Заработать по науке На чем зарабатывает Высшая школа

Нищие преподаватели и профессура в заношенных костюмах — этот образ российской высшей школы постепенно уходит в прошлое. Зарплата успешного ученого, даже не обязательно столичного, нередко переваливает за $30 тыс. в год. И дело не в том, что растет количество платных студентов: как ни странно, доля коммерческого образования в доходах крупнейших вузов неуклонно сокращается, уступая место заказам на научные разработки со стороны бизнеса.

ДОХОДЫ СОВРЕМЕННОЙ ВЫСШЕЙ школы складываются из нескольких составляющих: это бюджетное финансирование, научно-исследовательские и конструкторские разработки (НИОКР) и соответствующие услуги, всевозможные гранты и платное образование.

Большой кусок финансового пирога — это государственные деньги.

Как сообщили "BusinessWeek Россия" в Министерстве образования и науки РФ, в прошлом году на содержание высшей школы выделено 159 млрд рублей, на науку — 930 млн рублей, а на 2007-й запланировано 214 млрд и 2 млрд соответственно. "Вуз получает средства на обучение бюджетных студентов, коммунальные платежи, хозяйственные нужды, строительство, — говорит проректор по научной работе Томского государственного университета Григорий Дунаевский. — Но если вуз не будет зарабатывать, то не выживет или будет жить очень скромно".

Популярный в 90-е способ заработка — сдача площадей в аренду — практически сошел на нет, уступив место в вузовской экономике высшему образованию. По данным Федеральной службы государственной статистики, в 2005 году в России в негосударственных вузах учились более 1 млн студентов . Число студентов-контрактников будет расти, так как 1 сентября стартовала экспериментальная государственная программа по поддержке образовательных кредитов студентам вузов. Взять ссуду можно как на высшее, так и на дополнительное образование. Программа рассчитана на три года, общий объем финансирования — 591 млн рублей. Максимальная процентная ставка за пользование образовательным кредитом составит 10%, а максимальный размер кредита — 40 тыс. рублей в год.

Кроме того, предусмотрена возможность дополнения образовательного кредита субсидиями государства для будущих врачей и учителей, которые в этом случае должны будут определенное время отработать по распределению там, где не хватает молодых кадров. Пока проект оформлен в виде постановления правительства, подписанного премьером Михаилом Фрадковым. Если эксперимент пройдет успешно, то государство в дальнейшем планирует принять соответствующий закон по господдержке образовательных кредитов.

Но несмотря на это, делать деньги на высшем образовании уже не модно. "Этот способ заработка для большинства крупных вузов уже не основной", — утверждает заведующая кафедрой экономики Южного федерального университета (ЮФУ), доктор экономических наук Марина Боровская.

Платное образование становится все более разнообразным и специализированным, а сроки обучения стремительно сокращаются. "Ни вузы, ни наши бизнес-школы не дают выпускникам того образования, в котором нуждается бизнес. Они выпускают "полуфабрикат", — говорит генеральный директор ЭПШ ФБК Сергей Пятенко. Иностранный язык теперь можно выучить на спецкурсе. Вводятся магистерские программы по востребованным специальностям: экономика, право, управление. "ЮФУ сотрудничает с Российским союзом промышленников и предпринимателей и торгово-промышленными палатами. С их помощью мы исследуем рынок и предлагаем востребованные программы и формы обучения. Это и тренинги, и деловые игры, и спецкурсы по индивидуальным программам под заказчика", — говорит Марина Боровская.

По похожим схемам зарабатывают большинство вузов. Образовательные услуги дают солидную прибавку к бюджетному финансированию. В среднем это 30–40%, как в Томском государственном университете или в Иркутском ГТУ. В ВШЭ по итогам 2006 года эта цифра составила порядка 130% (840 млн рублей заработанных против 639 млн рублей бюджетных), а в технологическом институте ЮФУ и того больше: почти 180% (200 млн против 110 млн).

