Анализ

Название данной статьи представляет собой цитату, взятую из доклада Всемирного банка “От экономики переходного периода к экономике развития” (см. его полную версию на www.worldbank.org.ru , п.308). Эта маленькая оговорка сделана авторами лишь в одном месте применительно к одному конкретному параграфу – о “захвате государства” в российских регионах. Однако, на наш взгляд, правильнее было бы распространить ее на всю главу С-5, характеризующую собственность и контроль предприятий в России.
Как уже отметил в своей статье на ОРЕС Сергей Гуриев*, с учетом неоднозначных последствий революционного перераспределения российского национального богатства в 1990-е годы эксперты Всемирного банка постарались определить, насколько высока концентрация собственности в российской экономике, кто именно является крупнейшими предпринимателями ("олигархами") и насколько контролируемые ими предприятия работают более эффективно, чем остальные.
Сергей Гуриев* пишет, что Всемирный Банк данным исследованием фактически не открыл ничего нового (“этот грандиозный проект в основном подтвердил общеизвестные стереотипы”). Основные же рекомендации доклада либо написаны по принципу “не навреди”, либо повторяют стандартные рецепты Всемирного Банка – которые, видимо, считается правильным повторять в любом документе Банка независимо от связи с его содержанием.
Однако ознакомление с полным текстом меморандума (опубликованным лишь спустя несколько дней после того, как московский офис Всемирного Банка стал распространять выводы исследования в СМИ) показывает, что С.Гуриев* немного лукавит. В докладе есть некоторые не “стереотипные” выводы, которые в сочетании с общеизвестными рекомендациями ВБ и будучи наложенными на современный российский внутриполитический контекст как раз и вызвали нездоровый интерес к результатам исследования Всемирного банка со стороны различных СМИ, а также некоторых политиков определенной ориентации.
Во-первых, в докладе ВБ утверждается, что ФПГ со значительными правами собственности в масштабах всей страны, как правило, не превосходят по своим экономическим показателям более мелких отечественных частных собственников. А если сделать соответствующие корректировки (например, поправки на отрасль и размер компании), окажется, что они “работают заметно менее эффективно” (п.337).
Во-вторых, анализируя структуру российских рынков в 1991 и в 2001 году, авторы отмечают возросшую степень их концентрации. А в сочетании с параллельно идущей концентрацией собственности и контроля – и особенно “вследствие сомнительного характера многих приватизационных сделок” – это чревато появлением “монополистического контроля” (п.232). Правда, в докладе делается оговорка, что “этого пока не случилось – по крайней мере, в большинстве секторов, да и в экономике в целом”. И, тем не менее, эксперты ВБ в качестве одной из ключевых политических мер считают необходимым ужесточение антимонопольного законодательства (п.233) – видимо, исходя из презумпции виновности крупного бизнеса в еще не состоявшихся злоупотреблениях доминирующим положением на рынке.
В-третьих, согласно материалам доклада, хотя федеральные бизнес-группы получают льготы от региональных властей реже, чем региональные компании или иностранные инвесторы, эффект этих льгот “оказывает разрушительное влияние на регион” (п.340). Столь же печальны последствия предоставления льгот группам, которые появились на свет с помощью приватизационных схем на основе залоговых аукционов. В итоге “предоставленные в Меморандуме данные по регионам показывают, что российские ФПГ действуют наподобие аналогичных групп в других странах мира, используя власть в своих интересах и проявляя недюжинный талант к тому, что Адам Смит назвал “сговором против общественного блага”” (п.343).
С учетом приведенных цитат, наверное, не следует удивляться тому, что на первом публичном обсуждении доклада ВБ в московском центре Карнеги 13.04.2004 Каха Бендукидзе называл сводные данные по 23 крупнейшим бизнес-группам (табл. III.5.2) не иначе, как “список висельников”. Эмоции Кахи Автандиловича в целом можно понять. По прочтении доклада возникает стойкое ощущение, что все основные проблемы российской экономики порождены “олигархами” - а отнюдь не неэффективным госсектором и уж тем более не консолидированной бюрократией, все более ставящей под свой контроль формально независимый от нее частный бизнес самых разнообразных размеров.
