Мзда и узда

На видеопленке человек передает Наталье Климовой коробку, а она кладет ее в стол. Следствие утверждает, что в коробке деньги, а женщина - что там лекарства. Наталья Климова, генерал-майор ФСБ в запасе, работала заместителем директора Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС) и вот уже третью неделю под арестом. Что в коробке действительно были деньги, надо будет доказать в суде. Но для старта еще одного национального предвыборного проекта - наступления на коррупцию - ареста вполне достаточно.
Таких репрессий российские чиновники до сих пор не видели. Кроме Климовой, под стражей бывший личный врач Егора Лигачева, директор фонда Андрей Таранов, а с ним и пять топ-менеджеров. Еще двое уволены. У Таранова при обыске нашли $20 000, 220 000 руб. и сберкнижку с вкладом на 12 млн руб. Обвиняют же их в том, что они продали конкретным фирмам право продавать лекарства льготникам, и за откаты распределяли по регионам так называемые выравнивающие трансферты, когда с территорий поступают заявки на дополнительное финансирование, а фонд уже сам решает, кому дать деньги. Раньше Таранов был партнером нынешнего главы Минсоцздрава Михаила Зурабова в страховой компании МАКС. Теперь карьера министра тоже повисла на волоске.
Руководителей фонда «вели» давно. Еще в мае Владимир Путин, по рассказу информированного чиновника, невзначай спросил у Зурабова, «все ли там в порядке со страхованием», и вот только теперь министр понял, о чем тот вел речь: аресты в фонде стали для него полной неожиданностью. А один из следователей прямо сказал Newsweek (и эту информацию подтвердил близкий к правительству источник), что сигналом к операции послужил подготовленный Зурабовым приказ премьера об отставке Таранова: следователи испугались, что директор скроется. Зурабов тоже говорит, что собирался уволить Таранова. Успей он с приказом - и вышел бы чистым из очень скверной истории.
Тем более что возглавляющий правление ФФОМС Зурабов, по словам одного из его соратников, до мелочей осведомлен о работе фонда. Министр определяет всю политику фонда, и, к примеру, если директор докладывает о заявках из регионов на допфинансирование, то председатель правления заранее знает, о чем речь. И пустить через ФФОМС программу дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО) для льготников тоже было идеей Зурабова: 51 млрд руб. в прошлом году, 29 млрд - в нынешнем, 42 млрд заложены в бюджет на следующий год. Для ФФОМС это огромный поток денег, указывает Сергей Смирнов из Института социальной политики и социально-экономических программ.
По одной из версий, наезд на ФФОМС учинили сами участвовавшие в программе фармацевты, так как фонд им задолжал около $1 млрд. С монетизацией льгот половина льготников предпочла брать живые деньги и самостоятельно покупать себе нужные таблетки, и Зурабов сократил отпуск дополнительных лекарств, упустив при этом из виду, что льготы оставили себе как раз те, кто ими вовсю пользовался. Спрос на программу не упал, деньги в фонде кончились еще летом, тогда как по организованной - для пущего контроля - Зурабовым схеме фармацевты сначала отпускали лекарства, а потом уже обналичивали рецепты через фонд: утром - стулья, вечером - деньги. И всем понятно, что заложенных на следующий год средств не хватит, чтобы возместить потери поставщикам.
По другой версии, могли затаить обиду страховщики: Зурабов не допустил их, в том числе и родственный ему с Тарановым МАКС, к участию в программе обеспечения льготными лекарствами. По словам посвященного в тему чиновника - чтобы избежать новой волны критики за деловую связь с МАКСом. А врагов у самого, может быть, непопулярного министра нынешнего кабинета слишком много: он крайне конфликтный менеджер, это признают даже его сторонники.
Врачи никак не могут ему простить, что он не медик, напоминает Сергей Смирнов: продвижение нацпроекта по здоровью превратилось для него в сплошную битву с врачебным лобби. Весной академики от медицины прокатили предложенного Зурабовым кандидата на выборах президента РАМН, а уже летом разразился скандал: созданное в рамках нацпроекта агентство по высокотехнологичной медицинской помощи «фактически перехватило функции РАМН». По крайней мере так написали академики в открытом письме Путину и Фрадкову. «А академики - очень влиятельные люди, - подчеркивает знакомый с этой сферой чиновник, - они лично лечат всех шишек и первых лиц». Теперь уже в самом Минсоцздраве ждут, что к концу года ФФОМС и два других фонда - пенсионный и соцстрах - будут выведены из-под прямого влияния министра, он уйдет, а министерское кресло достанется Дмитрию Рейхарту, с прошлой недели исполняющему обязанности директора ФФОМС.
Наконец, это могла быть аппаратная атака на Дмитрия Медведева, куратора нацпроектов и преемника-фаворита. Нацпроект по здравоохранению самый популярный, утверждают социологи, в бюджете ключевого в политическом смысле 2007 г. на него выделено больше средств, чем на все остальные нацпроекты, вместе взятые: поставь Путин на Медведева - и медицинский нацпроект стал бы мотором его кампании. «Таранов - это рядовой Сычев для Медведева», - утверждает близкий к правительству источник, намекая на не столь давний скандал вокруг другого преемника Сергея Иванова (скандал был раздут Главной военной прокуратурой с подачи, как тогда писали, помощника президента Игоря Сечина и генпрокурора Устинова, воевавших с преемниками и лоббировавших третий срок Путина).
