Себе в убыток

Президент РФ Владимир Путин, выступая на Всемирном конгрессе информационных агентств "Информация: вызовы XXI века", отметил основные версты на пути развития российской экономики: "Считаю, что Россия стремится к дерегулированию, снижению налоговых ставок и постепенному прекращению необоснованного вмешательства государства в экономику, в том числе с помощью субсидирования неэффективных отраслей производства". Вполне возможно, что большинство банкротов, которые десятилетиями находились в "наркотической" зависимости от государственного бюджета, должны будут "соскочить с иглы".
По словам Валерия Миронова, ведущего эксперта Центра развития, использованное главой государства понятие "отрасль", скорее всего, условное. Речь идет об убыточных предприятиях, которые представляют разные сферы экономики. На сегодняшний день ее общее состояние, считает эксперт, находится в динамичном развитии и даже на подъеме. Среди отстающих значатся несколько отраслей: легкая, микробиология, жилищно-коммунальная и сельское хозяйство.
Тяжелая жизнь легкой промышленности началась с развития импорта, с которым нашим платьям-юбкам, изготовленным на изношенном (до 60%) оборудовании, конкурировать довольно сложно. А закончилась очень просто: закрытием швейных и обувных фабрик, часть из которых были и градообразующими. Поэтому немудрено, что к производственным проблемам прибавились социальные: безработица, миграция, низкий уровень жизни. Только в одной Кемеровской области был поставлен крест на трех фабриках - в городах Белово, Осинники, Новокузнецк.
Макропроблемы микробиологии связаны с тем, что основным потребителем ее продукции является несостоятельное сельское хозяйство. Поэтому принцип "утром - деньги, вечером - стулья" здесь не сработал.
Причины же отставания самого аграрного сектора - традиционные: высокая себестоимость, старые технологии и дедовская культура землепользования. То есть если в передовых странах уже давно отработана технологическая цепочка, позволяющая сокращать путь от поля до прилавка, то у нас с этим все еще напряженка. А из-за того, что она распадается на разные звенья, до сельхозпроизводителей доходит только одна десятая часть доходов. По мнению Андрея Яковлева, проректора ВШЭ, эта ситуация характерна для стран третьего мира. Правда, с приходом частных инвесторов ситуация изменилась в лучшую сторону, но до кардинальных сдвигов еще далеко. Мешают тому и огромные размеры страны, разделенной на разные климатические зоны. Поэтому если на Кубани нет нужды вкладывать деньги в землю, то, например, в Удмуртии или Сибири без этого не обойтись.
Что касается ЖКХ, то его убыточность предопределена исторически, считает Яковлев, и связана с занижением цен на услуги коммунальщиков. Скорее всего, в ближайшее время там кардинальных изменений не предвидится, потому что резкое повышение тарифов содержит в себе социальную опасность, а внедрение рыночных механизмом идет крайне медленно.
Тем не менее, перемен к лучшему не заметить нельзя. Более того, за такой традиционно убыточной отраслью, как угольная, уже не тянется дурная слава отстающей. Этому помогли частные компании, которые, заметив в "черном золоте" инвестиционную привлекательность, довели добычу угля до рекордной отметки. Так, в Кузбассе впервые с 1992 года удалось преодолеть 100-миллионный рубеж, а на следующий год намечено добыть уже 150 млн. тонн угля.
Больше настораживает статистика неэффективных предприятий, разбросанных по разным отраслям промышленности. В прошлом году без прибыли отработала почти половина из них - 42%. Причем нельзя сказать, что в хвосте они оказались из-за того, что государство бросило их на произвол судьбы.Как раз наоборот. Дотации, как одна их форм господдержки, которые отлично прижились еще во времена Советского Союза, продолжают пользоваться в России большой популярностью и сегодня.
Правда, побив мировой рекорд в 1992 году, когда, по данным Мирового банка, выделенная сумма составляла 30% ВВП, через три года они существенно (до 7%) потеряли в объемах. Но, по мнению экспертов, это было вызвано не осознанной политикой, а дефицитом бюджета. Если сравнивать страны с переходной экономикой по силе господдержки, то Россия в начале 90-х занимала лидирующее положение. Так, в Польше доля государственного субсидирования в 1991 году не выходила за рамки 2,7% ВВП, а 1993-м упала почти в два раза (до 1,3%). Причем это не помешало польской экономике остановить спад и встать на ноги.