Тем не менее, абстрагируясь от эмоций, попробуем разобраться, на чем основываются столь серьезные выводы. Описанию методологии и исходных данных для исследования структуры собственности и контроля посвящено 3,5 из 40 страниц раздела С-5 доклада. При этом ключевая информация, на наш взгляд, содержится в следующих трех фразах:
“…Исследователи проводили опрос среди отраслевых аналитиков, экономистов, банкиров и других участников рынка…, обладающих детальными знаниями о ситуации в отрасли, для выяснения структуры собственности и контроля над интересующими нас предприятиями. Респондентам была гарантирована анонимность. Полученные данные были проверены и дополнены общественно доступной информацией.” (п.250)
На основе вышесказанного собранная информация красиво обозначается в докладе как “распределение собственности и контроля… с точки зрения рынка” (п.251). Однако, по сути, это не более, чем совокупность экспертных оценок. Далее эти оценки, относящиеся к лету 2003 года, для соответствующих предприятий были состыкованы с данными по продажам, численности работников и активам за 2001 год, а также с усредненными данными о льготах, предоставленных этим компаниям региональными властями в 1996-2000 годах. После чего был проведен весьма детальный регрессионный анализ…
К сказанному, наверное, можно добавить, что при первом же обсуждении в скандальном “списке 23х” обнаружились ошибки – в виде фамилий несуществующих собственников, недоучтенных оборотов и т.д. И это при том, что речь шла действительно о крупнейших российских компаниях, чьи акции торгуются на рынке и информация о которых в целом относительно доступна. Можно предположить, что после опубликования собранной ВБ базы данных таких ошибок обнаружится заметно больше применительно к компаниям, контролируемым мелкими и средними частными собственниками – которые, тем не менее, выступали в качестве “контрольной группы” (!) при анализе эффективности различных категорий собственников (п.288).
В качестве комментария к интерпретации полученных результатов также можно отметить ряд спорных моментов.
Говоря об анализе концентрации собственности, авторы доклада все время оперируют оценками концентрации контроля. При этом в докладе признается различие между этими двумя понятиями (п.252), но, тем не менее, они используются как взаимозаменяемые – что неизбежно создает искаженное завышенное представление о реальном уровне концентрации собственности.
Рассуждая об угрозах монополизации российских рынков национальными ФПГ, эксперты ВБ как-то забывают о том, что в 2001 году в России в отличие от ситуации 1991 года мы имели дело с открытой экономикой. И степень этой открытости вряд ли сильно вырастет даже после вступления России в ВТО. А это, в свою очередь, означает, что крупнейшие отечественные компании, даже контролируя 70-80% продаж в России, как правило, ничего не смогут навязать своим потребителям – поскольку по меркам глобального рынка они являются весьма средними фирмами.
В этой связи приходит на ум справедливое высказывание Якова Паппэ: “Россия – это большая страна, но маленькая экономика”. Из этого высказывания, кстати, логически вытекает, что во многих случаях масштаб российского рынка будет просто недостаточен для эффективных национальных компаний, а измерение степени концентрации внутреннего рынка здесь просто не имеет смысла.
Подведем некоторые итоги. Всемирный банк, опираясь на группу российских экспертов и финансовых журналистов, провел интересное исследование. Очевидно, что отработка методологии такого исследования и уточнение собранных данных – это дело времени. И в этом смысле можно только приветствовать намерение ВБ опубликовать полную базу данных обо всех 1200 компаниях, учтенных при анализе эффективности различных категорий собственников, и 300 из них, получавших региональные льготы. Столь же очевидно, что даже после отработки методологии и уточнения исходных данных ответы на непростые вопросы о структуре собственности и контроля и ее эффективности, поставленные в меморандуме Всемирного Банка, многим будут казаться спорными – и поэтому потребуется время на обсуждение причинно-следственных связей и различных интерпретаций полученных результатов.
Все это совершенно нормально – если мы говорим о пионерном академическом исследовании, конечным результатом которого станет несколько статей в американских научных журналах. Однако особенность Всемирного Банка в том, что это не академический институт, а весьма серьезная международная организация, дающая на основе своих исследований рекомендации высшему политическому руководству соответствующих стран. И в этой ситуации уровень требований к обоснованности выводов, а также к методологии проводимых исследований существенно повышается. Результаты подобных исследований должны быть убедительными для подавляющего большинства экспертного сообщества – если же это не так, то не стоит спешить с представлением их широкой публике и политической элите.
К сожалению, в нашем случае все пресс-конференции (спланированные как в хорошей PR-кампании) уже состоялись. Появившиеся по их итогам многочисленные публикации напомнили о существовании московского офиса Всемирного Банка тем, кто в последние годы потихоньку стал забывать о присутствии этой организации в России. Правда, я не уверен, что руководство ВБ и участники исследования рады столь широкой популярности данного меморандума Банка – поскольку выводы доклада, озвученные в российских и зарубежных СМИ, удивительным образом совпали с пафосом анти-олигархической кампании и уже используются как дополнительный аргумент в пользу пересмотра итогов приватизации.
Вряд ли авторы меморандума планировали нечто подобное. Однако по факту эффект получился именно таким. И, вероятно, для “выправления” этого эффекта сейчас со стороны Всемирного банка нужны более внятные ответные публичные действия – нежели “сглаживающее острые углы” выступление одного из авторов доклада Сергея Гуриева*.

*Сергей Гуриев включен Минюстом в список физлиц, выполняющих функции иностранного агента.