Мы хуже китайцев?

Кому ЕГЭ мешает пробиться в ведущие вузы столицы? По какой причине развитие нашего образования отстает? И что способно вернуть престиж рабочим специальностям? Об этом «СтоЛИЧНОСТИ» рассказал Ярослав Кузьминов, ректор Высшей школы экономики.

— ЕГЭ — это зеркало, отражающее уровень подготовки абитуриентов. Можно, конечно, его расколотить, потому что с утра не побрился и физиономия у тебя опухла. Но лучше пойти побриться, и к зеркалу отношение будет гораздо лучше. Кстати, я уже достаточно давно предлагаю ввести двухуровневый ЕГЭ. Один — в виде теста, но за который можно получить не более 70 баллов. Другой — письменная работа со сложными заданиями, чтобы только за нее набирать эквивалент «пятерки» — от 71 до 100 баллов.

— Если все так просто, то почему же люди никак не примут госэкзамен по-новому?

— Глубинная причина общественного неприятия ЕГЭ — не в методике, а в его социальном эффекте. Интересы значительных групп — а именно населения крупнейших городов страны — оказались ущемлены. Жители Москвы, Питера, Екатеринбурга, Новосибирска, Нижнего Новгорода после краха СССР в течение 15 лет имели возможность почти монопольно пользоваться важным социальным благом — бесплатным высшим образованием для своих детей в лучших вузах. Они просто оказались к ним ближе и имели средние доходы, позволявшие платить за курсы подготовки к вузовским экзаменам. Жители же других регионов, малых городов, сел оказались вне системы подготовки в лучшие вузы — и по своему месту проживания, и по своим доходам, в 2-3 раза более низким, чем у живущих в мегаполисах.

Но ведущие вузы в свое время строились для всей страны, и при советской власти 75% московских студентов были иногородними. В начале же 2000-х, когда ЕГЭ только задумали, в Москве осталось лишь 25% студентов из других регионов, в Питере — треть. Сейчас у нас в «Вышке», например, их уже почти 60%. Например, если раньше в ВШЭ или МГУ на бюджет можно было поступить с 70-75 баллами (наши экзамены, «пересчитанные» в ЕГЭ), то сегодня — с 80-85. В нормальный хороший московский вуз пять лет назад мог поступить москвич, который имел «четверку» (по ЕГЭ это 55-70 баллов) по профильному предмету, сегодня граница проходного сместилась вверх — это не меньше 62-65 баллов. Ситуация поменялась, и интересы людей, которые не могут платить за обучение детей в лучших вузах, но могут тратиться, скажем, на вузовских репетиторов, оказались против ЕГЭ. Они 15 лет строили счастье своих детей на отрешении от возможности развиваться остальному населению страны. Не москвичи это устроили, но они привыкли к этим обстоятельствам, и восстановление справедливости не вызывает у них поддержки.

— Помимо ЕГЭ на нашу школу свалилась и масса других реформ. Не много ли сразу?

— Мы — образованная страна, которая отстает по умению применять свои знания. У нас школа прошлого века — она настроена на воспроизведение заранее заготовленного знания. В современной экономике это мало востребовано. В богатых странах половина работников и уже почти треть в России занимаются деятельностью, связанной с воображением, созданием нового, развитием коммуникаций. Наша школа к этому сегодня не готовит.

Мы проигрываем любой стране в знании иностранных языков. Китайцам учить английский сложнее, чем нам. Для них выучить английский, все равно что нам — вьетнамский, но выпускник китайской полной средней школы знает английский уже лучше, чем выпускник российской. Это позор!

— Наши вузы тоже остались в прошлом веке, судя по последним строчкам рейтингов?

— Китайцы вошли в сотню лучших примерно за десять лет. Но у нас масса институтов просто делает вид, что учит. Президент поручил правительству провести аудит таких учебных заведений и решить вопрос об их реструктуризации. Это не значит, что студентов выгонят на улицу. Их переведут в приличный вуз.

— Нам говорят: экономике нужны умные ребята на рабочих специальностях. А как их туда привлечь?

— Практически во всех странах уже есть прикладной бакалавриат, когда после второго курса у студента есть выбор — продолжать обучение или освоить навыки квалифицированного исполнителя. При этом прикладной бакалавр не рискует своим социальным статусом. Он получает диплом о высшем образовании, и у него всегда есть возможность продолжить обучение.

У нас 64% студентов дневных отделений с третьего курса начинают работать полный рабочий день. Они практически перестают ходить на занятия, и примерно треть денег налогоплательщиков, предназначенных на оплату высшего образования, вылетает в трубу. Для студентов, начинающих работать в магазинах, автосервисах и ресторанах, прикладной бакалавриат — чистый плюс. Водители общественного транспорта в Москве зарабатывают по 50 тыс. руб. Это больше, чем офисные клерки получают. В современном точном машиностроении, оборонке нужны люди с головой, и работодатель хочет платить им нормальные деньги, но не может найти — кому и поэтому вынужден брать мигрантов или людей с низкой общей культурой.