Вперед, в прошлое

ПАРАДОКС, но чем быстрее растет рынок платного образования, тем меньше высшая школа на нем зарабатывает. В структуре внебюджетных доходов передовых вузов эта доля пусть медленно, но уменьшается. На чем тогда здесь делают деньги? "Хорошим товаром являются инновации, основанные на научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах, — утверждает директор компании "Инновации ленинградских институтов и предприятий" Николай Ермилов. — Потому что высшая школа без науки — это просто школа. В каждом университете есть своя научно-исследовательская часть, каждая кафедра ведет свою научную проблематику, и выполняет соответствующие заказы бизнеса. Вуз зарабатывает на основе фундаментальных и прикладных исследований, которые проводит в том числе за счет бюджетных средств".

"Во всем цивилизованном мире акцент уже давно сместился с ресурсной экономики на инновационную. Мы приблизились к этапу, когда одним из важнейших факторов производства становится научное знание. И бизнес это хорошо понимает", — утверждает в беседе с корреспондентом "BusinessWeek Россия" директор регионального центра развития инновационной деятельности ИрГТУ Евгений Семенов.

Как рассказал профессор ГУ-ВШЭ Владимир Уланов, многие вузы имеют договоры с крупным и средним бизнесом, а на счету некоторых — и не один подобный контракт. Любопытно, что для самих компаний активное сотрудничество с учеными началось лишь несоклько лет назад.

"Как правило, крупный бизнес имеет собственные научные подразделения, а к институтам обращается, если нужны более глубокие научные знания или требуется уникальное оборудование", — говорит декан Высшей школы инновационного бизнеса МГУ им. Ломоносова, профессор Дмитрий Кощуг. По его словам, сегодня крупный капитал настроен на быстрый результат, он хочет получить все и сразу. Компании все реже занид Братухин. — В денежном выражении затраты частного бизнеса только на научно-исследовательскую деятельность без опытно-конструкторских работ в прошлом году можно оценить в 95–100 млрд рублей".

Еще один способ заработать — торговать инновациями. "Нужно просмотреть результаты фундаментальных исследований, которые могут выйти в практику, довести их до технического решения, а затем до серийного производства", — объясняет этот процесс Григорий Дунаевский. Инновация выходит на рынок, и университет, и создатели получают доход от реализации интеллектуальной собственности. "Биотехнопарк при Мичиганском университете живет благодаря одной-единственной разработке— пищевой добавке для больных раком желудка", — восхищается Дунаевский.

В российских вузах подобные разработки тоже есть, а вот счастливчиков, как в Мичигане, пока нет. Любой университет покажет вам кучу своих открытий, но если вы спросите, сколько он получил за это денег, ученые замнутся.

Проблема многих в другом: чтобы начать зарабатывать, университету сначала нужно потратиться. "Из-за перебоев в финансировании многие разработки, хоть и закреплены патентом, не имеют полного комплекта проектной документации, на создание которой нужно еще несколько миллионов рублей", — поясняет Марина Боровская.

А продавать просто идею ученые не хотят, как один заявляя, что патриотизм сильнее жажды наживы. "К нам приезжали "пылесосы" из Европы и Америки и предлагали миллион долларов за наш детектор рентгеновского излучения, который в сто раз чувствительнее существующих, — вспоминает Дунаевский. — Мы не отдали. В Томске есть завод, который может выпускать рентгеноборудование, и мы ждем инвестора, который этот проект профинансирует. Почему мы должны отдавать кому-то возможность заработать?" По его мнению, такая "заначка" на миллион-другой найдется в каждом российском вузе.

Кроме того, в России большой вопрос, как поделить доходы от интеллектуальной собственности. Допустим, ученый изобрел нечто гениальное. Но не сам — с ним, конечно, работала исследовательская группа, а в ходе изысканий использовалось оборудование, принадлежащее вузу. "По идее, все участники могут рассчитывать на часть прибыли, — говорит пресс-секретарь МГУ Евгения Зайцева. — Но, в соответствии с существующим законодательством, вузы, как государственные учреждения, вообще не могут получать такого дохода, поскольку не имеют права продавать лицензии и уступать патентные права. Возможно, будут изменения, но пока схема, кто и какой доход будет получать в России, не отлажена".

