Анальгин как панацея, или Cколько стоит потерянное здоровье трудового мигранта

Современная медицина придерживается принципа «легче предупредить болезнь, чем ее лечить». Но в отношении трудовых мигрантов этот принцип работает далеко не всегда. Как показывают исследования, девять из десяти трудящихся в России иностранных работников из стран Центральной Азии не обращаются за медицинской помощью. Однако это вовсе не говорит о том, что у всех приезжих – богатырское здоровье. Как раз наоборот. У мигрантов более тяжелые условия жизни и труда, а это значит, что и состояние здоровья у большинства из них далеко не благополучное. Но времени и средств на походы по врачам у них нет – «не для этого приехали», говорят они. И хотя один из распространенных мифов гласит, что многие мигранты приезжают именно полечиться и родить за счет российского здравоохранения, — это не так. Существует немало гласных и негласных барьеров в получении ими медицинской помощи, и в больницу мигрант попадает только в самом экстренном случае. Как возникает «эффект здорового мигранта», что такое «киргизские клиники» и почему как странам-донорам, так и России выгоднее серьезнее заботиться о самочувствии трудовых мигрантов? Ответы на эти и многие другие вопросы – в материале «Ферганы».

«Эффект здорового мигранта»

Иду по московской улице. Рабочие из Азии ремонтируют тротуар. Подхожу, здороваюсь, пытаюсь разузнать, как здоровье, не болит ли чего, давно ли были у врача. Молодые парни – похоже, что из Узбекистана – смущенно улыбаются и отворачиваются. Мужчина лет 45-ти, представившийся Ойбеком, тоже с улыбкой коротко отвечает вопросом на мой вопрос:

- Зачем к врачам ходить, если ничего не болит?

- Вообще никогда не болеете? – уточняю.

- Ну, бывает. Иногда – рука, иногда – голова. Но в больницу не ходим. Там платить нужно. Не для этого сюда приехали.

- А если что-нибудь начнет болеть?

- Анальгин хорошо помогает, — отвечает Ойбек.

Ойбек далеко не одинок в игнорировании собственного самочувствия. Исследование Национального исследовательского университета Высшей школы экономики по вопросу доступа трудовых мигрантов из Центральной Азии к медицинской помощи в Москве показало, что девять из десяти работников-азиатов не пользуются услугами медучреждений. Даже заболев, они предпочитают самолечение.

- В научной литературе есть такое понятие, как «эффект здорового мигранта». Мигрант по определению здоров, он не может болеть, у него нет времени думать о своем здоровье. И даже если у них происходят какие-то разрушающие здоровье процессы, они это вытесняют из сознания. В России мигранты игнорируют свои болезни. Они говорят: «Займусь здоровьем, когда приеду домой. Вот у меня будет два месяца, тогда и похожу по врачам». А здесь они мобилизуют свои силы, в крайнем случае – идут в аптеку, покупают самые дешевые обезболивающие, заглушают болезнь и выходят больные на работу. Из-за этого многие болезни переходят в запущенное состояние, острую форму, — рассказывает «Фергане» научный сотрудник НИУ ВШЭ Даниил Кашницкий.

Мигранты практически никогда не берут больничный. С теми, кто на нелегальном положении, понятно – у них нет никаких социальных гарантий. Но даже те, кто работает по патенту и в обязательном порядке приобретают полис Добровольного медицинского страхования (ДМС), не пользуются законной возможностью побыть нетрудоспособными. Обращение к врачам – в самых экстренных случаях, когда речь идет уже о вызове «скорой». Самые типичные поводы для таких обращений – травматизм на работе у мужчин и гинекологические проблемы у женщин.

Что дает мигранту полис ДМС?

- Многие мигранты думают, что медицинский полис – это просто бумажка, необходимая для получения патента, и очень удивляются, когда мы им говорим, что они имеют право бесплатно записаться на прием, например, к терапевту. В страховом договоре указаны медучреждения и ограниченный круг специалистов, к которым они в случае необходимости могут обратиться за счет полиса. Бывает, что нам звонят с жалобами на то, что кого-то отказались принять в той клинике, которая указана в договоре. Мигранту говорят: извините, мы по этим полисам обслуживание не ведем, обратитесь в другую клинику. Обычно дают контакты другой клиники. То есть ДМС не всегда предоставляют те возможности, которые перечислены в договоре. Большинство видов обследования и анализов полис не покрывает, — говорит юрист Интеграционного центра «Миграция и закон» Хосият Имомназарова.

