Почему мы идеализируем прошлое?
Наверняка в вашей жизни случались моменты, когда казалось, что всё лучшее в жизни уже случилось и осталось позади, в том далеком, недостижимом прошлом, когда деревья были большими, а мороженое — слаще. На первый взгляд, кажется, что ничего плохого в такой идеализации нет, тем более, что она касается давно прошедших событий. Но, по мнению нашего преподавателя, супервизора, психоаналитического психотерапевта Марии Чершинцевой, всё не так однозначно. О том, в какие ловушки можно попасть, идеализируя прошлое, читайте в ее новой авторской колонке.
По волнам памяти*
С психоаналитической точки зрения на вопрос, почему мы идеализируем прошлое, можно ответить схематично или поэтично. Первый вариант ответа будет касаться механизмов защиты, которые нам в изобилии предлагает психика на разные случаи жизни. Второй потребует чуть более философского взгляда и на вопрос, и на саму жизнь.
Начнем с высокого. Идеализация прошлого, как личного, так и общеисторического, неразрывно связана с понятием ностальгии. На языке чувств это — тоска. Тоска по чему-то, уже далекому, светлому, ускользающему из актуальных воспоминаний, но хранящемуся где-то в памяти отдельными вспышками, картинками, наподобие детских фото. Цвет, звук, вкус, запах, чьи-то теплые объятия или важные слова — вспоминая, мы пытаемся собрать этот коллаж заново, связывая отдельные фрагменты в сюжет.
Мы будто ведем дневник прошлого, заполняя его задним числом, чтобы успеть не забыть, не упустить что-то самое важное. Ностальгия — это тоска по тому прошлому, в которое совершенно точно нельзя вернуться, но иногда очень-очень хочется. Неизбежно мы дорисовываем этот коллаж силой своей фантазии. И как же печально бывает вдруг осознать, что ностальгия — это тоска по тому… Чего на самом деле никогда не было.
Тоска по утраченному — как песня морской Сирены — от нее не только щемит сердце, но она увлекает и убаюкивает. Она может быть так похожа на колыбельную матери, а ностальгические истории — на сказки, под которые мы засыпали и продолжали видеть героев во сне. Историю от вымысла, от сновидения одинаково сложно отличить как в реальном детстве (ведь мы все, хоть немного, но верили в сказки), так и в «детстве» нашей памяти — в ностальгии.
Потерянный рай
Как сказал изобретатель выражения «мировая скорбь» писатель-сентименталист Жан Поль: «Память — единственный рай, из которого нас не могут изгнать». Конечно, это не всегда так, ведь мы помним не только о хорошем. Иногда память становится чуть ли не адом, возвращаться в который, даже мысленно, нет никакого желания. Да, бывает, что некоторые воспоминания хочется просто стереть. И знаете, иногда нашей психике это удается. Здесь совмещают свой невидимый (но ощутимый) труд психологическая защита и один из первофантазмов (один из базовых «сюжетов», покоящихся в нашем бессознательном).
Защита, как несложно догадаться, называется «идеализация». Кажется: что в ней плохого, тем более если она касается давно минувших дней? Нам сложно полноценно жить и чувствовать себя уверенным без внутренних опор. И если одна из них — прошлое, почему бы не сделать ее более устойчивой, сфокусировавшись на хорошем?
Всё так, если бы не оборотная сторона этой защиты. Полное ее название: «идеализация и обесценивание». То есть, если где-то вы приумножили свои душевные вложения (например, в прошлом), то откуда-то забрали психические инвестиции (например, из вашего настоящего или фантазий о будущем). Фрейд называл это «психической экономикой».
Вы замечали, как в ностальгии о прошлом вдруг меркнет сегодняшний день? Или ваши планы на будущее выглядят уже не настолько заманчивыми в сравнении с тем славным временем, когда деревья (и мечты) были большими, любовь — чистой, дружба — настоящей, сливочное мороженое — вкусным?
Для функционирования любой защиты нужен ресурс, а еще у нее всегда есть цель. Перестать инвестировать в настоящее значит в каком-то смысле «сбежать» из него и укрыться в воспоминаниях. С планами на будущее — та же история. Не всегда просто признаться в том, от чего (из чего) именно хочется самоудалиться. Но если все же решиться на честное признание самому себе, то, может быть, спасаться бегством будет незачем?
Вперед в прошлое
Какое же «укрытие» строит для нас идеализация прошлого? На самом деле, эта конструкция вырастает на древнем и крепком фундаменте, заложенном в бессознательном. Первофантазмы, как описал их Фрейд, — это психические «древности» — наподобие египетских пирамид, Стоунхенджа или статуй на острове Пасхи. Мы не всё о них знаем, но чувствуем ценность. Первофантазмы — «корневая система» нашей психики, «вечные сюжеты». Можно сказать, что мы рождаемся с ними, «наследуя» их генетически, исторически, культурально.
Один из них — «возвращение в утробу», то есть возвращение назад, туда, где было комфортно. И под «утробой» или «раем» мы можем понимать очень многое. Это и материнские объятия, и принадлежность к семье (этносу, человечеству, вере, идеологии и т. д.). Это желание укрыться под теплым пледом от проблем, свернуться калачиком (принять «позу эмбриона») или перестать справляться с одиночеством, «растворившись» в ком-то (или в чем-то, если, помимо одиночества, справляться сложно и с реальностью).
Это эвакуация под девизом «Вперед, в прошлое!» (что бы мы под «прошлым» не подразумевали) — состояние, детство или период истории, в котором, как кажется, нам было хорошо.
Важно понимать, что при всей заманчивости, это движение — не вперед, а назад. Это регресс, который иногда необходим (нужна передышка, нужно спокойное место — в жизни, в психике, в памяти). Но если он массивный, то может обернуться стагнацией. Моряки не зря предпочитали держаться от Сирен на безопасном расстоянии. Нам следует вести себя так же с тем, что мы склонны идеализировать.
Назад в будущее
Со школьных времен мы помним Ломоносовское: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего». Удивительно, насколько это верно и в отношении личной истории каждого человека. Идеализировать, к сожалению, означает именно «не знать». В психоаналитической (и не только) терапии очень важные открытия происходят в тот момент, когда защиты отступают, и воспоминания возвращаются в наиболее приближенном к реальности виде.
Часто этот процесс сопряжен с разочарованием, крушением иллюзий, печалью — собственно с «работой горя», без которой невозможно ни узнать свою историю, ни принять ее, ни двигаться вперед. Парадоксальным образом не «тоска по тому, чего на самом деле не было», а «печаль по тому, что было» становится действительно прочной опорой, позволяющей признать прошлое как опыт и честно присвоить его.
А далее — увидеть будущее в более реальной (и более широкой!) перспективе. Конечно, реальность всегда субъективна, как субъективны память и взгляд в прошлое. И это замечательно! Главное, чтобы субъективность не оказалась равна ни идеализации, ни обесцениванию. В личном плане здесь может оказаться полезной психотерапия, а в общем — усвоенные уроки истории.
*колонка написана для платформы «Ясно».
__________
Другие публикации этого автора:
- Нежеланные дети. Как жить с этим фактом, как справиться и позволить себе всё же быть — и живым, и любимым, и даже счастливым?
- Почему Фрейд не устарел. Об актуальности психоанализа.
- Вместо родителей. О роли бабушек и дедушек в жизни ребенка.
- Какие бывают пары? О том, как строится любовь и отношения в паре.
__________
Присоединяйтесь к нам в соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ, подать ЗАЯВКУ НА ОБУЧЕНИЕ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.