Россия 2025: Энергия реставрации
...Сходство между позднесоветским и нынешним режимами Шохина не смущает: чтобы утвердиться к 2025 г. в роли энергетической сверхдержавы, построить христианскую демократию и усвоить западную деловую этику, Россия не нуждается в шараханьях из стороны в сторону. И вообще, кто сказал, что порядок и свобода—это антонимы?..
Тридцати шести лет от роду завлаб Александр Шохин участвовал в подготовке одной из последних советских программ научно-технического прогресса. Руководители позднего СССР думали, что могут позволить себе роскошь заглядывать на 15–20 лет вперед. Шла перестройка, и советские прогнозисты рассчитывали, что и 20 лет спустя в стране будет развитой социализм, только за эти годы он приобретет человеческий облик.
Сегодня Шохин занят куда более практическими вещами. В путинской номенклатуре роль президента РСПП—быть ходатаем за предпринимательство, эдаким купеческим старостой. Сходство между позднесоветским и нынешним режимами Шохина не смущает: чтобы утвердиться к 2025 г. в роли энергетической сверхдержавы, построить христианскую демократию и усвоить западную деловую этику, Россия не нуждается в шараханьях из стороны в сторону. И вообще, кто сказал, что порядок и свобода—это антонимы?
Наши на Луне
На недавней встрече с иностранными политологами Путин открестился от термина «энергетическая сверхдержава»—мол, слишком отдает холодной войной и международной конфронтацией. Но то, что пугает внешних наблюдателей, вполне может оказаться нормальной долгосрочной стратегией для внутреннего потребления. «В ближайшие 30 лет энергоресурсов России точно хватит не только для внутренних потребностей, но и на экспорт»,—говорит Шохин. Но почивать на полезных ископаемых опасно, иначе из поставщика страна превратится в импортера. Так что нам не избежать «езды в незнаемое» и вместе с нынешними импортерами нефти и газа придется искать новые источники энергии. В технологической гонке нельзя сбрасывать со счетов даже самые фантастические идеи вроде освоения Луны для добычи гелия-3—топлива для термоядерных реакторов, построить которые уже несколько десятков лет мечтают и не могут физики-ядерщики. И разумеется, не стоит пренебрегать более «простыми» путями—водородной или биоэнергетикой.
Богатые залежи нефти и газа—это, конечно, хорошо, но динамичное развитие невозможно и без энергетики другого рода. Она зиждется на уверенности предпринимателей в стабильности правил игры. Угроза постоянного передела сильно снижает КПД национальной экономики. России надо как-то изживать травму приватизации. «Сейчас есть желание рассматривать первую волну приватизации как некое родимое пятно,—говорит Шохин.—Но когда российские граждане увидят, что возврат в лоно государства и последующая приватизация—это не более чем назначение новых олигархов, появится осознание, что дело не в конкретных людях, а в системе».
Несмотря на то что после посадки Михаила Ходорковского между государством и крупным бизнесом сложилось водяное перемирие, ситуация не так безмятежна, как кажется. «Мы на развилке,—тревожится Шохин.—Можно отобрать все, что было роздано неправильно, и поделить “правильно”, а можно бороться только с явными нарушениями законов, которые существовали в переходное время». Президент РСПП, конечно, рассчитывает на то, что история России не совершит очередной зигзаг, а «грехи» приватизации будут прощены и забыты.
Тем более что лицо российского бизнеса меняется на глазах. «Многие собственники, видя негативное к себе отношение, отходят от управления бизнесом, превращаются в простых акционеров,—описывает происходящее Шохин.—Многие, продав свои акции, уходят в другие сферы деятельности». С состоянием, которое имеет легальное происхождение, им проще начать дело с чистого листа.
А пока первые российские капиталисты ищут способ подвести черту под ревущими девяностыми, в галерее ведущих предпринимателей становится все больше тех, кто построил свой бизнес не на советских активах, а с нуля. «Уже через несколько лет будет другой ландшафт, другой дизайн бизнес-элиты»,—прогнозирует Шохин. Хорошо, если так. Внутренние распри России не нужны—слишком серьезны внешние вызовы.