Цена полиса ДМС для трудового мигранта колеблется в среднем от двух до четырех тысяч рублей в зависимости от количества медуслуг и страховой суммы. Минимальный набор медицинских услуг включает в себя все виды экстренной и неотложной помощи при приступах аппендицита, травмах мягких тканей, переломах костей и суставов, повреждении внутренних органов, ожогах и обморожениях, отравлениях продуктами, газами и химикатами, иногда – неотложную стоматологию (при травмах, абсцессах). Застрахованному мигранту гарантируются прибытие «скорой помощи», транспортировка до больницы и трехдневное лечение в стационаре, при необходимости – операция. Стоимость полиса зависит и от возраста иностранца – для людей старше 60-ти лет его цена начинается от 9.000 рублей. Однако большинство мигрантов не используют полис, поскольку не видят в нем смысла:

Женщина, 34 года, гражданка Таджикистана: «У меня проблемы со спиной. Я целый день стою на рынке, но не могу отлучиться, чтобы сходить к врачу. И на всякие процедуры у меня денег нет. Я отправляю деньги своим дочкам и надеюсь, что, когда они вырастут, им не придется так горбатиться, как мне» (исследование НИУ ВШЭ).

- Мигранты полисом, как правило, не пользуются, так как он ничего не дает, кроме экстренной и неотложной помощи, которая сегодня в России и так оказывается всем без исключения, независимо от экономического положения, гражданства и наличия полиса. Он дает все то же, что можно получить и бесплатно, если ты вызываешь «скорую». Она приедет в любом случае и окажет медпомощь. Доктора на «скорой помощи» нам говорили, что им не важно, кто это – иностранец, россиянин или бомж. Их дело – оказать первую помощь и отвезти в больницу. А вот проблемы с доступом к специализированной медицине полис не решает. Если, например, у мигранта грипп или болит спина, то он не может вызвать врача на дом или обратиться к специалисту. Это уже отдельная плата. У мигрантов бывают желудочно-кишечные проблемы из-за плохого, несбалансированного питания. Часты остеохондрозы и невралгические приступы боли как результат монотонной многочасовой работы и поднятия тяжестей. Иногда женщины жалуются на боли в сердце, а при обследовании выясняется, что это невралгический спазм, — поясняет Даниил Кашницкий.

Женщина, 45 лет, гражданка Таджикистана: «У моей двоюродной сестры страховой [полис]. Я ей говорю: вот пойдешь по такому-то адресу, в детскую поликлинику, и своего сына запишешь в эту поликлинику. Она говорит: «Я туда ходила, на меня так орали, что я теперь не хочу туда идти» (исследование НИУ ВШЭ).

Если даже приезжие знают, куда пойти лечиться, то часто они не уверены, что не столкнутся с дискриминацией в поликлинике или приёмном отделении больницы. Они боятся нарваться на грубое отношение, оказаться в центре повышенного внимания. Сами же врачи рассматривают трудовых мигрантов как отдельную категорию пациентов, отмечает Кашницкий:

- Существуют негласные барьеры, мешающие мигрантам воспользоваться какими-то услугами из-за боязни плохого отношения к ним принимающего общества. Мигранты остро чувствуют свою социальную изоляцию. Так, в Москве существует неформальное правило трех дней – в больнице не держат более этого срока. Но нигде в законодательстве такой нормы не прописано. Это правило распространяется на всех, у кого нет полиса ОМС (обязательного медицинского страхования, который получают россияне и иностранцы, временно или постоянно проживающие в России – прим. ред.), а это, естественно, иностранцы, временно пребывающие в России. Медсестра одной из больниц рассказала нам о женщине-мигрантке, которая поступила к ним с сепсисом после самостоятельной попытки сделать аборт. Она пролежала три дня, и когда острый период прошел, врачи предложили ей либо покинуть больницу, либо остаться на платных условиях.