В России же в большинстве случаев госдотации оказывались настолько же полезными, как и искусственное дыхание, сделанное утопающему прямо на воде. Но дело вовсе не в качестве или количестве оказываемой помощи. Ни для кого не секрет, что бюджетные средства, как правило, не доходят до места своего назначения и, минуя расчетные счета предприятий, оседают в карманах чиновников. Нецелевое использование федеральных средств стало чуть ли не национальной традицией России. А раздача слонов в виде денег, налоговых и прочих льгот была всегда хорошей питательной средой для воровства и коррупции. Не случайно почти каждая проверка Счетной палаты РФ по использованию бюджетных средств в различных регионах страны выявляла нелегальные маршруты их следования. Разница лишь в объемах и сфере приложения отечественного капитала. Чаще всего он отклоняется от указанного маршрута в самой убыточной отрасли российской экономики - ЖКХ.
В качестве примера - заключение Счетной палаты "О результатах проверок использования средств, выделенных на финансирование мероприятий, связанных с подготовкой к осенне-зимнему сезону 2003-2004 годов в республиках Карелия и Саха (Якутия), во Владимирской и Ульяновской областях". Как следует из документа, "фактическое освоение средств бюджетных ссуд на объектах осуществляется крайне медленно, сроки их ввода в эксплуатацию не выполняются, имеет место необеспеченность объектов строительства финансовыми ресурсами. Перечисление администрациями субъектов Российской Федерации средств до органов местного самоуправления окончательно не завершено. По состоянию на 1 октября 2003 года в Ульяновской области из 150 000 тыс. рублей сумма авансовых перечислений составила всего 6,4%; в Республике Карелия - 39,9%, во Владимирской области - 41,9%. Администрация Ульяновской области задержала распределение ссуды на 48 дней после подписания договора и на 20 дней после ее фактического поступления, что явилось главной причиной срыва выполнения работ. По состоянию на 1 октября 2003 года фактически выполнены, но не оплачены работы на сумму 34 775,6 тыс. рублей, или 23,2% от плана. Только в 7 из 19 муниципальных образований произведены авансовые платежи на общую сумму 9650 тыс. рублей, или 6,4% от выделенной ссуды. Предусмотренные договором 55 066 тыс. рублей мэрии г. Ульяновска не перечислены".
Не лучшим образом использовались и бюджетные ссуды в Волгоградской области. Как определила Счетная палата, "в Южном федеральном округе были оплачены услуги по осуществлению технического надзора за работами по подготовке объектов жилищно-коммунального хозяйства к осенне-зимнему периоду 2003-2004 годов в сумме 450 тыс. рублей, которые фактически не были оказаны. В соответствии со статьей 289 Бюджетного кодекса Российской Федерации указанные расходы являются нецелевым использованием средств федерального бюджета".
Но даже если деньги доходят до адресата, то они вовсе не стимулируют революционные преобразования: приватизацию, инвестиции, коренную реконструкцию. Логика руководителей предприятий-банкротов понятна: какой смысл напрягаться, чтобы заработать деньги, если они придут и так? Поэтому все остронуждающиеся в матпомощи предприятия превращаются в ту самую бездонную бочку, где бесследно исчезают казенные монеты. Причем они не спасают ни экономику в целом, ни предприятие в отдельности. Более того, сохранять статус сирых и убогих гораздо выгоднее, чем поддерживать имидж богатых и процветающих. Ведь в коленопреклоненной позе куда удобнее обольщать местные власти и выпрашивать очередную подачку. Ясно, что такая потребительская психология, привитая планово-распределительной системой, никак не согласуется с рыночной.
