В стране могут выжить только 20 вузов?

Переучивание "белых воротничков" на "синих", о чем последнее время в связи с кризисом много говорилось, приведет к социальному взрыву, считает Ярослав Кузьминов, ректор Государственного университета — Высшей школы экономики, член координационного совета по модернизации образования Минобрнауки. В своем интервью "МК" он предлагает другое решение проблемы, а также раскрывает число вузов, которые могут лопнуть в ближайшее время, и предсказывает незавидную судьбу выпускникам вузов этого года.

— Ярослав Иванович, давайте начнем с перехода на двухуровневую систему. Каким будет соотношение бакалавров и магистров?

— В бакалавриат должны поступать все, кто хочет и может учиться, те, у кого не менее 40 баллов, если честно принимать ЕГЭ. Это две трети выпускников школ. А в магистратуру до 40% от общего числа бакалавров: не более 10% в фундаментальную (Master of Science), 20—30% — в прикладную (Master of Arts) и еще 5—10% в МВА.

— Что получат бакалавры кроме усеченного образования?

— Об усекновении не надо! Студенты 4—5-х курсов поголовно работают и посещают только занятия, нужные им для работы. А вот переход на уровневую систему позволит вырваться из замкнутого круга, где мы мечемся последние 40 лет. Наша экономика задыхается от нехватки высококвалифицированных рабочих. Их готовят не вузы, а ПТУ и техникумы. А у нас система начального и среднего профобразования воспринимается как социальный лифт вниз. И туда не идут.

Считается, что без диплома о высшем образовании карьеру не сделаешь. В итоге мы завозим мигрантов, а у нас самих хоть и хорошие мозги, но кривые руки: все наши идеи перехватывают, продать с толком что-нибудь на мировом рынке мы не можем.

— Эту задачу и будет решать прикладной бакалавриат?

— Да. Он резко поднимет социальный статус квалифицированных исполнителей.

Содержательная катастрофа коснулась только вузов: многие из них опустились до уровня техникумов, в то время как те сейчас учат лучше институтов. Вот и надо объединить их. Тем более что в ближайшие 2—3 года многие вузы ждет коллапс — из-за демографического спада и кризиса туда никто не придет.

— Что же будет со студентами несостоятельных вузов?

— Это огромная проблема. По логике, их бы надо присоединять к сильным университетам. Но те не хотят: уж слишком там дикий преподавательский состав и слабые студенты. Тогда один из крупных начальников предложил идею "образовательных холдингов". Берем 20 хороших вузов, которые точно выживут, и навешиваем на них государственную повинность — передать часть прав учредителя плохих вузов — имущество, право приема и зачисления, конкурс на преподавательские места, контроль за финансовыми потоками, назначение руководства. Дальнейшую судьбу вуза-лузера в холдинге решит головной вуз. Но большую часть студентов он должен доучить и выпустить. Правда, с дипломом младшего члена холдинга, а не со своим.

— На всю страну гарантированно выживут всего 20 вузов?

— Нет, конечно. Из нынешних 600 государственных — не меньше половины. Кризис поразит две противоположные категории. Первая — маргиналы, не имеющие коллективов и исследований, а только материальную базу. Вторая — хорошие вузы, эффективно работавшие на рынке и больше 65% своего бюджета имевшие за счет внебюджетки и контрактов с коммерческим сектором. Это наиболее здоровые вузы и в том числе практически все наши хорошие технические университеты. Но сейчас они накренятся: состоятельных семей хватит лишь на "большую тройку" — МГУ, МГИМО да ГУ-ВШЭ. Остальные пролетают. В такой ситуации государство обязано им помочь!

— Раз уж мы заговорили о скорбном, что ждет выпускников вузов 2009 года?

— По пессимистическому сценарию, половина не найдут работы. Кстати, в большой мере из-за тщательно маскируемой все эти годы недееспособности российской системы высшего образования с ее оторванностью от запросов реальной экономики. Большей части необходимых профессиональных компетенций наша система образования не дает, а потому работодатель вынужден учить молодого специалиста заново. В среднем этот процесс у нас занимает 1—1,5 мес. — раза в три больше, чем за рубежом, что обходится предприятиям в 600 млрд. руб. Сейчас у них появилась возможность взять не зеленого выпускника, а специалиста с биржи труда с реальным опытом работы на аналогичном предприятии. Конечно, они ее не упустят. Судьба вузовских выпускников — один из главных социальных вызовов кризиса. Мне кажется, что начальство об этом уже задумалось, но пока не решило, что с ними делать:

— Решило. Минобрнауки собирается всех переучивать в рабочих.