Но коррупция в ФФОМСе все же не имеет непосредственного отношения к нацпроекту, да и новый генпрокурор Юрий Чайка - это не Устинов. Все собеседники Newsweek убеждены, что он не решился бы на столь громкие аресты без прямой президентской санкции. А зачем Путину воевать с Медведевым? «Факт в том, - продолжает тот же источник, - что Путин перехватил выдвинутые силовиками лозунги борьбы с коррупцией и повернул эти лозунги против них же». В минувший вторник он призвал чиновников отделить наконец власть от денег, но обращался при этом к силовикам и на коррупцию в органах обратил особенное внимание.
А генпрокурор Юрий Чайка там же объявил, что выявленных фактов все больше, а в прокуратуре уже создан спецотдел по борьбе с коррупцией. Отдел существует с сентября, но про него пока известно лишь, что его курирует начальник Управления по расследованию особо важных дел Сергей Иванов. И все.
При этом ничтожные в целом цифры, которыми оперирует генпрокурор, противоречат его же словам, что коррупция «пронзила все уровни власти» и вообще она везде: 9500 с лишним выявленных фактов получения и дачи взяток за 9 месяцев этого года против 9000 за весь прошлый год. На фоне 3 млн ежегодно регистрируемых преступлений это в любом случае капля в море - скорее уж выходит, что Россия тонет в хулиганстве и воровстве.
Правда, взяточников ловят хоть и очень редко, но зато метко. Как сообщили Newsweek в Генпрокуратуре, из «выявленных фактов» 6000 - это получение взятки, и почти 4000 - дача взятки. А по статистике Верховного суда, за полгода по 290-й статье («получение взятки») осуждены 707 человек, по 291-й («дача взятки») - 1297. Получается примерно 17% обвинительных приговоров на фоне 5–7%, характерных для стран с развитыми судебными системами. А в борьбе с взяткодателями - то есть гражданами - прокуроры празднуют абсолютный успех: в тюрьму в среднем садится каждый второй! «Судя по этим поразительным цифрам, обвиняемые не могут себя защитить, и чаще всего их, видимо, подставляют», - комментирует Марк Левин из Высшей школы экономики. Обнаруженная Юрием Чайкой особая коррумпированность правоохранительной системы - 2400 преступлений из 5700, совершенных должностными лицами, - тоже не столь уж красноречива. «Игра статистикой, - говорит эксперт Инга Михайловская из Института государства и права РАН. - Во-первых, милиция очень многочисленна, а во-вторых, где еще на госслужбе десятки тысяч только что демобилизованных пацанов?»
Владимир Путин понимает, что нельзя просто всех посадить. И предложил структурные меры: проводить экспертизу законов на коррупционность, реализовать госпрограмму по развитию судебной системы и ввести контроль над доходами сотрудников МВД, судов и членов их семей. Но это тоже только звучит эффектно. Прокуратура утонет в экспертизе законодательства, да и сами законы очень часто хороши, пока дело не дойдет до практики, подчеркивает заведующий сектором проблем правосудия Института государства и права РАН Игорь Петрухин. А федеральная судебная программа сводится в основном к материальному обеспечению судов: компьютеры, средства связи, зарплаты.
Повышать зарплаты судьям - это здорово, но, к примеру, подготовленные Минэкономразвития поправки о реформировании квалификационных судебных коллегий (задумка здесь в том, чтобы снизить влияние властей на судейский корпус) отложены как минимум на год, рассказал Newsweek источник в министерстве. Что же касается контроля над доходами, то эта идея уже однажды провалилась при Ельцине, напоминает Марк Левин. А в правительстве находят просто смехотворными последовавшие за арестами в ФФОМСе претензии прокуратуры к структурам Минсоцздрава, что их сотрудники не предоставили сведений о доходах: в кабинете эту обязанность проигнорировал каждый второй. «Это просто еще один сигнал Зурабову», - уверен правительственный чиновник. Владимир Путин с Юрием Чайкой, похоже, не столько борются, сколько изображают борьбу с коррупцией: аресты, наверное, будут, но все гадают, где и как будут отбирать жертв.
За последние годы кремлевские чиновники совсем перестали скрывать свой образ жизни, а наличные практически вышли из коррупционного оборота на госслужбе. Борьба с коррупцией уже проходила этапы укрепления рядов, охоты на оборотней, дебатов в Думе. На ее нынешнем новом витке Путин внушает чиновникам, что в атмосфере сплошного воровства только он, будучи облечен общественным доверием, сможет судить своих подданных по совести и без пристрастия. Что это его личный инструмент. А исследователи напоминают, что масштабы коррупции всегда связаны с объемом политических свобод, и в этом смысле Россия - нормальная, а не какая-нибудь особенная страна.