Тамара Морщакова: "Судебная реформа нужна не судам, а всему обществу"

Одна из самых тихих и незаметных реформ, которая идет в России, - судебно-правовая. В отличие от экономических и социальных преобразований, она не привлекает к себе такого внимания общественности, хотя по значимости не уступает им. На прошедшем недавно в Сыктывкаре семинаре "Судебно-правовая реформа: состояние и перспективы", организованном республиканской школой публичной политики, главным гостем была доктор юридических наук, бывший заместитель председателя Конституционного суда (КС) России Тамара Морщакова.

- Тамара Георгиевна, пожалуй, главный вопрос, который можно задать судье Конституционного суда в отставке: каковы шансы иска о признании неконституционным нового порядка назначения глав регионов?
- Должна вас разочаровать. Все те ограничения, которые распространяются на действующих судей, сохраняются и для судей в отставке. Этот вопрос уже внесен в Конституционный суд России, и поэтому комментировать предстоящее 14 ноября рассмотрение дела о соответствии Конституции РФ федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов субъектов Российской Федерации" я не могу. Это требование закона о Конституционном суде.
- А наша Конституция в принципе предполагает изменение схемы управления страной?
- Смотря что считать схемой управления. Есть статьи, которые менять нельзя, например, принцип разделения властей. Это, кстати, для меня самое дорогое - самостоятельность судебной власти. А все остальное достаточно подвижно, потому что Конституция не доходит до мелочей, она только определяет принципы. Другой вопрос, что принципы, заложенные в Конституции, в реальной жизни наполняются другим содержанием.
Посмотрите, у нас в стране с 1993 года действует одна и та же Конституция, она не меняется. А что в нашей жизни? Ведь совершенно разные ситуации. Помните, в свое время говорили о том, что Конституцию "делали под Ельцина", но она ему не сослужила такой доброй службы, как Путину. То есть нынешнему президенту она вообще не мешает. Очевидно, что выстраивается совершенно иная стратегия и тактика взаимоотношений в сфере власти, все эти вопросы решаются политически, а раньше решались иначе.
- Так что же лучше?
- Очень трудно давать какие-то оценки. Я вообще по отношению к политике человек индифферентный, не участвую в этой политико-театральной жизни, но как гражданин могу сказать. Когда Борис Николаевич выдвигал свои кандидатуры в состав Конституционного суда, у него проходила только одна кандидатура из шести, и весь процесс назначения смотрелся гораздо более волнующим. А сейчас ситуация выглядит совершенно иначе. Непонятно только то, как это достигается.
- Но вы-то наверняка знаете, как это достигается.
- Я не знаю, а предполагаю, ведь это же не афишируется. Для журналистов была бы прелестная задачка - поговорить с членами Совета Федерации, которые голосуют за те или иные назначения.
- Оба сенатора от Республики Коми чрезвычайно молчаливы, они выходцы из силовых структур.
- Почему у них не возникает даже идеи оценить того или иного кандидата в судьи в соответствии с тем, как это должно быть? Он должен иметь определенные качества. А он их имеет? Механизм единогласного голосования - это худшее, что можно себе представить, это - признак эрозии.
- Но когда Совет Федерации голосует не единогласно, тоже возможны неприятности. Вспомните историю с отставкой генерального прокурора.
- Не совсем так, речь шла не об отставке, а о приостановлении полномочий. Президент Ельцин обратился в Совет Федерации с предложением приостановить полномочия Скуратова, потому что против него возбуждено уголовное дело. Там вопрос должен был решаться автоматически, а Совет Федерации принялся голосовать. А можно ли голосовать против приостановления полномочий, если закон требует их приостановить? И какая-то часть сенаторов проголосовала против закона. Вопрос этот был юридически совершенно простым, хотя его политически накалили.
- Тамара Георгиевна, у нас в республике часто раздаются голоса, что Конституционный суд Республики Коми рассматривает слишком мало дел, и поэтому как институт себя не оправдывает.
- Во-первых, если говорить о судебной системе в целом, то суды существуют даже там, где нет никаких дел. Этим гарантируется определенное положение системы власти и ее баланс. Все знают, что в суд можно обратиться, и это самое важное. А, во-вторых, когда власть не уничтожает Конституционный суд, она проявляет себя как власть, способная идти на самоограничения. Разумеется, конституционные самоограничения, а не мазохистские.
Есть такой социологически и исторически проверенный тезис. Власть нуждается в независимом суде всегда, когда у нее есть реальная оппозиция. Как только она устраняет оппозицию, суд ей больше не нужен, она не боится, что кто-то другой придет к власти и ей самой придется защищаться.
И в нашей стране положение именно такое, лишь небольшая часть субъектов федерации имеет конституционные или уставные суды.
- Как вы воспринимаете ход судебной реформы?
- Я, пожалуй, могу сказать, что развитие реформы идет вспять. Судебная реформа - это грандиозное социальное преобразование, и провести ее быстро невозможно. А у нас сформировалось в общественном сознании неправильное представление о том, как она проходит. Важную роль здесь сыграло то обстоятельство, что руководитель администрации президента заявил, что, мол, судебная реформа состоялась. На самом деле это не так. В прошлом веке, когда в России была проведена очень серьезная судебная реформа, она заняла десятилетия. И только потом, через двадцать лет, началось движение вспять. А у нас контрреформа началась практически сразу. Она проявляется, в первую очередь, в том, что снижается статус судей.
- Как остановить это "движение вспять"?
- Надо понимать, что движение вспять иногда необходимо, чтобы устранить те перекосы, которые возникают в процессе реформы. Но вместе с тем надо твердо стоять на тех принципах, которые должны оставаться незыблемыми. Судебная реформа нужна не судам, а всему обществу.
- Много говорят о том, что судьи требуют себе каких-то особых привилегий и являются замкнутой кастой.
- Насчет замкнутой касты. Это, конечно, совсем не так. Пополнение и увеличение судейского корпуса идет довольно активно, разумеется, не за счет людей с улицы.
А что касается привилегий, то они прописаны в законе о статусе судей. Я хочу обратить внимание на то, что основные принципы, положенные в основу судебной реформы, это три "не": независимость, несменяемость и неприкосновенность судей. Почему это необходимо? Если я как судья нахожусь в таком же положении, как и любой другой гражданин, и если у меня нет особого конституционно-правового статуса, то я не смогу полноценно защищать закон и права тех же граждан. Так что привилегии - это не субъективное желание судей, а необходимость.