«Новый президент сможет выбрать один из сценариев»

Предстоящие президентские выборы заставляют представителей государства и бизнеса задуматься, какой будет экономическая программа будущего президента России. О том, как некоммерческая организация «РИО-Центр» пытается создать такую программу, независимо от того, кто будет следующим президентом страны, обозревателю «Газеты.Ru» Михаилу Краснову рассказал председатель правления «РИО-Центрa», вице-президент РСПП Игорь Юргенс.

— Каков статус «РИО-Центра»? Насколько известно, он создавался при поддержке Мининформсвязи, однако министерство в работу центра не вмешивается?
— «РИО-Центр» — такая же общественная организация, как и любая другая. Его учредителями выступили ряд крупных академических институтов, научных организаций и вузов, но, согласно закону, ни один из учредителей, а тем более ни один орган государственной власти не имеют права вмешиваться в деятельность общественной организации. Другое дело, что в предыдущие три года деятельность «РИО-Центра» носила несколько узкий, можно даже сказать отраслевой, характер. В основном он занимался разработкой концепции развития информационного общества в соответствии с решением президента России, который в 2000 году подписал Окинавскую xартию глобального информационного общества.
Для осмысления проблем, связанных с этим решением, — информационной открытости и информационной безопасности, роли рынка и государства в новых условиях — был необходим специальный интеллектуальный центр. Его работу возглавили министр информационных технологий и связи Леонид Рейман, вице-президент РАН, академик Александр Некипелов, академик Евгений Велихов. Концепция развития информационного общества была разработана «РИО-Центром», и в настоящий момент она проходит процесс согласования в органах государственной власти. Это необходимый момент, связанный с тем, что в концепцию информационного общества помимо общедоступной сети интернет, электронных средств управления государством, правительством и т. д. входит и такое понятие, как «информационная безопасность».
Существуют киберпреступность и кибертерроризм, иные угрозы подобного рода, и при всей информационной открытости мы должны понимать, что жизненно важные пункты управления необходимо защищать.
Однако к 2006 году руководство «РИО-Центра» пришло к выводу о необходимости расширения рамок своей деятельности. В частности, я был приглашен на пост председателя правления центра как человек, имеющий опыт работы в общественных организациях, таких как РСПП. С другой стороны, мои политические и экономические взгляды устраивали тех, кто составляет правление «РИО-Центра». Меня пригласили — и об этом говорилось на заседании правления — для расширения спектра деятельности центра, который готов перейти от вопросов развития телекоммуникаций к осмыслению того, что такое связь между обществом и государством в области информации, какой должна быть информация, доходящая до общества, каким должен быть канал связи общества с государством…
Этими проблемами мы и начали заниматься. Но оказалось, что сегодня такие занятия напоминают стрельбу из пушек по воробьям. Россия вступает в предвыборный период: в 2007-м нам предстоит выбирать парламент, в 2008 году — президента. И мы задумались о том, что такие мощные интеллектуальные силы, которые сконцентрировал вокруг себя «РИО-Центр», вполне можно использовать для разработки экономической стратегии нового президента России – вне зависимости от того, кто именно займет этот пост.
Ни фамилия, ни взгляды этого человека нас в данном случае не интересуют, нас интересует, как экономисты-профессионалы представляют себе вариантность развития страны после 2008 года и, соответственно, варианты экономической политики будущего президента.
И вот уже полтора-два месяца мы работаем в этом направлении.
— То есть будет предложено некоторое количество сценариев развития нашей экономики после 2008 года?
— Да, экономическое развитие действительно инвариантно. Экономика имеет свои законы, но на нее огромное воздействие оказывают состояние гражданского общества, внутриполитические факторы и внешний мир. И еще есть три модели (в данном случае я говорю очень огрубленно), которые возможны в любой экономике — либеральная (свободно-рыночная), дирижистская (где роль государства больше, чем в либеральной) и авторитарная, мобилизационная. Вместе эти факторы и модели дают как минимум девять различных комбинаций, и мы, насколько хватит сил, хотим попробовать их описать.
А уже потом человек, который займет пост президента, сможет выбрать для себя один из возможных вариантов, или по крайней мере он будет знать, какие экономические результаты принесет избранная им политика.
— По сути ваши сценарии безадресные?
— Абсолютно! Эту ошибку не хотелось бы повторять. Так называемая программа Грефа в свое время писалась под конкретного человека — Владимира Владимировича Путина. Эта работа была сконцентрирована в Центре стратегических разработок, для ее организации был приглашен весьма прогрессивный человек – Герман Оскарович Греф. Видимо, наш президент обсуждал с ним основные направления развития страны, и Греф выступал просто организатором работы.
У ЦСР (Центр стратегических разработок. – «Газета.Ru») было довольно мало времени для того, чтобы выработать правильную экономическую политику, однако эта задача была выполнена, и выполнена достаточно хорошо. С моей точки зрения, подготовленный под руководством Грефа план развития России до 2010 года представляет собой очень хорошую попытку макроэкономического прогноза. Однако времени, подчеркну это еще раз, не хватало, ситуация была чрезвычайно сложной, страна только-только очнулась после дефолта, в 2003 году предстояло отдавать $18 млрд внешнего долга, а денег в казне не было, и никто, никакой гений не мог предсказать будущий скачок цен на нефть.
Все эти обстоятельства в совокупности привели к тому, что программа Грефа оказалась не такой основательной, какой могла бы быть.
Сегодня же у нас стабильная ситуация, понятно, что, Бог даст, не будет политических потрясений, есть хорошие запасы, заделы, рыночные силы, и, в общем, все факторы политическо-экономической жизни стали более зрелыми. И плюс ко всему у нас еще есть впереди два года, на нас никто не давит, никто не подгоняет, и мы можем создать более качественный документ, в котором действительно будут определены возможные варианты развития страны. И тот человек, который выиграет выборы, сможет воспользоваться результатами нашего труда.
Если же они не захочет этого сделать, мы, экономисты и политологи, будем надеяться, что нашим прогнозом воспользуется население страны.
Когда ты предупрежден, ты вооружен.

