе, а о деле, которым болел, о проблемах образования. Но говорил он всегда языком живым и страстным, и его интонация практически не менялась с годами. В день прощания со Львом Любимовым «Вышка для своих» собрала несколько отрывков из этих текстов.

Из интервью hseolimp.ru от 15 апреля 2018 года

После окончания института я довольно скоро понял, что государственный трек, на который меня поставила власть, немыслимо скучен и идеологически невыносим: ни налево, ни направо, ни шагу влево, ни шагу вправо. Поэтому я решил уйти в науку. Но заниматься популярной в те годы ахинеей вроде научного коммунизма я не хотел. Во всем многообразии общественных наук, интересовавших меня больше всего, единственным направлением, дающим шанс действительно двигаться вперёд, была политэкономия капитализма. Я поступил в аспирантуру Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР (ИМЭМО). Расцвет Института наступил при академике Николае Николаевиче Иноземцеве — это была, безусловно, выдающаяся личность. К сожалению, ему устроили травлю, организовывая постоянные проверки деятельности ИМЭМО и аресты его сотрудников, он не выдержал и умер. После его ухода как-то все покатилось вниз, и несколько лет спустя я ушёл в высшее образование.

Из интервью изданию «Бизнес-класс» 26 марта 2016

…Люди не чувствовали, да и не чувствуют привязанности к месту. А без этого чувства разве можно говорить о гражданственности, о гражданине? Это уже не гражданин, а, как писал Гоголь, «ни се, ни то, черт знает, что такое!». В действительности, человек и место где он родился, как сиамские близнецы, должны быть внутренне неразлучны.

Конечно, воспитание национальной идентичности, гражданственности совершается в микросоциуме… Инкультурация национальной памяти – это дело семьи и школы. Но семья абсолютно безграмотна, она не знает, что делать. Школьные же учителя не особо интересуются локальной историей и редко бывают в архивах. А между тем, именно на этом настаивает современная государственная культурная политика. Тяготение к знанию об истории малой родины промотируется высшей властью.

Из интервью журналу «Новый компаньон», 15 ноября 2018 г

Получать информацию сегодня очень легко: глобальный источник информации отличается немыслимой скоростью предъявления единиц знания. Не нужно идти в библиотеку, рыться в картотеке и ждать, когда принесут реферат или книгу. Листать страницы в гаджете можно очень быстро. Сколько есть учебников истории, столько существует и мнений, поэтому каждый читатель дешифрует текст в соответствии со своим кодом. Ребёнок дешифрует в соответствии со своими знаниями и тем, что ему нужно здесь и сейчас для решения учебной задачи.

В этих условиях нужно учить ребёнка не просто читать, его надо учить чтению. К сожалению, ни один учитель начальной школы не знает, что такое настоящее чтение. Чтение — это устойчивое, сложное коммуникативное поведение (это — центральное слово) по извлечению смыслов из текстов. Когда центральным словом является поведение, это значит, что вы, как субъект, должны войти в текст и вести себя в нём. Вы становитесь одним из персонажей, участником действа, которое является дескрипторным пространством этого текста. Этому надо научить.

Из интервью изданию lenta.ru 19 февраля 2015 года 

На Западе (в образовательной индустрии — «ВдС») давно поняли, что устный пересказ учебника — источник опасности. Так научить ничему невозможно. Наука развивается не эволюционным путем, как раньше, а взрывным. Основной корпус профессиональных конкретных знаний устаревает за 4-5 лет. И потому север Европы, Канада, Австралия, Сингапур, Южная Корея перешли к тому, что надо учить не столько и не только знаниям, сколько способам обращения со знаниями, их применения, поиска, отбора, извлечения и наделения собственными смыслами. То есть учить компетентности. Китай уже провел эту реформу — заменил дидактическую парадигму на деятельностную и стал мировым школьным лидером. А мы отстаем уже лет на 50…

Учитель обязан учиться сам. Самообучение в течение всей жизни — это важнейшая заповедь XXI века. Учитель должен научить ребенка учиться самостоятельно. Как он это сделает, не учась сам каждый день?…

Большевики уничтожили многие миллионы лучших конкурентоспособных людей. И школа наша за двадцать прошедших лет блистательно воспитала целое поколение непатриотов — троечников. Тех самых, которые будут искать, где полегче и подешевле обрести вузовский диплом, а потом в обломовском халате болтаться в каком-нибудь офисном или торговом планктоне. Им лишь бы не переусердствовать, лишь бы не перетрудиться.

Сломать это можно только при условии, если мы через новую школу начнем формировать конкурентоспособные молодые когорты. За 15-20 лет это точно можно сделать. Я уже до этого, наверное, не доживу. Но по крайней мере кое-где зерна посею. Это не утопия. В кластере это практическая и продуманная цель. Уже реализуемая, хотя и с огромным трудом.  

Из статьи Л.Л.Любимова «Служение и Миссия» к юбилею ВШЭ в Экономическом журнале ВШЭ, №4 2002 

Во времена «утечки мозгов» из России, кризиса научных учреждений, мы создали научно-практический комплекс, которым можем гордиться и который удачно созрел к тому времени, когда новые власти России искали новые источники идей. 

Как же это произошло и по какой причине? 

Думается, что главной была одна причина: создатели ВШЭ свято верили в два слова — Служение и Миссия. Когда бы мне не приходилось затевать с Я.Кузьминовым разговор о деле, которое требовало жертвенности от Школы, от него самого, жертвенности во имя интересов многих людей, отечества, я находил немедленный и однозначный положительный отклик. Так всегда обстояло дело и с Е.Ясиным. Для людей добрых, для подвижников по натуре эта черта — вера в Служение и Миссию — обладает невероятной притягательностью. Так и собиралась, мужала, росла, кристаллизовалась уникальная команда Служителей и Миссионеров. 

Мир нашему Дому! 

7 апреля, 2021 г.