Киргизские клиники: там, где «свои» врачи

Боязнь дискриминации вынуждает трудовых мигрантов из Центральной Азии обращаться за медпомощью на самых поздних этапах болезни. При этом они стараются находить «своих» врачей. Это поняли в посольстве Кыргызстана, при содействии которого несколько лет назад в Москве открылась первая клиника под названием «Маяк», ориентированная на прием трудовых мигрантов из Центральной Азии. Вскоре по Москве открылись еще порядка 20-ти подобных частных клиник, но «Маяк» остается самой крупной – в ней принимают более 30-ти специалистов разного профиля, в основном – из Киргизии, есть врачи из Узбекистана и Таджикистана. За этими медцентрами в народе так и закрепилось название «киргизские клиники». Все они действуют легально, имеют необходимые лицензии. Больше половины пациентов в них составляют киргизы, значительно меньше – узбеки и таджики. Приходят также мигранты из других стран и даже москвичи, потому что дешевле.

Вход в клинику «Маяк»

«Киргизские клиники» адаптировались под график трудовых мигрантов: работают без выходных и по вечерам. Как уже отмечено, их отличают более низкие цены. Кроме того, за повторный прием врачи чаще всего денег не берут. Но есть у этих клиник и другие, не менее важные, преимущества.

Врач из «киргизской клиники»: «Я больше работаю как психолог. Они приходят, им сначала нужно рассказать о себе. А потом только о болезнях. Я, например, знаю и киргизский, и узбекский язык. К нам приходят узбеки, которые абсолютно не знают киргизский. А я понимаю и тот, и этот. Общаюсь с пациентами и на узбекском, и на киргизском. Удобно» (исследование НИУ ВШЭ).

- Мигранты не идут в частные московские клиники, потому что не знают, за что им там выставят счет. А здесь врач сделает только самые необходимые исследования и возьмет по минимуму. Так еще и свой телефон оставит, чтобы пациент в любой момент мог обратиться за консультацией. Пациенты с ними в постоянном контакте. Очень важный момент – общий культурный код, культурная близость. Здесь можно поговорить с врачом на родном языке, ведь здоровье – это достаточно интимная тема, поэтому мигранты ищут врачей-земляков. В поликлинике просят регистрацию, там нужно записываться на прием. А в киргизских клиниках – живая очередь, и регистрацию никто не спрашивает. Никто не нахамит, не скажет грубого слова. Что и говорить, какой-то чуткости в отношении людей, которые плохо говорят по-русски, у нас нет, — поясняет Даниил Кашницкий.

Многие переселенцы из центральноазиатских республик, уже имеющие российское гражданство или вид на жительство и, соответственно, полис ОМС, тоже предпочитают приходить на прием к «своим» врачам, так как считают, что «свои» не обманут – доверия им больше.

- Пришла ко мне 35-летняя женщина-киргизка вся в слезах. Говорит, что ходила в московскую частную клинику. Там врач сделала УЗИ и сказала, что у нее рак матки и матку нужно удалить. Операция будет стоить 150 тысяч рублей. Когда я посмотрела, я ожидала увидеть хотя бы миоматозные узлы. Но матка совершенно здоровая. Позвала другого врача, 50-летнего опытного гинеколога, и еще одного врача – смотрели втроем. Ничего нет. А бедная женщина уже собралась уезжать в Киргизию на операцию и родных оповестила, что у нее рак. Я ей говорю: прежде чем давать показания на операцию, тебя должны были обследовать – взять анализы на цитологию, биопсию, а только потом говорить об операции, — рассказала «Фергане» врач-гинеколог в одной из «киргизских клиник».

