Марина Степнова: быть рядом

Продолжаем цикл интервью с преподавателями программы «Литературное мастерство». Эти виртуальные встречи помогут лучше узнать наших преподавателей. Наш второй гость — писательница Марина Львовна Степнова.

Марина Львовна — лауреат премий «Большая книга» и «Ясная поляна». Автор романов «Сад», «Женщины Лазаря» и других.

А еще — преподаватель «Сценарного мастерства» и наставник на творческих семинарах магистратуры «Литературное мастерство». 

Марина Львовна рассказала о трудностях творчества, истории нашей программы и о том, что писателями не только рождаются (но и становятся). 

Марина Львовна, расскажите, пожалуйста, о становлении нашей магистратуры. Как проходил учебный процесс в первое время? Какие были трудности и радости?

Первый год, конечно, был самым удивительным. Мы сами не верили, что существуем, что Майя Александровна Кучерская смогла все организовать. 

Мы понятия не имели, правильно ли мы преподаем, будут ли работать наши идеи. Но мы точно знали, чего хотели  — чтобы в России появились профессиональные литераторы, способные зарабатывать на жизнь литературным трудом. 

Мы хотели, чтобы сказать родителям, друзьям, кому угодно — я писатель — не было стыдно. Мы хотели создать место для своих, место, где пишущие люди не будут казаться странными, нелепыми, никому не нужными изгоями. Где любовь к литературе и к письму, взаимное уважение и поддержка будут основой всего. 

Теперь, спустя восемь лет, я могу сказать — мы это сделали. Выпускники называют нашу магистратуру Хогвартсом для писателей — и это и есть настоящее признание. 

Какие главные уроки вы стараетесь донести до своих студентов в процессе обучения?

Писательство — это отвага и свобода. Ничего не бойтесь. Пишите то, что хотите сказать. Это самое главное и важное дело вашей жизни, даже если все думают иначе. 

Чем преподавание сценарного мастерства отличается от преподавания творческого письма? 

Всем. Сценарное — это не творчество, это математика плюс производство. И это первая новость, которая ждет студентов, решившихся изучать на сценарное мастерство. Вторая новость: язык кино — совершенно новый язык, учить его приходится с нуля. Третья новость: кино — командная работа, сценарий принадлежит сразу всем и его не пишут, а переписывают. 

То есть, это анти-писательство, по сути. Студентам поначалу приходится непросто, и вообще — это сложный и объемный курс, который требует от слушателей смирения, отваги и чувства юмора. Но зато мы всегда смотрим очень много кино, мультиков и очень много смеемся. Это самый трудный и веселый мой курс, я очень его люблю. 

Марина Львовна, как вы поддерживаете своих студентов во время их работы над объёмными или просто «трудными» текстами?

Я знаю все проблемы и страхи студентов — это и мои проблемы и мои страхи тоже. Неважно, первый это текст или сотый — писатель всегда растерян и одинок, когда работает. 

Я стараюсь дать понять студентам — у меня все то же самое, я так же точно боюсь, так же не уверена в себе, но с этим можно справиться. Давайте вместе, потихоньку, просто будем ставить одну ногу перед другой. 

Еще я всегда влюбляюсь в тексты своих студентов, радуюсь каждому удачному слову, каждому удачному повороту истории — и никогда не забываю сказать им об этом. Надеюсь, это помогает. 

​​

Ваш преподавательский опыт влияет на ваш процесс письма?

Я стала писать по-другому, да. Стала внимательнее к тому, что раньше считала мелочами. Попробовала новые абсолютно стили и даже жанры — потому что регулярно прошу студентов пробовать новое, и нечестно было бы стоять на месте, когда все бегут кросс. 

Еще я совершенно осознанно нарушила целый свод писательских правил. Только потому что сама всегда говорю на занятиях, что правила в писательском мастерстве — не догма, можно и нужно все переиначить по-своему, но делать это можно и нужно только после того, как освоил канон. 

Как бы вы описали свою первую попытку написать что-то значительное? Что из этого вышло?

В шестнадцать лет я писала стихи — даже не очень дрянные. И, раздухарившись, решила попробовать себя в прозе и написать рассказ. Написала. Это был чудовищно плохой текст — напыщенный, многословный, кудрявый, как пудель, и такой же восторженный. 

Героев там завали Он и Она, между ними была Страсть и Смерть, и, помнится, Бог тоже принимал участие в этой истории, но на вторых ролях. Я храню этот текст в надежде, что когда-нибудь объявят конкурс на самый плохой рассказ в мире, тогда я точно возьму первую премию и стану наконец богатой и знаменитой [смеётся].

Какие мифы о писательстве вы бы хотели развеять?

Есть мнение — довольно распространенное — что научить человека писать нельзя. Это врожденный дар, который писателю приносит полногрудая муза прямо в колыбель (видимо, вместе с бородой и постаментом). 

Удивительно, что при этом никто не отрицает, что художникам, скульпторам, музыкантам учиться необходимо. Все восторгаются часами, которые проводят за инструментом скрипачи или пианисты. 

Ранние рисунки художников хранятся в музеях — и каждый может убедиться, что Пикассо сперва научился писать как Тициан, и только потом начал искать свой собственный язык. Но вот писателям в этом праве — учиться, работать — почему-то отказывают напрочь. Только талант, только хардкор. 

Это очень забавно, потому что я уже много лет вижу результаты именно учебы, тяжелого писательского труда — и вижу, как улучшает этот труд и тексты, и самого писателя. 

Какую часть писательского процесса вы находите наиболее сложной?

В нашем деле все сложно, обэриуты не зря говорили: «Писать очень трудно, брат». Это действительно так. Мне сложнее всего заставить себя писать регулярно. Всегда находятся вещи поважнее — работы студентов, домашние дела, просто жизнь. Это неправильно. Текст у писателя должен быть на первом месте. 

Какой ваш любимый поэт? 

Я очень люблю стихи, совсем без них не могу, так что это вопрос сложный. Но, наверное, самый важный для меня поэт — Георгий Иванов. Самый горький поэт эмиграции. Тот, кто снова научил нас рифмовать розы и слезы. 

Марина Львовна, расскажите, пожалуйста, о вашем хобби. 

Читать. Больше всего на свете я люблю читать. Это, наверное, не хобби уже, а один из способов существования. 

В чём ваша главная писательская и преподавательская задача, на ваш взгляд? 

Быть рядом. Вот моя основная задача сегодня. Быть рядом, смотреть, видеть, запоминать. Чтобы потом написать. А еще — чтобы прочитать — прямо сейчас. Это, пожалуй, важнее. Когда выпускники, закончившие магистратуру семь лет назад, присылают мне свои рукописи — я понимаю, что все не зря. Что им все еще нужна поддержка. И они всегда могут на нее рассчитывать. Всегда. Пока я жива. 

Для вас работа на Литмастерстве — это… 

Радость. Лучшая и самая важная работа в моей жизни.

В качестве завершения беседы — блиц авторства Анны Ахматовой. 

Чай или кофе?

Кофе. Потому что пахнет жизнью. 

Кошка или собака?

И кошка, и собака, и даже крокодил. Я люблю живое в принципе. Разве что с тараканами у меня напряженные отношения, но не по вине тараканов. 

Пастернак или Мандельштам?

Раньше — Мандельшатм. Теперь — Пастернак.