Стабфонд берегут на черный день. Каким он будет если случится?

ИГОРЬ ЮРГЕНС, председатель Координационного совета предпринимательских союзов России

Как известно, сейчас Стабилизационный фонд делится на две части. Одна ориентирована на тот случай, если наш профицит и все остальные временные блага начнут убывать, что совершенно реально при нынешних демографической, энергетической и некоторых других угрозах. Тогда за счет имеющихся средств наши обязательства перед бюджетниками будут обеспечены как минимум на три-четыре года. А ведь черный день в том же Пенсионном фонде может настать буквально через пять-семь лет.

Можно добавить еще и то обстоятельство, что если не стерилизовать деньги в Стабфонде, они неизбежно раскрутят инфляцию, потому что у нас отсутствуют производимые на подобную сумму товары. Кроме того, существует вторая часть Стабилизационного фонда. Ее уже можно начинать тратить, и она тратится по мере накопления реальных, а не химерических (как создание станкостроительной корпорации с введением при этом запретительных пошлин на ввоз иностранных станков) проектов.

ВЯЧЕСЛАВ ПОЗГАЛЕВ, губернатор Вологодской области

Честно говоря, о черных днях не хочется даже и думать. Однако такой датой могло бы стать повторение Россией истории СССР. Если националистические и эгоистические настроения будут реализованы и страна распадется на отдельные княжества, нас постигнет та же самая участь. А последовавшие за распадом Союза события нам прекрасно известны. Нынешний Стабфонд играет роль спасательного круга, потому что причины происходивших тогда событий были во многом экономическими. Когда Россия перестала быть своего рода дойной коровой, члены Политбюро быстро превратились в удельных ханов, князей и царей.

Для последовавшего распада было множество предпосылок, но все мотивы сошлись вместе, когда экономически СССР был серьезно ослаблен.

Поэтому если сейчас исключить проблемы в экономике, то можно будет спать спокойно. Стабилизационный фонд потому так и называется, что может стабилизировать обстановку в случае какихлибо катаклизмов.

ВАЛЕНТИН РОМАНОВ, зампред комитета Госдумы по экономической политике, предпринимательству и туризму (фракция КПРФ)

Первый вариант черного дня — это катастрофическое падение цен на сырьевую группу товаров (нефть, газ, металл) на международных рынках.

Второй вариант может наступить в том случае, если по каким-либо причинам возникнут проблемы с возвратом огромных долгов коммерческих и банковских структур России перед зарубежными банками (а их размер сопоставим с расходной частью государственного бюджета). Вполне возможно, что отдуваться по этим долгам придется нашему государству, ведь уже известно, как поступает Запад, когда кто-то не хочет платить. Правительство, наверное, первый фактор учитывало гораздо больше, чем второй.

Но второй все растет и растет, поэтому в конце весенней сессии я задавал вопрос о серьезности нависшей угрозы председателю Центробанка. Он заверил, что все внимательно отслеживается и сейчас непосредственной угрозы нет. Тем не менее в западной печати и у некоторых российских экономистов проскакивали опасения, что мы можем доиграться весьма неожиданно.

МИХАИЛ ГОРШКОВ, директор Института социологии РАН

Если подбирать какие-то характеристики к понятию "черный", то это, наверное, дефолт. Однако, я думаю, дело до него не дойдет. Поэтому излишняя бережливость министра финансов не отвечает стратегическим направлениям развития России. Деньги нужно хотя бы частично закачивать в нацпроекты, расширяя при этом и их программу.

Ничто ведь не помешало Германии после нескольких лет войны начать переобучение оставшихся кадров. Кроме того, она почему-то смогла организовать общественную работу и направлять туда какие-то деньги. Также немцы поднимали при помощи господдержки свой средний класс. Однако мы этого не делаем, хотя до 40% нашего населения признается в том, что не может жить без поддержки государства. Причем нужно именно не финансировать рост людей, а помогать им самим добиваться успехов.