Феминизация миграции и женское здоровье

Женское здоровье – отдельная тема, особенно на фоне феминизации трудовой миграции. Эту тенденцию отчетливо показывает статистика. Наибольшую динамику роста имеет киргизская женская миграция, которая за последние пять лет удвоилась – с 20-ти до 40-ка процентов. Из 520 тысяч граждан Киргизии, находившихся в России в начале июля этого года, 204 тысячи составлялиженщины. В Узбекистане и Таджикистане также отмечается рост женской миграции, но он не такой значительный, как в Киргизии. Это связано с тем, что в предыдущие годы для киргизских граждан существовала облегченная процедура получения российского гражданства, и многие его получили. Это дает им преимущества в сравнении с узбеками и таджиками. А в связи со вступлением в ЕАЭС гражданам Киргизии уже не нужно будет получать патент, отмечает Даниил Кашницкий:

 

- В Москве в сервисе, секторе обслуживания все больше работает мигранток-киргизок. Имеющие российское гражданство работают кассиршами в супермеркетах, другие – уборщицами, санитарками в больницах, продавщицами на рынках. Сами мигрантки говорят, что сейчас больше работы именно для женщин, и эта работа надежнее, потому что на стройках мужчин часто обманывают, а в сфере услуг ситуация более благополучная. Многие мигрантки начинают свою карьеру в России с уборщиц. В Москве уборщицы получают немного – 18-20 тысяч рублей. Многие остаются на этом этапе – это либо те, кто не очень хорошо говорит по-русски, либо имеет проблемы с документами или низкий уровень образования. Другие же со временем поднимаются до кассирш или продавщиц на оптовых рынках. Многие женщины-мигрантки работают без выходных или имеют всего один выходной в неделю-две. Но, несмотря на тяжелые условия работы, когда они работают по 12 и более часов, они держатся за эти места, потому что в торговле некоторые зарабатывают по 40-50 тысяч и даже больше. Хотя другие, также работая целый день, получают 20-25 тысяч – кому как повезет с работодателем. Сохранить здоровье при таком графике очень сложно.

Нежелательные беременности и ненужные дети

Многие разведенные женщины и вдовы из стран Центральной Азии вынуждены уезжать в Россию на заработки. Детей они оставляют мамам, сестрам или другим родственникам. Миграция не только феминизируется, она еще и молодеет. Так, в Киргизии в последнее время в миграцию отправляется все больше совсем юных девушек, часто – сразу после школы.

- Приезжают молодые девушки из села в Москву. Здесь они чувствуют себя более свободно, раскрепощенно. О контрацепции ничего не знают. Приходят такие девушки ко мне, которые и там не ходили к гинекологу, они даже не знают, как сесть в это кресло. А здесь заводят отношения с парнями. И потом последствия. Если девочка нерожавшая – что делать? Я всегда им советую – рожай. Но выбор за ними – кто рожает, кто нет. Говорю им о последствиях первого аборта. Ко мне также часто приходят женщины с запущенными воспалениями. Им некогда думать о своем здоровье, они приходят, когда уже самочувствие у них совсем плохое, — рассказывает врач-гинеколог одной из «киргизских клиник».

Женщина, 25 лет, гражданка Кыргызстана: «Подруга делала недавно аборт. Ездила делать аборт не в «нашу» клинику, а в русскую, чтобы никто не узнал, а то потом кто же женится – это же позор. К гражданскому браку поколение родителей относится с осуждением, но многие молодые киргизы в Москве живут вместе, не регистрируя отношений» (исследование НИУ ВШЭ).

По статистике, которой располагает Центр миграционных исследований, почти треть оставленных в роддомах Москвы новорожденных – дети мигрантов. Больше всего среди отказников –киргизских малышей. Нежелательные дети становятся заложниками жестких моральных устоев, по которым живут в азиатских сообществах. Родить вне брака – позор для девушки и всей ее семьи. Именно поэтому для незамужней женщины немыслимо вернуться домой с ребенком.

- Это очень типичная история, когда девушка начинает здесь встречаться и жить с парнем, а он потом уезжает, потому что у него на родине есть жена. Конечно, она старается делать аборт, но не всегда получается сделать его в срок. Отсюда проблема оставленных детей. Избавиться от нежелательной беременности они стараются втайне от родителей и близких, чтобы те не узнали. Над ними довлеет национальный менталитет и традиции – у девушки не должно быть добрачного секса. И когда все пошло не так, она становится изгоем, – говорит Даниил Кашницкий.

