«Работа с людьми с инвалидностью перестает считаться благотворительностью»
Выпускница магистерской программы «Прикладная культурология» Мария Сарычева еще во время учебы начала заниматься подготовкой музейных экскурсий для посетителей с инвалидностью. Сейчас она работает в отделе инклюзивных программ музея современного искусства «Гараж», также при ее участии в Вышке был разработан курс «Доступный музей». Что делать, если в русском жестовом языке нет слова «инсталляция», как знакомить с выставками незрячих людей и о других особенностях работы с посетителями разных категорий инвалидности Мария Сарычева рассказала новостной службе ВШЭ.
Многогранность в восприятии искусства
Я приехала в Москву из Уфы, чтобы поступить в магистратуру, так или иначе связанную со сферой культуры и искусства. Программа Высшей школы экономики «Прикладная культурология» показалась мне самой полезной. Помимо большого объема теоретических знаний она предусматривала включение в современный культурный процесс и активное вовлечение в проектную работу. Я благодарна за знания, аналитические навыки, способность критически мыслить, которые я приобрела здесь.
Параллельно с учебой я начала заниматься разработкой образовательных программ к выставкам в музее «Гараж» — сначала в качестве стажера, а затем и постоянного сотрудника. Я наблюдала за подготовкой экскурсионных блоков для людей с инвалидностью, и это произвело на меня очень сильное впечатление. Я открыла для себя множественность восприятия культуры и поняла, что искусство можно рассматривать под разными углами зрения.
Этот опыт пригодился мне при разработке и преподавании курса по выбору в Вышке «Доступный музей», который посвящен обеспечению доступности и включенности людей с инвалидностью в жизнь современного музея.
Культурная среда становится доступнее
В 2012 году Россия ратифицировала конвенцию о правах людей с инвалидностью и их равном доступе в учреждения культуры. В советское время о людях с инвалидностью фактически не говорили, это не афишировалось. Сегодня Россия постепенно встраивается в ряд государств, которые продвигают инклюзивные программы, и стремятся к тому, чтобы быть максимально открытыми для всех. Еще важно, что в наши дни уходит стереотип о том, что работа с людьми с инвалидностью — это благотворительность. Сегодня это становится стандартом работы культурных учреждений. Если вы заявляете о себе как о публичном пространстве, вполне закономерно, что от вас будут ждать, что вы предоставите инструменты для понимания тех культурных ценностей, которые находятся внутри этого публичного пространства, для всех категорий посетителей.
Главное — начать
Наш отдел инклюзивных программ официально открылся совсем недавно, в августе 2015 года. До этого он существовал неофициально. С сентября 2014 года мы начали разрабатывать программы для посетителей с нарушениями зрения, а с февраля — экскурсии на жестовом языке. К моменту создания отдела у нас уже был фактически год работы и проверенные практики взаимодействия с разными посетителями. Тогда руководство музея решило перевести эту деятельность на новый статусный уровень, с этого момента стало возможно говорить о целенаправленной работе, о продвижении инклюзии в культуре, о непосредственном включении людей с инвалидностью внутрь всех образовательных процессов.
За два последних летних месяца к нам пришло более 500 посетителей с нарушениями слуха: сработало «сарафанное радио»
Сегодня мы стараемся создать комфортную среду для людей с разными формами инвалидности. За два последних летних месяца к нам пришло более 500 посетителей с нарушениями слуха: сработало «сарафанное радио». Когда мы увидели такой наплыв желающих, тут же оперативно стали проводить тренинги по коммуникации с людьми с инвалидностью для всех сотрудников музея, работников стойки информации, смотрителей. Даже обучили их нескольким фразам на жестовом языке. Нам хотелось показать, что мы готовы к приему людей с разными формами инвалидности.