— Это очень сильное огрубление позиции министерства. Я только что беседовал с министром, и он не проявлял таких наклонностей. Жесткая социальная структура России не допускает превращения "белого" воротничка в "синий" — он скорее голодать будет, чем пойдет на это. Общество верит, что кризис через полтора-два года закончится, и рассуждает так: вот начнется рост, а у меня в резюме будет записано, что я, маркетолог, троллейбусы водил. Это же карьерная смерть. И "белый воротничок" согласится на сокращение зарплаты в 2—3 раза, но не согласится за приличные деньги водить маршрутное такси.

— Даже если он уже безработный и ему нечем кормить детей?

— Идея отправить банковских клерков работать на снегоуборочных машинах сильно непродуктивна. И не найдет никакого спроса — пока люди не маргинализуются.

Человек в отчаянном положении вовсе не обязательно пойдет уголь грузить. Он может пойти мэрию штурмовать. А власти, полагаю, совсем не заинтересованы в том, чтобы довести "белых воротничков" в городах-миллионниках до такой развилки сознания. Когда человек вынужден выбирать: идти побираться, воровать или захватывать власть, чтобы поделить чье-то имущество, это уже маргинализация. Доводить до нее общество крайне опасно, и я твердо уверен: никто этого не допустит. Антикризисные меры рассчитаны на предупреждение социальных проблем на гораздо более ранней стадии.

— Куда же девать безработных специалистов с высшим образованием?

— Например, их можно направить клерками в бюджетные учреждения или в муниципалитеты, где, кстати, плохо с кадрами. Можно трудоустроить в школы, где, думаю, они будут лучшими учителями, чем часть уважаемых тетенек, которые там сейчас работают, — это хороший шанс для системы общего образования, который я бы не упускал. Можно перенаправить их на управление жилищно-коммунальным хозяйством. Другими словами, в секторы, где до кризиса уровень зарплат считался неприемлемо низким для этих людей.

Другое направление — занятость обучением. Официальное решение уже есть: в России создается система переподготовки, которую на 70% или даже на 100% будет субсидировать государство. Сейчас обсуждаются только детали — программы и формы обучения. Выпускникам, например, предлагается добавить год-полтора обучения чему-то помимо специальности. И совсем не обязательно в своем же вузе. Главное, чтобы это были программы конкретных компетенций или альтернативные курсы.

Скажем, экономист за полтора года фундаментально осваивает еще и психологию. Или инженер — логистику. Но только чтобы это была не магистратура. Иначе не избежать профанации.

— А государство согласится с вашими предложениями?

— Думаю, да. Это ведь относительно недорого — несколько десятков млрд. рублей. По сравнению со стоимостью массовых беспорядков или с чудовищными затратами на поддержку покупательной способности рубля деньги ничтожные.

— Дай бог государству хотя бы решить проблему образовательных кредитов.

— Проблема возникла оттого, что государство пошло на поводу у одного уважаемого капиталиста, решившего внести вклад в развитие образования. Цель достойная. Но идея сделать гарантом образовательного кредитования частную компанию была совершенно безумной. Выступать посредником должно было только государство!

Впрочем, в эксперименте были и хорошие стороны. Например, идея выдавать кредиты только под обучение в достойных вузах: неограниченный государственный образовательный кредит стал бы просто каналом увода государственных денег.

Главное же, что благодаря этой системе талантливые люди из очень бедных семей получили возможность учиться. И когда у банков возникли проблемы, мы (МГУ, Вышка и другие вузы) взяли риски на себя — стали учить их в долг. Сейчас договариваемся с государственным банком, чтобы он взял кредиты на себя. Надеюсь, в ближайшее время мы объявим о запуске новой программы образовательных кредитов.

Программа предназначена для набора 2009 года, и в ней будут участвовать несколько наших лучших вузов. Это крайне важно. Резко снизить цену за обучение нельзя: для большинства вузов это значило бы не платить хорошим профессорам и не приобретать литературу и оборудование. Думаю, что в целом стоимость платного обучения в России просядет только за счет инфляции. И мы должны сделать все, чтобы лучшие технические и классические университеты, опираясь на систему государственного кредитования, получали за качественное образование реальную цену. А студенты потом за 10 лет возвращали бы кредиты. Мы считали: это всего 20% зарплаты и отдать их более чем реально. Так что даже хорошо, что возникла проблема с кредитами. Она заставила правительство и общество задуматься о распространении этой системы.