Валюта местного значения

Вопреки обещаниям чиновников свободно конвертируемый рубль не может стать одной из мировых резервных валют. Этому препятствует сама экономическая политика российских властей

Центробанк досрочно снимает почти все ограничения, связанные с валютными операциями: с 1 мая ставки резервирования средств при совершении операций, связанных с движением капитала, сократятся вдвое, а обязательность продажи экспортерами части валютной выручки и вовсе будет отменена. В соответствии с Законом о валютном регулировании эти ограничения планировалось сохранять до 1 января 2007 года.
Досрочная отмена части ограничений, безусловно, приближает рубль к получению заветного статуса свободно конвертируемой валюты. Напомним, что задачу перехода к «полной конвертируемости» рубля президент поставил еще два года назад в своем послании Федеральному собранию. В течение этих двух лет экономические чиновники самого высокого уровня — и глава Минэкономразвития Герман Греф, и министр финансов Алексей Кудрин, и председатель Центрального банка Сергей Игнатьев — подтверждали готовность отменить все формальные валютные ограничения с начала 2007 года. Но уже в начале февраля нынешнего года Алексей Кудрин, выступая перед своими коллегами из стран «большой восьмерки», пообещал, что либерализация валютного законодательства может быть осуществлена раньше намеченных сроков.
Так что можно не сомневаться, что в скором времени оставшиеся валютные ограничения будут отменены. И рубль наконец получит статус полностью конвертируемой валюты. Чиновники преподносят это населению как большой плюс: теперь россияне якобы получат возможность ездить за границу с рублями. Но это сказка: возить-то рубли с собой за границу не возбраняется, только вряд ли удастся свободно обменять их на местную валюту. И вовсе не вследствие злонамеренной дискриминации россиян. Просто понятия «свободно конвертируемая валюта» и «мировая валюта» нетождественны. «Можно создать предпосылки для того, чтобы национальная валюта стала свободно конвертируемой, но невозможно административно 'назначить' ее мировой валютой», — говорит президент Московской международной валютной ассоциации (ММВА) Алексей Мамонтов. А главный экономист УК «Тройка Диалог» Евгений Гавриленков напоминает, что, к примеру, национальные валюты Польши, Чехии, стран Балтии давно по формальным признакам являются свободно конвертируемыми, но мировыми валютами так и не стали.
С макроэкономической точки зрения чиновники считают полную конвертируемость рубля важным достижением, поскольку конвертируемый рубль якобы может стать одной из мировых резервных валют. В идеале это означает, что мы сможем закупать импортные товары не в обмен на нефть, газ и металл, а за раскрашенные бумажки, которые сами будем печатать в необходимых количествах, как это делают сегодня США.
Однако одного желания чиновников для претворения этой красивой мечты в жизнь явно недостаточно. «Существуют правовые аспекты обращения валюты, которые находятся в компетенции экономических властей государства, и существуют рыночные, чиновникам неподвластные, — отмечает Евгений Гавриленков. — После создания формальных условий конвертируемости рубля его дальнейшее положение на мировом рынке будет зависеть от того, насколько востребованным он окажется, в первую очередь в мировой торговле».
Казалось бы, Россия, один из крупнейших сырьевых экспортеров, потенциально имеет возможность пустить в ход рычаги, которые заставили бы партнеров «полюбить» рубль. Однако, отмечает г-н Мамонтов, наша страна отнюдь не является поставщиком-монополистом, дабы диктовать свои условия покупателям. «Серьезного спроса на рубли со стороны участников мирового рынка ожидать не приходится, — соглашается Евгений Гавриленков. — Хотя бы потому, что в мире физически накоплено мало рублей: рублевая масса в долларовом эквиваленте оценивается в 230-250 миллиардов долларов, что равно примерно трети дефицита торгового баланса США».
Еще одно препятствие для превращения рубля в мировую валюту — память о дефолте 1998 года. «Американский доллар много десятилетий остается лидером мировых внешнеэкономических расчетов в том числе и потому, что за всю историю своего существования США не пережили ни одного странового дефолта, а долларовые купюры, выпущенные сразу после Гражданской войны, в 1865 году, до сих пор имеют законную платежную силу», — объясняет руководитель консалтинговой группы «Банки. Финансы. Инвестиции» (БФИ) Александр Хандруев. Рубль подобной стабильностью похвастаться не может.
«Кроме того, сейчас доля США в мировом внешнеторговом обороте оценивается в 18-19 процентов, доля России — менее одного процента, — отмечает Александр Хандруев. — А ВВП нашей страны составляет менее десяти процентов от ВВП Соединенных Штатов. Так что о какой-то реальной конкуренции рубля с долларом говорить явно преждевременно».
Некоторые российские чиновники предлагают начать «продвигать» рубль с реализации менее амбициозных планов: сделать его расчетной валютой во внешней торговле между странами СНГ. Тем более что часть расчетов с Белоруссией, Киргизией и даже демонстративно отворачивающейся от нас Украиной уже сейчас происходит в рублях. Однако шансы рубля на превращение даже в региональную резервную валюту невелики. «У рубля есть шанс стать региональной резервной валютой только в том случае, если наши торговые партнеры из числа ближайших соседей будут заинтересованы аккумулировать рубли, а для этого должны быть созданы качественные инфраструктурные институты, в частности клиринговые центры, — считает Александр Хандруев. — К тому же рост интереса к рублю прямо пропорционален динамике внешнеторгового оборота между нашими странами. А он, к сожалению, с каждым годом уменьшается: наши соседи, как и Россия, все больше ориентируются на торговлю с Западом». Так, по данным МЭРТ, в январе-феврале 2006 года доля стран СНГ во внешнеторговом обороте России по сравнению с аналогичным периодом прошлого года уменьшилась с 14,5 до 13,9%.
Более радикальные «патриоты рубля» предлагают каким-то образом заставить наших ближайших соседей формировать золотовалютные резервы в рублях. Однако это просто технически невозможно. «Назначить рубль расчетной валютой между странами СНГ либо резервной валютой этих стран — не в компетенции ни Центробанка, ни любых других экономических российских ведомств, — подтверждает заместитель председателя Центробанка Константин Корищенко. — Экономические регуляторы, представители бизнес-сообществ и законодателей ряда стран СНГ уже не первый год ведут работу по унификации правил игры в финансовой и валютной сферах. Однако результаты еще далеки от желаемых». Впрочем, это неудивительно — с каждым годом шансы рубля на превращение в мировую или хотя бы региональную резервную валюту становятся все эфемернее, поскольку зависимость российской экономики от конъюнктуры мировых рынков сырья постоянно растет.
Для потенциальных приобретателей рублей это означает ровно одно: как только цены на нефть, газ и металлы начнут снижаться, на рубль начнется мощнейшее спекулятивное давление. Как долго нынешние золотовалютные резервы позволят Банку России поддерживать стабильный курс рубля — полгода, год, два, неизвестно, однако, как только резервы иссякнут, неизбежно вернутся и ограничения на вывоз валюты, и обязательная продажа валютной выручки экспортерами, и прочие «прелести» мобилизационной экономики. Ни для каких других сценариев нынешняя финансово-бюджетная политика российских властей просто не оставляет места. Так что всерьез рассуждать о перспективах превращения рубля в мировую резервную валюту сегодня может только чиновник, абсолютно оторвавшийся от реальности.