Каждый вуз решает эту проблему по-своему. "Наиболее действенная схема такова: вуз по лицензионному договору передает технологию или продукт на апробирование в небольшую инжиниринговую фирму, а после обкатки инновация уходит в серийное производство или внедряется в крупной компании, — поясняет г-н Ермилов. — Предварительно стороны обговаривают выгоды". Инжиниринговые фирмы "выводят" в многочисленных бизнес-инкубаторах и технопарках, и возглавляют их чаще всего сами ученые. "Можно заключить договор уступки патента или найти другую, устраивающую всех форму. Важно организовать всю эту цепочку и довести до продажи. Тогда наука действительно принесет деньги", — настаивает Евгений Семенов.

Выводить изобретения на рынок университеты пытаются через инновационных брокеров. В последние годы они в массовом порядке создавались в вузах или в регионах. Их задача — найти покупателя. "Мы, как посредники, администрируем базу данных об имеющихся наработках и существующих запросах", — объясняет Евгений Семенов. Кстати, уже на второй год существования 1 рубль, вложенный в создание центра развития инновационной деятельности ИрГТУ, принес 5 рублей прибыли. А еще через год показатели удвоились. Неплохой результат".

Компания "Инновации ленинградских институтов и предприятий" была организована в 1989 году несколькими крупными техническими вузами северной столицы. За без малого 20 лет она помогла найти средства для реализации 500 проектов в приборо- и машиностроении, информатике, материаловедении, медицине. "Например, сейчас у нас идет процесс продажи одного ноу-хау, — сообщает Ермилов. — Не буду пока называть участников сделки, но контракт оценивается в сумму порядка $2 млн".

Другая разработка этой компании — уникальная технология по производству фуллеренов (новое состояние углеродов). "Потенциально рынок оценивается в сотни миллионов долларов.

Если говорить об их применении в материалах, то это уже десятки миллиардов", — говорит Ермилов. По мнению экспертов, объем этого рынка оценить чрезвычайно сложно. "Этот сегмент существует как отложенные доходы. Вузы тратят деньги на разработки, но на ощутимую прибыль их предприятия-партнеры выйдут через несколько лет", — объясняет Григорий Дунаевский.

Грант науки

ГРАНТЫ — это деньги, которые по конкурсу разыгрывают всевозможные научные фонды, корпорации и правительства стран. На "призовые" ведутся как фундаментальные, так и прикладные исследования, выполняются опытно-конструкторские работы.

"Отечественные вузы участвуют в таких конкурсах, — рассказывает Владимир Уланов. — Речь может идти как о подготовке какого-нибудь образовательного курса, так и об участии в разработке нефтяного месторождения. Например, недавно норвежское правительство объявляло конкурс на подобный грант. Это хорошая возможность для преподавателей расширить свои контакты, посетить различные конференции, получить дополнительные знания".

Как заявил несколько дней назад вице-премьер Сергей Иванов, в России наука всего на 8% финансируется за счет грантов, в то время как, допустим, в США этот показатель на уровне 25%.

Одновременно появились очень серьезные государственные вливания, которые также распределяются по конкурсу и направлены на финансирование приоритетных направлений науки и техники. Достаточно вспомнить миллиарды на нанотехнологии.

Начинающим ученым от финансового "пирога" высшей школы перепадают крохи, а вот профессиональный и активный руководитель может зарабатывать вполне прилично — до $30 тыс. в год.

Особенно высокодоходный бизнес- и технические вузы, спрос на багаж знаний которых растет вместе с показателями ВВП. Сложнее классическим университетам, например, педагогическим вузам заработать труднее. "Но все зависит от предпринимательского таланта, — уверена г-жа Боровская. — Им обладает всего 10% населения, которые найдут в любом месте, как заработать".