В поисках себя «другого»
«Исследующий маленький ребенок» — так ответила одна из слушательниц программы на наш вопрос о том, какое качество Андрея Владимировича Россохина она считает самым главным. Нам кажется, это очень точное определение. Профессору Россохину — 61, но его страстное желание исследовать мир вокруг и внутри себя, его любопытство, стремление узнавать новое с годами не только не угасает, но становится даже сильнее. В рубрике «Псиантропология» мы рассказываем историю психоаналитического путешествия Андрея Владимировича, которое началось, когда ему было всего 15 лет. Правда, он об этом тогда еще не знал…
«Классический маменькин сынок»
Интерес к психологии, познанию себя возник у руководителя нашей программы, когда он учился еще в старших классах школы.
— У меня была сильная зависимость от мамы, я был такой классический маменькин сынок. Чувствовал, что мне нужно как-то отделиться от родителей, обрести свое мужское «я», — рассказывает профессор Россохин в одном из интервью.
Первые попытки сепарироваться оказались довольно экстремальными — Андрей Владимирович отправился в горы. В одиночку. Это было на Алтае. Профессору Россохину на тот момент было 15. Тогда он еще не понимал, зачем ему нужен этот опыт... Возможно, хотел убедиться, что сможет оставаться наедине с собой, не ища своего отражения в глазах других, их поддержки.
А может, хотел узнать, смогу ли вынести самого себя и открыть в себе что-то новое, — размышляет Андрей Владимирович.
Ответы на эти вопросы появятся позже. Пройдя свой личный анализ, став опытным психоаналитиком, он поймет, что это была попытка, на тот момент еще не вполне осознанная, встретиться с самим собой — с той другой частью себя, с которой он прежде еще не был знаком.
Дальше он будет часто ездить в горы, практически всегда — в одиночку.
Физик по инерции
Поступать на психфак после окончания школы Андрей Владимирович не стал. Он собирался учиться совсем другой профессии.
— У меня здесь классика жанра. Мои родители — люди физико-технически ориентированные. Соответственно, я планировал развиваться в этом же направлении, — говорит профессор Россохин. — Я поступал в Московский институт физики, но не прошел по конкурсу: не хватило буквально полбалла. В то лето Московский институт электронной техники принимал без экзаменов абитуриентов, которые недобрали немного баллов при поступлении в другие вузы. Так я оказался в этом институте.
Физикой я занимался по инерции. Продолжал искать себя, благо окружавшая меня среда очень этому способствовала. Вуз находится в Зеленограде. В то время это было место сосредоточения экстрасенсов, людей, которые занимались различными психотехниками, увлекались теориями личностного роста и т. д. Я практиковал голодание, йогу, посещал психологические тренинги.
Ледяная бездна
— А потом произошла моя встреча с легендарным человеком — «русским йогом» и целителем Порфирием Ивановым. Случайно увидел статью о нем в журнале «Огонек». Вычислил, где он живет, и поехал туда, познакомился. Возможно, в то время я искал могущественную мужскую фигуру, через которую, как я сейчас понимаю, мог бы получить мужскую идентичность, отделиться от родителей.
Великий был старик! Психотерапевтом и психоаналитиком я стал благодаря ему.
Одна из его идей заключалась в том, что темное, холодное, страшное, опасное надо принимать так же, как мы принимаем теплое, доброе, комфортное. Помню, отправился я как-то ночью, в 20-градусный мороз, на Черное озеро в Зеленограде.
Стою перед темной лункой, дрожу от холода и представляю, как мне нужно погрузиться в эту черную ледяную бездну, не пытаясь преодолеть ее, победить, а наоборот, максимально расслабившись и приняв это темное, страшное, неизвестное.
Это абсолютно то, чем мы занимаемся в психотерапии и психоанализе! Отправляясь в психоаналитическое путешествие, исследуя бессознательное, открывая внутренний мир, важно встречаться с разными его аспектами, в том числе темными, страшными, пугающими, и принимать их в точности как те образы, которые возбуждают, радуют, приносят удовольствие.
От «слесаря» до «директора завода»
Затем Андрей Владимирович поступил на психфак МГУ. Параллельно изучал различные направления психологии: НЛП, гештальт-терапию, психодраму. Как раз в то время в нашу страну стали активно приезжать с лекциями, тренингами и семинарами зарубежные психотерапевты.
— Я — один из пионеров телесно-ориентированной психотерапии в России. Заниматься психоанализом я тоже начал в нашей стране одним из первых. Так, шаг за шагом, я прошел путь, что называется, от слесаря до директора завода.
Несколько лет Андрей Владимирович работал в отделении психологии Института физико-технических проблем Академии наук СССР. Потом руководил лабораторией психологии воздействия Всесоюзного научно-исследовательского института энергоинформационных проблем. Работал в Припяти с ликвидаторами последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
— Год жил в режиме: 15 дней в Москве, 15 дней — там. Помню самый первый момент, когда приехал в Припять. Жара, иду по улице, в воздухе летает паутинка. Ходить можно было только по центру дороги, потому что его промывали. Ступать на обочину нельзя — радиация. И вот возвращаюсь в Москву, иду по улице и чувствую, что меня качнуло к краю дороги. Испытал жуткий страх в тот момент.
В течение двух лет, в 1993-м и 1994-м, Андрей Владимирович был научным руководителем немецких экспедиций, которые исследовали шаманские состояния сознания в Горном Алтае, Туве и Хакассии. Именно тогда профессор Россохин увлекся художественной фотографией.