Более удачной оказывается такая форма господдержки, как протекционистские меры государства по защите отечественных производителей от внешней конкуренции, считает эксперт Миронов. Самый яркий пример - введение пошлин на ввоз иномарок. Если раньше отечественный автопром дышал на ладан, потому что его продукции потребители предпочитали импортную, то после введения пошлин на иномарки он обрел второе дыхание. Правда, цены при этом на отечественные машины подпрыгнули почти до уровня иностранных, зато зарубежные автопроизводители всерьез заинтересовались российским рынком. Отсюда - готовность General Motors построить на российских просторах несколько сборочных заводов.
Однако это не означает, что дотации как форма господдержки безвозвратно должны уйти в прошлое. По мнению экспертов, они должны сохраниться в убыточных, но стратегических отраслях, например оборонной, авиационной, сельскохозяйственной. Всех остальных доноров госбюджета давно пора заставить съехать с привычной колеи.
Для этого есть два пути. Либо привлечь (через участие в конкурсе) частного собственника, который вложит свой капитал, переоснастит и реконструирует производство, либо повесить на нем большой амбарный замок. Как показывает практика, первый - предпочтительнее, потому что частник сделает все возможное, чтобы повысить конкурентоспособность продукции, найти рынки сбыта, провести модернизацию и т.п. Назначенцу же, делегированному на должность генерального директора неприватизированного предприятия, такая головная боль ни к чему. Подтверждением тому служит и банальная статистика: из трех убыточных предприятий два находятся в государственной собственности.
Если же на неэффективном производстве поставить крест, то придется отвечать на такой деликатный вопрос, как социальный. Хватит ли у государства сил и средств, чтобы вывести на берег тех работников, чье предприятие пошло ко дну, не выдержав рыночного шторма?
По словам Евгения Ильюшкина, члена комитета Совета Федерации по социальной политике, ответ будет положительным, если следовать определенной государственной программе, нейтрализующей негативные социальные последствия после закрытия предприятия. То есть все его работники должны быть переобучены и устроен ы на новое рабочее место. С точки зрения эксперта Миронова, в ликвидации предприятия есть не столько минусы, сколько плюсы.
Причем как для экономики в целом (бюджет освобождается от лишнего нахлебника), так и для отдельно взятых работников. Многие из них, вовремя сориентировавшись в новых погодно-рыночных условиях, открывают свои бизнес. А от этого, как известно, выигрывают все - и граждане, и Отечество.
Итак, потребительское отношение к государственной казне: вы - нам, сколько мы хотим, а мы - вам, сколько сможем, - больше напоминаете фабулу романа о неблагодарных детях. Но, учитывая, что чрезмерная опека не заслонит от рыночной непогоды, пора писать свою историю роста. Сюжет предельно прост: герой нашего времени, перестав считать чужие деньги, начинает делать свои.

***
Комментарии
Андрей Яковлев, проректор Высшей школы экономики:
- Я не считаю, что глава государства обозначил какую-то принципиально новую стратегию. Это общее заявление, конкретизация тех направлений, по которым наша экономика движется уже несколько лет. О сокращении дотаций говорилось еще с конца 1990-х годов. Отрасли экономики не всегда можно оценивать по критериям эффективности. Например, сельское хозяйство обеспечивает России продовольственную безопасность, а банковский сектор - финансовую. При всей неэффективности российских банков мы не можем разрешить бесконтрольно действовать на нашем рынке иностранным. То есть барьеры, которые мы ставим перед ними, - это и есть скрытая форма государственных дотаций для отечественного банковского сектора. Кроме того, правительство не может отказаться от региональных трансфертов для Крайнего Севера, Дальнего Востока, Кавказа. Это не только и не сколько вопрос экономики, сколько политики.
Россия уже давно идет по пути сокращения госдотаций и введения таможенных пошлин на экспорт. В результате увеличивается объем нашей продукции, вырастает ее конкурентоспособность, сокращается доля нерыночного сектора. Все это - шаг на пути движения к ВТО.
Я бы не стал сравнивать опыт стран с переходной экономикой в пользу европейских по принципу, кто больше использует государственных ресурсов. Например, в Польше до сих пор сохраняются дотации и очень велико количество госпредприятий. К тому же надо учитывать, что сделать рывок вперед в стране, где живет 1,5-2 миллиона человек гораздо легче, чем в России.

* Комментарии даны в сокращении