Мнение

Виктор Кимович, три года назад первый зампред ЦБ Андрей Козлов пообещал банкирам "два-три года управляемого стресса", по итогам которого российская банковская система должна была стать "такой же прозрачной, понятной и эффективной", как в странах ОЭСР. Вчера он предложил воспользоваться результатами этого стресса, призвав банки размещать акции на бирже. Козлов считает, что ради увеличения капитализации банки вполне могут поступиться частью самостоятельности, а IPO - это наиболее правильный способ привлечения средств. В связи с этим возникает два вопроса. Во-первых, как вы оцениваете итоги «2-3 лет управляемого стресса»? Во-вторых, насколько российские банки готовы прислушаться и реализовать призыв Козлова?
Что касается первого вопроса, я бы сказал, что здесь в большей степени следует говорить о неуправляемом стрессе. Самым ярким проявление этого стали события лета прошлого года. Я не думаю, что на самом деле ЦБ хотел спровоцировать кризис на ровном месте, тем более ни экономическая ситуация, ни поведение инвесторов к этому не располагали: в банковской системе отмечались высокие темпы роста основных показателей. События во многом были спровоцированы непродуманными заявлениями государственных чиновников и отзывом лицензии у «Содбизнесбанка» в самый неподходящий для этого момент, когда ликвидность денежного рынка была предельно низкой вследствие оттока капитала из страны. Многие нововведения – банкротство банков в случае снижения показателя достаточности капитала ниже планки в 10%, требования ежедневного выполнения нормативов и некоторые другие – значительно расходятся с устоявшейся банковской практикой и выступают как серьезные препятствия для развития банков.
Конечно, неуместно рисовать картину в одном только черном цвете. Банку России удалось добиться многих положительных сдвигов на рынке. К ним следует отнести введение новых стандартов финансовой отчетности, завершение отбора банков в систему страхования вкладов, ужесточение требований к достоверности отчетности. Впервые за многие годы Банк России инициировал и последовательно проводит работу по очистке рынка от отмывочных банков, отозвав лицензии более чем у 50 кредитных организаций за 1,5 года.
Но, если говорить на чистоту, выхода российской банковской системы на принципиально новый уровень не произошло. Я считаю, что не удалось достигнуть системной устойчивости, наши банки по-прежнему ни с точки зрения качества и оперативности оказываемых услуг, ни с позиции их цены и разнообразия не могут конкурировать с ведущими иностранными финансовыми институтами. Российская банковская система до сих пор нуждается в протекции со стороны государства и достаточно уязвима для кризиса. Последнее во многом связано с тем, что системные проблемы так и не преодолены. Я имею в виду, прежде всего, несовершенство отечественного финансового рынка, его сегментированность, неликвидность, низкую управляемость. ЦБ не удалось добиться принятия многих важных для банковской системы законов: закон о залоге, о рынке производных финансовых инструментов. Не преодолена зависимость частных банков от афилированных структур, не созданы равные конкурентные условия ни на федеральном, ни тем более региональном уровнях.
Что касается вопроса по поводу IPO, то здесь существует два момента. Первое – как показывает опыт Сбербанка, фондовый рынок позитивно настроен по поводу банковских акций. В настоящее время котируются только акции нефтяных, энергетических, коммуникационных и металлургических компаний и рынок нуждается в новых инструментах и новых секторах. То есть, спрос на банковские акции, безусловно, существует. Если на этот рынок выйдет еще несколько банков, то ничего плохого в этом нет. Наиболее хорошо, я думаю, там будут встречены акции Внешторгбанка, учитывая растущие масштабы его бизнеса и значительную государственную поддержку. Теперь, второе. По моему мнению, российский фондовый рынок России не слишком готов к тому, чтобы выход банков с IPO носило массовый характер. Наш рынок мал и слаб, и не в состоянии быстро переварить акции многих эмитентов, тем более из одного сектора. Он в значительной степени он является придатком американского фондового рынка, и на нас очень серьезным образом отражаются все те шоки, которые происходят там. То есть, предложение ЦБ подходит относительно небольшому числу крупнейших банков. Для остальных фондовый рынок недоступен, и соваться им туда особого смысла я не вижу.
Но ведь с IPO можно выходить и на зарубежные рынки?
На зарубежные рынки выходят, прежде всего, те компании, которые достаточно известны на этих рынках. Ни одной компании или банку, которые не имеют международного рейтинга и значительных масштабов бизнеса, там делать нечего, поскольку процесс размещения достаточно дорогостоящий и дает доход только в случае масштабных IPO. А у нас международный рынок имеют 20-30 крупнейших банков. Приходить туда с IPO могут только те, кто известен и кто зарекомендовал себя как надежный заемщик. которые выпускаю облигации на западе, могут. То есть процесс выхода на рынок должен быть достаточно последовательным. Нужно начинать с синдицированных кредитов, потом переходить к облигациям, а когда уже ты заработал себе имя, в твою платежеспособность верят, тебя хорошо оценивают, то можно переходить к IPO.
Кроме того, учтите, что наша банковская система непрозрачна. А процесс листинга требует представления аудированной отчетности по международным стандартам и раскрытия информации о владельцах. Кто у нас к этому полностью готов, я не знаю.