— Я вижу интересные природные образы. Видимо, есть внутри меня что-то шаманское, языческое…
Андрей Владимирович Россохин (справа) и Ален Жибо
Анализ мечты
Основным местом работы Андрея Владимировича долгое время оставался психфак МГУ. В этот же период он основал Центр современного психоанализа в Москве и несколько лет руководил им. Одновременно развивал свою частную практику уже как психоаналитически ориентированный психотерапевт.
— Когда в Россию стали приезжать иностранные специалисты, я с удивлением узнал, что для того, чтобы называться психоаналитиком, нужно получить психоаналитическое образование, причем длительное, а также пройти личный анализ. Я жутко этому сопротивлялся!
«Зачем мне это надо? — думал я. — Я кандидат наук, у меня обширная практика. Мне 37 лет, из них минимум 20 я исследую себя в различных ситуациях, в том числе экстремальных. Я и так про себя всё знаю!». К тому же тогда, чтобы учиться и проходить анализ, нужно было эмигрировать. Это означало потерять всю практику здесь. К этому я точно не был готов.
Принять этот вызов мне помог мой друг и коллега — французский психоаналитик Ален Жибо. Мы познакомились в 1998 году на первом конгрессе психоаналитиков в Москве, я выступал на нем с докладом. В перерыве Ален подошел ко мне, мы познакомились и с тех пор дружим.
Мой французский друг и коллега постоянно говорил мне: «Андрей, тебе нужно проходить свой собственный психоанализ, получать психоаналитическое образование».
Ален Жибо, будучи в то время президентом Европейской психоаналитической федерации, был лидером изменений. Один из проектов, который он реализовал, — шаттловый психоанализ. Это такая форма психотерапии, которая позволяет проходить анализ, не эмигрируя, а приезжая к аналитику несколько раз в год.
Так я начал свой анализ мечты. В течение 12 лет я практически каждый месяц летал на неделю в Париж. Мне повезло. Моим аналитиком была Юлия Кристева — один из величайших французских специалистов. Мой первый супервизор — еще один блестящий выдающийся аналитик Джойс МакДугалл. Пять лет супервизорской работы с ней помогли моему рождению как психоаналитика. Второй мой супервизор — Андре Грин, с ним мы работали тоже пять лет. Три года я проходил супервизии у Сезара Ботелла.
Фактически это моя психоаналитическая родословная, которая характеризует то пространство, которое позже было создано здесь, в Вышке. Это то, что я преподаю и что привнес в свою программу. Ее основа, сердцевина — это дух французского психоанализа.
Мой личный анализ продолжался восемь лет.
В первые два-три года было немыслимо тяжело. Я переживал, что у меня разрушится практика. Но потом, шаг за шагом, начал адаптироваться, а практика — развиваться. Я почувствовал, словно открылось какое-то новое пространство.
Тогда же понял, насколько смешными были мои мысли о том, что я хорошо себя знаю.
Иногда думаю: кем бы я был сейчас, если бы тогда отказался от предложения Алена Жибо и остался в точке, в которой находился в тот момент? Скорее всего, был бы «диким» психоаналитиком и доказывал бы всем, что психоаналитическое образование никому не нужно. К счастью, я смог преодолеть этот нарциссизм, это ощущение всемогущества.
Вышка
В 2010 году Андрея Владимировича пригласили в ВШЭ читать лекции по психоанализу. Какое-то время он преподавал одновременно в двух вузах — Вышке и МГУ.
Затем руководство ВШЭ предложило Андрею Владимировичу создать кафедру психоанализа и открыть магистерскую программу — экономическую, «Психоанализ в бизнесе». Она сразу обрела грандиозный успех. Через два года профессор Россохин полностью перешел на работу в ВШЭ и открыл здесь вторую магистерскую программу — по психоаналитической психотерапии. Она, как и первая, мгновенно стала популярной.
— В чем секрет успеха? Первое и главное – практикоориентированность, — говорит Андрей Владимирович. — Второй настолько практикоориентированной программы в мире просто не существует! Каждую неделю у нас проходит более 60 часов групповых супервизий. То есть фактически я запустил супервизорский процесс обучения.
Андрей Владимирович Россохин
Способность к любопытству
В 2013 году Андрей Владимирович стал членом Парижского психоаналитического общества (SPP) и Международной психоаналитической ассоциации. С 2020 года он титулярный член SPP — на данный момент единственный в России.
— Стать титулярным членом — колоссальный вызов даже для французов. Далеко не все французские психоаналитики имеют такое звание, — говорит профессор Россохин. — Этот факт играет важную роль не только для меня лично, но и для развития всего психоанализа в России. Таким образом мы показали, что в нашей стране есть настоящий французский психоанализ — серьезный, клинический. Это открывает для нас новые возможности и перспективы.
Однако почивать на лаврах профессор Россохин не собирается. Сейчас он работает над своей новой книгой о психоанализе. В свет она выйдет в следующем году. А еще у Андрея Владимировича есть мечта — начать писать художественную книгу. Он уверен, что рано или поздно это желание осуществится.
— Лет пять назад я сформулировал для себя ответ на вопрос, в чем смысл моей жизни. Это когда с каждым годом вопросов к ней и себе становится больше, а не меньше. Это способность открывать в своей жизни новое. Чем дальше, тем интереснее мне становится. Мое детское, фантазийное «я» еще больше наслаждается работой, а моя способность к любопытству только возрастает.
***