— Ваши сценарии будут находиться в открытом доступе?
— Ну естественно! Ничего закрытого! Мы представим их на суд не только нашей, но и зарубежной общественности. Я уверен, что мы сможем представить документ, который будет не стыдно показать ведущим экономистам мира.
— Не пересекается ли ваше исследование с аналогичными проектами в Центре стратегических разработок Германа Грефа? Не боитесь конкуренции?
— Абсолютно уверен, что в ЦСР работают прекрасные, опытные специалисты, закаленные в прошедших боях… И если между нами возникнет добросовестная конкуренция, это будет только подстегивать исследователей. В любой сфере конкуренция есть главный фактор прогресса.
— Вы говорили о стабильности, о том, что и в экономике, и в политике ситуация более или менее стабильна. Как в эту стабильность можно вписать последние события на рынках, когда произошел массовый обвал?
— Это не вина российских регуляторов. Мы живем в экономике ожиданий, и в настоящее время фьючерсы, деривативы и прочее — это ожидание, а не бухгалтерия XVII—XVIII веков. Плюс фактор спекулянтов. При этом первым обвалился индийский рынок, а мы идем вслед за развивающимися рынками. Но это нормальный, прозрачный и предсказуемый процесс. Мы его пережили, и через четыре-пять дней начался подъем. Еще раз повторю, это нормальный, предсказуемый и управляемый процесс.
Он может стать неуправляемым только в том случае, если обвалится американский рынок, но мы этого не ожидаем.
— Основное внимание в ваших сценариях уделяется экономике…
— Да. Социальная политика, демография и экономика — это связанный блок вопросов, который, строго говоря, в целом носит экономический характер. Но при этом наш ситуационный анализ показал, что построить стройную программу без учета внешних факторов нам не удастся. Поэтому внешняя политика России и тех, кто ее окружает, наше позиционирование на внешнеполитической арене, безусловно, будут отражаться на экономической политике.
— Влияние внутриполитических факторов вы пока не рассматриваете?
— Если вы говорите о действиях отдельных политических партий, то мы их, действительно, не рассматриваем. Однако внутриполитические вопросы, связанные с прогнозом поведения социальных классов и групп, несомненно, будут учитываться.
— В послании президента Федеральному собранию демография рассматривается как одна из основных проблем. Как бы вы оценили высказанные там предложения?
— Президент сосредоточил свое внимание на одном, очень важном, зависящем от государства факторе исправления демографической ситуации — на стимулировании рождаемости путем предоставления семье различных льгот и материальной поддержки. Я, конечно же, не специалист в области демографии, но работающий у нас выдающийся демограф А. Г. Вишневский и его коллеги показывают, что при сложившейся структуре населения таким путем всех проблем не решить. За прошлый век Россия потеряла 50 млн мужчин в самом продуктивном возрасте. Это невосполнимая потеря, и кривая рождаемости все равно будет идти вниз. Поэтому вторая крупнейшая проблема — это иммиграция. И тут возникают очень большие трудности, потому что
российская экономика для своего устойчивого развития должна импортировать в год как минимум 700—800 тыс. работников.
Практически с той же самой проблемой после окончания Второй мировой войны столкнулась Франция. Она ввозила работников из своих колоний, и какие проблемы это создало, всем известно: aлжирская война, четыре покушения на президента де Голля — можно сказать, что во Франции шла гражданская война, вызванная неадаптированностью такого большого количества иммигрантов. И Россия сегодня переживает практически то же самое. Скинхеды, убийства на расовой почве — это первые проявления того, что коренная нация не воспринимает мигрантов, хотя они жизненно ей нужны, поскольку те же представители коренной нации не готовы копать, заниматься неквалифицированным и непрестижным трудом, быть мусорщиками, дворниками и т. д. Иммиграция необходима для нашей экономики, но нация отвергает мигрантов, видит в них угрозу, конкуренцию, несовместимость культур… и имеет на это право — но, конечно, не в таких формах, как скинхеды.
Все это — вторая часть демографической проблемы, которую придется решать. И соответствующие вопросы составят большую главу в нашем сценарии, потому что к 2050 году, если не будут предприняты колоссальные усилия по адаптации иммигрантов, мы превратимся в какой-то полу-Китай, особенно на Дальнем Востоке и Сибири. Альтернатива одна: максимально используя свой интеллект, проявляя понимание ситуации и т. д., сохранить свою самобытность, культуру, роль титульной нации и адаптировать тех, кто будет составлять народонаселение нашей огромной страны. К этому надо готовиться сейчас. Мы совсем недавно видели во Франции, что через какое-то время наступает пик неприятия. А между тем как человек, проработавший там пять лет, я знаю, какие грандиозные усилия по ассимиляции французы предпринимали. У нас сейчас многие приезжающие довольно слабо адаптированы, а ведь нам предстоит привлечь на наши «стройки века» много рабочей силы. На Дальнем Востоке корейцы и китайцы вообще практически не говорят на русском. Предстоит огромная работа, и, конечно, она должна быть вестись под контролем государства при условии, что новый президент будет хорошо понимать, что происходит…
Итак, все это надо прописывать. Сначала было слово, потом будет дело. Без плана что ты сделаешь?
— Программа будет представлена в 2008 году?
— Как говорится, дорого яичко ко Христову дню. И надо выдать умный и хороший материал, грубо говоря, к концу 2007 — началу 2008 года, чтобы начать обсуждение всех этих больших вопросов. Время у нас есть.