Инстинкт просвещения
Профессор кафедры теориии и практики взаимодействия бизнеса и власти ГУ-ВШЭ, учредитель фонда некоммерческих программ "Династия" Дмитрий Зимин рассказывает о том, почему нельзя передать большой бизнес по наследству и как бороться с одичанием общества.
Основанный Дмитрием Зиминым благотворительный фонд "Династия" отныне занимается не только поддержкой фундаментальной науки, но и популяризацией научных знаний. Затеваемая им литературная премия (объявление названия и презентация состоятся на книжном фестивале, который пройдет с 11 по 15 июня в ЦДХ) должна не только поддерживать авторов лучших научно-популярных книг, но и печатать эти книги большими тиражами, и приучать публику к чтению. В беседе с корреспондентом "Пятницы" Зимин объясняет, зачем это нужно и, более того, почему иначе нельзя.
– ...Мы зарегистрировали фонд в новом качестве. Теперь им действительно без дураков управляет совет. Мне оказали честь Сергей Петрович Капица (самый старший), Аркадий Дворкович (самый молодой, тогда он еще не был помощником президента), а посредине Варданян, Изосимов, Авен-прогульщик... (Петр Авен пропустил первое заседание обновленного совета "Династии". – ред.) На первом совете Александр Архангельский докладывал идею нашей премии. Премии, направленной, в первую очередь, на продвижение книги...
– Зачем вам это нужно?
– Меня беспокоит, если хотите, одичание общества. Вам разве не кажется странным, что газета "Известия" публикует астрологические прогнозы? Увеличивается разрыв между вершинами научной мысли и расхожими представлениями обычных людей о том, как устроен мир. Даже на бытовом уровне. Когда я был молодым человеком, меня окружали предметы, которые я понимал: керосинка, керогаз, пробки починить... Я был радиолюбителем, я сам ремонтировал телевизор, копался в мотоцикле, понимал, как устроен карбюратор. Теперь я поднимаю капот своего "Рейндж Ровера", а там плита какая-то лежит и черт знает что под ней. А телевизор теперь – это одна микросхема, и я, профессиональный радиоинженер, весьма смутно представляю себе, как она устроена. Однако же люди всем этим пользуются. Но довольно опасно пользоваться предметом, устройство которого не понимаешь. Люди на Ближнем Востоке не могут сделать автомат Калашникова, но пользуются им ловко.
– Почему именно вы должны этим заниматься?
– Хочется. Хочется заниматься просвещением. Человек по природе своей гедонист. Хочется заниматься тем, что доставляет удовольствие. И просвещение доставляет удовольствие. Фонд, в первую очередь, поддерживает фундаментальную науку, но надо же как-то рассказывать о ней людям.
– Людям-то это зачем?
– Фундаментальные знания – это мировоззренческая вещь. Закон Ома, например, это инженерный закон, и знать его надо в основном инженерам. А вот понимать, что мир по сути своей вероятностен, что никакое развитие науки не может предсказать, какая через год в этот же день будет погода, – это мировоззренческая вещь: будущее не коррелирует с настоящим, жизнь может сложиться не так, как ты себе напридумывал, даже если не совершить никаких ошибок. И люди, которые понимают это...
– Добрее?
– Просвещеннее. Важно понимание того, как работает общество, как устроены конфликты интересов. Почему общество, лишенное свобод, закрывает для себя возможность лидерства в области высоких технологий. Это страшно интересно. Я помню, как сам воспитывался на куче научно-популярных книжек. И мне кажется, что, если мы не будем заниматься просвещением, мы очень рискуем. Мы и так уже много потеряли, как бы не навсегда. В последнее время появляются интересные книжки в области политологии. Вот, например, книжка "Исторические хроники с Николаем Сванидзе". Я телевизор давно не включаю, из исторических телевизионных фильмов Сванидзе видел только один и должен сказать, что книга сильнее. Ее горько читать, горько понимать, что на каждом буквально перегибе истории Россия избирала неверный путь. Получается книга о невыученных уроках истории, которую, на мой взгляд, вообще должен прочесть каждый. Или вот потрясающая книга Гайдара. Не "Гибель империи", которую почти все читали, а "Долгое время", где сравнивается в условных долларах производительность труда в Древнем Египте, в Древнем Риме... Становится понятно, как и почему, например, налоговая система, сформированная имперскими амбициями Рима, погубила Римскую империю, почему воинственные римляне стали относиться к службе в армии приблизительно так же, как относятся сейчас к армейскому призыву россияне. Я вроде бы тоже изучал историю, но мне не приходило в голову, что высокая производительность труда в сельском хозяйстве приводит к излишкам продукции, излишки порождают торговлю, торговля – это город, а город – это университет! И мне не приходило в голову, что в России, где была низкая урожайность, совершенно иначе складывались города и не возникало естественным образом университетов. Потрясающе интересно! Такие вещи нуждаются в пропаганде.
– Почему хорошие книжки нуждаются в пропаганде, а плохие книжки сами продаются миллионными тиражами?
– Человек, повторю, по своей природе гедонист. Мы живем, чтобы получать удовольствия. Но чтобы наслаждаться классической музыкой или красивым математическим доказательством, надо учиться. А есть наслаждение, например, от героина: учиться не надо, а надо этого простого удовольствия с каждым днем все больше и больше и когда-то ежедневно необходимые дозы простых удовольствий становятся так велики, что уничтожают человека. В этом смысле мусорные книжки, продающиеся миллионными тиражами, или телевизор, который я не включаю, ничем от героина не отличаются.
– Но вы же не можете конкурировать. Вы со своим просвещением заведомо проигрываете телевизору и желтым книжкам.