Подготовка экскурсий для людей с инвалидностью
По сути, все происходит так же, как и для посетителей без инвалидности, просто в данном случае мы тратим немного больше времени на разработку новых экскурсий, создание оригинальных тактильных моделей — миниатюрных копий экспонатов, которые можно трогать руками. Музеи и раньше принимали у себя посетителей с нарушением слуха, но мы первые стали задействовать переводчика жестового языка. Обычно, прежде чем экскурсовод напишет текст, он должен просмотреть экспозицию от и до, начитать некоторое количество материала для того, чтобы использовать необходимую терминологию в экскурсии. Теперь в эту же работу включен переводчик. Сначала это был приглашенный специалист, а теперь он также член нашей команды.
Еще в нее входит специалист, который разрабатывает программы для людей с нарушением зрения и для посетителей с расстройствами аутистического спектра — как взрослых, так и детей. Постепенно мы хотим уйти от простого экскурсионного формата и начать учитывать специфику восприятия культуры разными группами аудитории. Когда составляется текст экскурсии, мы всегда приглашаем незрячего человека ее протестировать, высказать свое мнение, и после этого уже запускаем экскурсию в расписание. Своя специфика есть в работе и с жестовым языком. Например, таких слов, как «инсталляция», «перформанс» в этом языке не существует, поэтому нужно искать синонимы, которые помогли бы донести основную суть понятий, не упрощая текст, а помогая передать суть художественного процесса.
Сегодня среди сотрудников музея — студенты и выпускники направления «Культурология» НИУ ВШЭ. Многие из них также участвуют в работе нашего отдела.
Смешанные экскурсии меняют восприятие пространства
У нас был опыт создания смешанных экскурсий для людей с инвалидностью и посетителей без инвалидности, как раз с этого и началась неофициальная работа нашего отдела. К нам приезжали шведские художницы Эммели Персон и Эмели Карлен, и в рамках выставки в прошлом году мы делали туры с завязанными глазами по экспозиции (The Supramen Tour). Мы смешивали посетителей без нарушений зрения со слабовидящими и незрячими. Было интересно наблюдать, как изменяется восприятие пространства, когда все находятся в равных условиях. После этого художницы проводили небольшие воркшопы, где рассказывали, как запоминается пространство, на что обращает внимание смешанная публика.
Сейчас мы и сами постепенно создаем смешанные программы. Например, по воскресеньям в рамках образовательной программы к текущей выставке «Структура бытия: клетки» американской художницы Луиз Буржуа у нас работает мастерская инклюзивного перфоманса. Туда может прийти человек с нарушением слуха или зрения и для него будут доступны комментарии, вербальное описание объекта, тактильная модель, переводчик жестового языка. С посетителями работает актер инклюзивного театра «Круг» Алексей Щербаков: они берут одну скульптуру, разбирают ее буквально по кирпичикам, обсуждают, что это за скульптура, в чем ее смысл, какие чувства испытывала художница в момент ее создания и даже пытаются ее интерпретировать через телесные, танцевальные практики.
О будущем
Мы понимаем, как важно сегодня придать уверенности человеку с инвалидностью в том, что музейная экспозиция постоянно будет доступна для него не только на физическом уровне, но и содержательном.
К сожалению, у нас в стране все еще крайне мало программ, которые рассчитаны на индивидуальное посещение экскурсий людей с инвалидностью. Если человек обучается в школе-интернате, то попасть, скажем, в Эрмитаж ему намного проще, чем когда он уже выпустился — в этом случае ему уже не дадут необходимых материалов. Это общая ситуация с музеями, они работают, как правило, по запросу.
Если мы посмотрим сайты зарубежных музеев, там всегда есть раздел «Посетителям с инвалидностью», где указаны все доступные возможности для людей с разными формами инвалидности: как групповые занятия, так и инвидуальные посещения. Если идут кинопоказы, то должны быть субтитры, если лекция — возможность перевода на жестовый язык по предварительному запросу. Это то, к чему мы стремимся.
Беседовала Мария Комендантова