Не от хорошей жизни

Состояние здоровья мигрантов напрямую связано с условиями их проживания, которые далеко не всегда бывают пригодными или приспособленными для жизни. Тем, кто работает на стройке, работодатели предоставляют вагончики-бытовки. Но, как правило, иностранные работники сами ищут себе жилье. Чаще всего мигрант за 5-6 тысяч рублей снимает койко-место в квартире, в которой могут проживать по 10-15 таких же, как он, приезжих. Люди сосуществуют в тесноте и скученности.

- Мигранты живут в антисанитарных условиях, по несколько человек в одном помещении, и приобретают связанные с этим болезни. Иногда в одной комнате живут мужчины и женщины, причем совершенно чужие друг другу. И тут могут быть нежелательные связи, вытекающие из этого болезни и, возможно, насилие. Даже если такое происходит, женщины-мигранты, скорее всего, не расскажут об этом. В отличие от европейских стран, у нас не существует программы предоставления социального жилья для мигрантов. Во Франции, например, социальные общежития были построены, в том числе, для того, чтобы контролировать ситуацию в мигрантской среде, понимать, что происходит внутри мигрантской общины. В Москве, как и в России в целом, этого нет. Эти далекие от человеческих, а порой ужасные, условия, в которых живут мигранты, влекут за собой большое количество других социальных проблем, — подчеркивает ведущий научный сотрудник НИУ ВШЭ Екатерина Деминцева.

Но еще несколько лет назад все было гораздо хуже. Работодатели предлагали мигрантам селиться в необорудованных сырых и темных подвалах жилых домов. Часто там жили дворники и подсобные рабочие. Власти Москвы пресекли такую практику, запретив предоставлять мигрантам подвальные помещения для жилья. Сегодня иностранные работники в подвалах не живут. Но проблема нахождения недорогого жилья для них по-прежнему стоит остро.

Где правда, а где вымысел

Вокруг трудовых мигрантов в российском обществе ходит немало мифов и домыслов, которые зачастую порождаются отсутствием достоверной информации и выдернутыми из общей картины отдельными фактами. Но исследователи легко опровергают эти мифы. Один из них гласит: мигрантки из Азии специально едут рожать в Россию, потому что здесь эта услуга бесплатна.

Следует отметить, что платить в России не нужно только за экстренные роды. Ведение беременности мигрантский полис ДМС не покрывает. Встать на учет в женской консультации имеют возможность только обладательницы полиса ОМС, к которым мигрантки не относятся. В частной клинике наблюдение во время беременности стоит немалых денег – их у мигранток тоже нет. Поэтому доступ к наблюдению во время беременности у таких женщин ограничен, что может иметь не очень хорошие последствия.

- Рожать в России мигранткам очень сложно и нерационально. Ведь только сам процесс родов является бесплатным, но наблюдение до и после – только за деньги. Поэтому многие из мигранток уезжают рожать домой – и по экономическим причинам, и чтобы быть рядом мамой, родными. Через несколько месяцев они оставляют ребенка родственникам, а сами опять отправляются на работу, — поясняет Даниил Кашницкий.

Анализ статистики, проведенный Центром миграционных исследований, показал, что в последние годы доля иностранных родов в Москве устойчиво составляет 7 процентов от общего числа. Какотмечает ведущий научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Юлия Флоринская, «никакого растущего потока «родильного туризма» в Россию не наблюдается».

Бытует и другое расхожее мнение о том, что больные мигранты сплошь и рядом лечатся за счет российского бюджета. «Зачем нам, россиянам, обслуживать и лечить граждан других стран, когда наши граждане не могу получить качественную и полноценную медицинскую помощь?» — прочитала недавно на форуме в интернете. Между тем, на сегодняшний день ситуация такова, что мигранту доступна только экстренная помощь (при травмах, приступах боли, аппендицита и в некоторых других случаях), все остальные услуги, в том числе обследования и лечение хронических заболеваний, являются платными. Не следует забывать, что с этого года все мигранты для получения патента покупают полис ДМС, а реально обращаются за медпомощью, как видно из исследований, лишь немногие и только в самых крайних случаях.