– Это болезненный вопрос. Да, проигрываем. Можно успокаивать себя только фразой: "Делай, что должен, и будь что будет". Вообще-то говоря, никто не доказал, что человечество вечно. Скорее всего, человечество погибнет, причем не от внешних причин, а по собственной вине. Да, мы разрушаем себя. Но это не значит, что я лично должен участвовать в разрушении. В книжке астрофизика Шкловского "Вселенная, жизнь, разум" в качестве одной из причин гибели цивилизаций приводится одичание, потеря интереса к знаниям.
– Интересно, почему одичание до сих пор не победило, если во все времена люди только и стремились, что одичать.
– Когда это они стремились одичать?
По-моему, лидерство западной цивилизации в мире, наоборот, свидетельствует о том, что цивилизация побеждает варваров, даже несмотря на то, что варвары жестокие и сильные.
– Разве теперешняя западная цивилизация – это не те самые варвары, которые разрушили Рим?
– Нет, Рим разрушил себя сам, его некому было защищать. И Византия разрушила себя сама посредством невероятной коррупции и продажных судов. Говорить, что варвары разрушили Византию так же глупо, как говорить, будто американцы разрушили Советский Союз. Нет, цивилизация побеждает! Падение фашистской Германии...
– Прежде падения фашистской Германии был триумф фашизма в Германии.
Всякая цивилизованность выжжена была дотла. Так вот хотелось бы знать, куда пряталась цивилизация, чтобы потом возродиться? Чем руководствовался человек, прятавший книжку Томаса Манна, в то время как ликующий гитлерюгенд сжигал книжки на площадях?
– Докладываю. Вы согласны с тем, что такие качества человека, как жажда знаний и альтруизм, заложены генетически? – Хотелось бы надеяться...
– Давайте я попробую доказать. Инстинкт самосохранения, на котором зиждется эгоизм, это, конечно, очень сильная штука. Но инстинкт, заставляющий животное защищать своего детеныша, сильнее. А чем больше животное развивается, то есть чем больше детеныш остается беспомощным и нуждается в защите, тем выгоднее животным объединяться в стаю, где ты защищаешь уже не только собственного детеныша, а всех детенышей. Это не надо воспитывать, это генетика. Защита других – это инстинкт. И в процессе эволюции те пещеры древнего человека, где защищали не только детенышей, но и стариков, оказались эффективнее пещер, устроенных по законам джунглей. Получается, что гражданское чувство – это тоже инстинкт, выработавшийся в обществе ради его устойчивости. Получается, что Спарта, где убивали больных детей и стариков, не может существовать долго, а более милосердные общества могут.
– Если альтруизм и гражданское чувство заложены в человеке генетически, значит ли это, что можно хоть всю молодежь записать в движение "Наши", а все равно...
– Нет, не все равно! Оболванивание – это преступление. Люди в России все равно придут к тому, что надо быть милосердными. Но только это будем уже не мы. А мы погибнем, если предпочтем оболванивание просвещению.
– Если оболванивание – это преступление, то кто преступник? Или, корректнее сказать, подозреваемый.
– Я бы подозревал в первую очередь нашу власть. Или само общество. В здоровых обществах элита составляется из меньшинства, которому свойственны тяга к знаниям и альтруизм. Условий здоровья общества много. Одно из условий – культура добропорядочной конкуренции. Если культуры добропорядочной конкуренции не существует, элита составляется на основе отрицательного отбора, то есть неестественно.
– Разве это неестественно, что элита состоит из самых жестоких и циничных?
– Неестественно. Естественно, что человек в юности хочет добиться успеха, предъявить городу и миру свой успех в искусстве, науке, бизнесе, но неестественно молодому человеку мириться с тем, что успехи его достигнуты обманным путем. Он же все равно будет знать, что он не успешный человек никакой, а вор и обманщик. Риск разоблачения будет слишком велик. Естественно в старости отдать почти все, что у тебя есть, на благотворительность...
– Почему естественно?
– Потому что так устроена жизнь.
Большой бизнес, например, нельзя передать по наследству. Передать по наследству большие деньги – это значит погубить того, кого назначил наследником.
– Почему нельзя передать бизнес по наследству?
– Семейный бизнес можно: ресторанчик, виноградник – можно. Но крупный бизнес передать по наследству нельзя. Крупный бизнес – это, как правило, акционерные общества. Ты даже можешь иметь там контрольный пакет и управлять компанией. Но если ты передашь управление компанией не лучшему менеджеру, а наследнику, то просто погубишь компанию, которую создал и которую любишь. Можно передать пакет акций, но пакет акций – это собственность, которая делает собственника своим рабом. Ты, предположим, занимался этим в шестьдесят лет, но почему молодой парень должен забыть сон и отдых, жену и детей, посвятив себя сохранению и приумножению собственности?
Можно превратить акции в деньги. Но, если станешь продавать большой пакет акций, компания подешевеет. И все равно это сотни миллионов долларов, это миллиард – деньги, которые из любого человека способны сделать паразита. У наследника богатых родителей должны быть деньги на образование, квартира, возможности... Но у него не должно быть столько денег, чтобы они избавили его от необходимости зарабатывать. Я начал заниматься бизнесом, когда мне было под шестьдесят. Я ушел из бизнеса, когда мне было под семьдесят. Я просто старше большинства богатых людей в России. Но уверяю вас, что все так называемые олигархи, дожив до моих лет, точно так же львиную долю своих состояний отдадут на благотворительность. Дерипаска, Мордашов, Фридман – все отдадут. Просто потому, что по наследству деньги эти передать нельзя. Удивительно, что этому удивляются…
