"Реальный курс на сегодня — 33 рубля за доллар"

Последствия экономического кризиса многие успели ощутить на себе. Когда он закончится? Хватит ли нам международных резервов и будет ли рубль и дальше уступать позиции доллару и евро? На эти и другие вопросы "КП" ответил проректор Высшей школы экономики и главный экономист компании "Тройка Диалог" Евгений Гавриленков.

"Мы затянули девальвацию"

— Евгений Евгеньевич, в прошлом году все говорили, что пик кризиса будет в марте... Время "Ч" уже близко?

— Более того, я думаю, первый этап уже пройден, хотя правительство могло сделать его короче. Мы затянули девальвацию. Это надо было делать сразу, как только стало очевидно, что цена нефти упала и будет падать дальше. Это автоматически уменьшило приток валюты в страну, и девальвация рубля была неизбежна. Власти решили ослаблять его плавно — по 1% в неделю с конца ноября. Люди посчитали и прикинули, что 1% в неделю — это примерно 70% годовых. То есть любая другая экономическая деятельность при этом теряет смысл. Покупай-продавай валюту и получай прибыль.

— Почему, по-вашему, нельзя было затягивать девальвацию?

— Надо было сначала нормализовать макроэкономическую среду. В этом принципиальная последовательность действий. В декабре стало очевидно, что все деньги ушли из экономики на валютный рынок, это привело к спаду промышленности на 9% в ноябре. Правительство это поняло и ускорилось: в январе рубль дешевел на 1% в день и даже больше. И за первый месяц этого года рубль пришел в более-менее равновесное состояние. Спекулятивные мотивы исчезли. Банки начали задумываться о том, что делать дальше с деньгами, заработанными на валютном рынке. Скоро у них не будет выбора, и они начнут давать кредиты предприятиям.

— Почему же тогда правительство приняло решение о плавной девальвации? Например, в Белоруссии местную валюту сразу на 20% опустили...

— Во-первых, опасались паники среди населения. Во-вторых, есть проблема погашения внешнего долга — это $530 млрд, которые наши компании занимали за рубежом.

— Плавная девальвация помогла расплатиться с долгами?

— За этот период те, у кого были рубли, смогли перевести их в валюту по выгодному курсу. Это себя оправдало. В четвертом квартале российские компании и банки выплатили свыше $70 млрд. внешнего долга. Никто этого не заметил — не было никаких задержек, дефолтов, неплатежей.

— Но за счет сдерживания курса рубля Центробанк потратил $200 млрд. своих резервов. Насколько еще хватит его кубышки?

— Я не очень беспокоюсь по этому поводу. В августе 2008-го у нас было почти $600 млрд. Отсюда надо вычесть вышеупомянутые $70 млрд., а также учесть сжатие резервов за счет укрепления доллара против евро и фунта (наши резервы хранятся в трех мировых валютах). Это еще около $35 млрд. естественного снижения. Резонный вопрос — куда делись еще около $100 млрд. из потраченных 200 млрд.? Я бы не сказал, что они потеряны. Деньги же никто не сжег, они никуда не исчезли. Они просто поменяли собственника. Центробанк, по сути, поделился своими резервами с экономикой, в том числе с населением. В последние месяцы прошлого года и компании, и физические лица купили около $35 млрд. наличной валюты.

— А доллар еще будет расти в цене?

— Я думаю, нет. Есть такая формула: весь объем рублей, которые циркулируют в экономике (сейчас это где-то 12,6 трлн.), нужно разделить на объем резервов Центробанка (на конец января они составляли $388 млрд.). Получится примерно 33 рубля. Это и есть реальный курс рубля к доллару на сегодня. Растут резервы — укрепляется рубль, и наоборот.

"Абсурд — везти морковку из-за границы"

— В 2004 году, когда нефть стоила $45 за баррель, говорили, что Россия купается в деньгах. Сейчас цена снова около $45 за баррель, но теперь многие утверждают, что из-за этого страна столкнется с проблемами. Это правда или аналитики просто нагнетают панику?

— Россия могла расти высокими темпами — свыше 7% в год — и тогда, когда нефть стоила $25—30 за баррель, — в 2003—2004 годах. Мы были рады этому. Но минус в том, что из-за этого рубль укреплялся и наша продукция становилась неконкурентоспособной.

Например, еще осенью можно было видеть на прилавках морковку, привезенную из Бельгии, картошку из Франции. Это полный абсурд. Должно быть экономически невыгодно везти за 2 тысячи километров продукцию, которую мы можем получить здесь, у себя. Значит, что-то было явно не в порядке в экономике. Теперь же ослабление рубля должно вытеснить зарубежную морковку из наших магазинов. Я не против внешней торговли, но такие одиозные примеры должны быть исключены.

— Если первый этап кризиса прошел, то сколько продлится весь кризис?

— Я думаю, глобальный кризис продлится долго. США — это четверть мирового ВВП. И многие проблемы оттого, что экономика США много лет жила взаймы. Американские и европейские граждане разучились сберегать. Теперь надо менять модель роста. Это займет много времени и бумерангом ударит по Китаю, Корее, Японии и другим странам. У России есть шанс. Она связана с внешним миром преимущественно через трубы. Спрос на нефть и газ не может упасть в два раза. Он может снизиться на 3—5%. Как качали, так и будем качать. Будет лишь воздействие со стороны цен, они могут снижаться. Но это можно частично исправить за счет валютного курса.

— Получается, нам даже повезло, что мы сидим на "нефтяной игле"?

— Это упрощает решение некоторых задач. Надо найти в каждом секторе экономики свою "морковку" и производить ее здесь, а не везти из-за границы. Благо у нас достаточно емкий внутренний рынок. И пока глобальная экономика падает, у нас есть возможность расти.

— Глава Минфина Алексей Кудрин считает, что для выхода из кризиса нужно сокращать госрасходы и снижать инфляцию. Это реально?

— Если мы увеличиваем госрасходы, это толкает инфляцию вверх. В 2007 году правительство увеличило расходы на 40%. Что это означает? Допустим, мы хотим построить на 40% больше дорог, на 40% больше аэропортов или больниц. Все это надо делать, никто не отрицает. Но надо быть на 100% уверенным, что за эти деньги на стройплощадках должно стоять на 40% больше рабочих, должно лежать на 40% больше цемента и на 40% больше асфальта. Можем мы такое обеспечить? Конечно, нет. Или энтузиазма рабочих должно быть на 40% больше, чтобы они на 40% лучше копали. Все это из области фантазии. Поэтому совершенно неоправданно наращивание расходов такими темпами, особенно в кризис. Снизим госрасходы — уменьшим рост цен. А чем ниже инфляция, тем привлекательнее кредитные ставки для предприятий. Это поможет экономике быстрее выйти из кризиса, а населению легче его пережить.