По официальным данным департамента здравоохранения Москвы, расходы московского здравоохранения на граждан, не обладающих полисом ОМС (а это только иностранцы, временно пребывающие в России), составляют порядка двух миллиардов рублей в год. В то же время, как сообщил на днях глава ФМС России Константин Ромодановский, за 6 месяцев 2015 года новая патентная система принесла в бюджеты Федерации более 50 миллиардов рублей. В ФМС ожидают, что в последующие годы объемы поступлений от легализации мигрантов увеличатся еще больше – до 100 миллиардов рублей.

- В принципе, лечить все тяжелые болезни, например, последствия травматизма или туберкулез, мигранты предпочитают дома на родине – там и медицина дешевле, и родные рядом. А вообще, ВИЧ и туберкулез – это показания к отъезду домой. И при выявлении таких случаев врачи рекомендуют сразу уезжать. Только на родине у ВИЧ-инфицированных есть возможность бесплатно получать антиретровирусную терапию. Но часто мигранты уезжают домой, даже когда они и здесь могли бы получить помощь, но не знали либо своих прав, либо где есть доступные по стоимости услуги. Из-за социальной изоляции они боятся переступить порог медучреждения, даже обратиться с вопросом. Им легче уехать домой и лечиться там, — говорит Даниил Кашницкий. — К сожалению, в силу многих причин сегодня приезжие у нас не всегда имеют доступ к легальным каналам интеграции. Наверное, стоит задуматься над совершенствованием системы медстрахования, расширить перечень страховых случаев и медуслуг, чтобы иностранцы имели больший доступ к здравоохранению, особенно к амбулаторной помощи. Ведь люди участвуют в экономике нашей страны, они приносят пользу городу, почему они не должны иметь право на получение нормальной медицинской помощи? Например, в некоторых европейских странах, таких как Испания и Италия, даже недокументированные мигранты имеют доступ к здравоохранению.

В чьих руках здоровье мигранта

Миграционные потоки в Россию из трех республик Центральной Азии: Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана – исчисляются миллионами. Ни антироссийские санкции и последовавший за ними финансовый кризис, ни удорожание легализации на российском рынке труда не способствовали существенному снижению миграции. Он того, в каких условиях будут жить и трудиться эти люди, во многом зависит здоровье нации в каждом из наших государств. Разумеется, центральноазиатские страны не заинтересованы в том, чтобы их граждане возвращались домой больными и немощными – это дополнительная нагрузка на сектор здравоохранения в частности и бюджет в целом. Кроме того, здоровье нации – вопрос сохранения и качества ее генофонда. Поэтому перед обществом стоит задача, как минимум, не допустить падения уровня здоровья большой категории людей, находящихся в трудовой миграции.

Что могут сделать для этого со своей стороны страны-реципиенты? В первую очередь, повышать осведомленность граждан о своем здоровье, путях передачи ВИЧ, туберкулеза и инфекционных заболеваний, способах предохранения от нежелательной беременности. Как показывают исследования, уровень знаний во всех этих вопросах у мигрантов из постсоветской Азии очень низкий. При выезде мигранты должны быть информированы о том, что только легальное оформление дает им возможность получить страховой медицинский полис, а также о том, в каких случаях они могут им воспользоваться.

По логике вещей, ухудшение здоровья трудящихся мигрантов не в интересах и России. Хотя бы по той простой причине, что несвоевременно лечение опять же влечет за собой экстренную госпитализацию, то есть увеличивает долю стационарной помощи, а значит – бюджетные расходы. Специалистам известно, что на лечение запущенной болезни тратится больше денег, чем на профилактику и раннюю диагностику. Поэтому в развитых странах упор делается на первичную помощь, а не стационарную. В постсоветских государствах наоборот – 70-75 процентов расходов приходится на долю госпитальной помощи.

Получается, что вылечить у мигранта грипп или ОРВИ на ранней стадии дешевле, чем госпитализировать его на «скорой» с осложнениями. Кроме того, необследованный и не имеющий доступа к диагностике человек может стать источником болезни для десятков других людей. Чтобы этого не происходило, полис ДМС должен открывать перед мигрантами реальный доступ к амбулаторным услугам, а не быть формальной бумажкой для получения патента.

Нигора Бухари-заде

Международное информационное агентство «Фергана»