В кольце проблем
Угрозы России будут исходить и с Запада, и с Востока. И еще неизвестно, какая из них серьезнее—дестабилизация Европы или усиление Китая.
Экономические перспективы Китая невозможно переоценить. «За счет огромной численности населения Китай будет одним из самых емких рынков даже при относительно невысоком уровне заработной платы, который обеспечивает его долгосрочные конкурентные преимущества перед другими странами в части издержек,—объясняет Шохин.—Квалификация рабочей силы в Китае будет расти, их специалисты не хуже наших». Словом, Китай будет нависать над Россией и экономически, и демографически. Сейчас у нас живут и работают миллион-два китайцев, а к 2025 г. их может оказаться уже на порядок больше. Относительно бесконфликтными могут быть два сценария: либо тесная интеграция бизнеса двух стран, либо, чтобы не оказаться в роли младшего партнера, России нужно бурно развиваться, особенно на Дальнем Востоке.
Второй вариант выглядит труднореализуемым из-за тяжелой демографической ситуации. Шохин сомневается в том, что политика стимулирования рождаемости даст необходимый эффект. «Она может увеличить рождаемость на Северном Кавказе и в Поволжье, где рожают и так больше, чем в среднем по стране,—прогнозирует Шохин.—На Северном Кавказе рождение детей вообще может стать профессией, учитывая, что уровень трудовых доходов там ниже, чем обещанные пособия на детей».
Неспокойно будет и на Западе.Проект единой Европы сталкивается с растущими концептуальными трудностями. В отличие от плавильного котла, в котором формируется американская нация, «европейский котел» не варит. Европейцы терпимы к мигрантам, а вот пришлые этой толерантностью не обладают. А поскольку у вчерашних гастарбайтеров и рождаемость выше (сейчас их доля в населении ряда стран уже выше 10%), европейский мультикультурализм рискует разбиться о быт межрелигиозных и межэтнических конфликтов. Так что угроза дезинтеграции стран–членов Евросоюза кажется Шохину вполне актуальной.
Европа попытается решить внутренние проблемы с помощью внешней экспансии. К 2025 г. количество стран, входящих в ЕС, вполне может удвоиться. Будет ли устойчив союз 50 стран, многие из которых раздирают внутренние конфликты? У Шохина в этом большие сомнения.
Православная демократия
Когда нарастают проблемы вне страны и не решаются (потому что их невозможно решить с наскока) проблемы внутри, главное—сохранить ясную голову. Шохин верит, что вместо шараханья из стороны в сторону—от порядка к свободе и обратно—страна сосредоточится на восстановлении своей идентичности. Президент РСПП называет этот процесс «европеизацией» России.
Что такое третий путь по Шохину? «Необходимые России базовые ценности демократического общества не противоречат ни православной культуре, ни традиционному исламу,—объясняет он.—Должна возобладать идеология либерального консерватизма. Этим путем шли многие европейские государства после Второй мировой войны, внедряя идеологию христианской демократии». В Германии эта демократия была протестантской, в Италии—католической, в России она вполне может быть православной.
Работу над ошибками прошлого Россия проведет самостоятельно. Сколько можно списывать у лучших учеников? «Мы не войдем к 2025 г. ни в Евросоюз, ни в НАТО, и поэтому суверенитет в принятии ключевых экономических и военно-политических решений остается за российской властью. Это по определению!»—категоричен президент РСПП. Частью суверенитета Москва готова будет поделиться только с соседями «в рамках образований типа ЕврАзЭС». Только это будет уже не сдачей суверенитета, а распространением российской экономической идеологии на политику соседних стран. «В таких образованиях у России будет возможность обеспечить приоритет своих интересов»,—убежден Шохин.
Мир в 2025 г. будет остроконкурентным и сложным. России, которая вряд ли решится открыть свои двери для масштабной иммиграции, придется конкурировать не только за рынки сбыта и инвестиции, но и за классных специалистов. Чем привлечь умных людей? Только высоким уровнем жизни и свободы. Так что 20 лет спустя жизнь в России будет не хуже, чем сейчас, прогнозирует Шохин.
А жить в нынешней России ему нравится.
