Точка бифуркации

— Андрей Михайлович, сейчас уже никто не отрицает существования финансового кризиса. Однако руководители различных финансовых организаций продолжают опровергать информацию о сокращении штата сотрудников. Насколько, по Вашим сведениям, масштабны увольнения в банках, страховых, управляющих и инвестиционных компаниях?

— В силу информационной закрытости финансовых организаций четких сведений об увольнениях нет, хотя есть данные о том, что некоторые из них все-таки пострадали. Однако это касается не столько сокращения персонала, сколько сокращения окладов и отмены годовых премий. Некоторые банки, пострадавшие от кризиса, отправили часть персонала в неоплачиваемые отпуска.

— Как Вы считаете, какое влияние окажет кризис на банки? Исчезнет ли, по Вашим прогнозам, с рынка ряд финансовых организаций? Стоит ли ждать волны слияний и поглощений между ними?

— В России по состоянию на 1 ноября 2008 года существует 1123 кредитных организации и 3511 их филиалов (для справки: на 1 ноября 2001 года было 1320 кредитных организаций и 3439 филиалов). С точки зрения экономической теории для нашей страны это достаточно много (так, например, на первые 100 банков приходится примерно 90 % активов всей банковской системы). Это связано с тем, что история возникновения многих из банков такова: финансово-производственные группы, не доверяя другим в период зарождения рыночной экономики в 1991—1995 годах, создавали собственные банки, которые играли не столько роль финансовых посредников, сколько роль казначеев.

Такие банки продолжают существовать до сих пор, хотя их былое значение давно утрачено. В этом плане кризис хорош тем, что он уберет с рынка слабых игроков, тем самым произойдет своего рода естественный отбор. В результате исчезновения мелких банков население будет доверять только крупным и проверенным банкам со сбалансированным портфелем, особенно с государственным участием. Пример тому — Сбербанк России, ВТБ, Газпромбанк. Согласитесь, одно дело, когда региональная компания "Мотовилихинские заводы" является одним из акционеров Эконацбанка, и другое — когда Газпромбанк принадлежит крупному холдингу мирового уровня.

Не исключено и то, что начнутся слияния и поглощения, которые уже сейчас имеют место. Например, московский банк "Глобэкс" был куплен за несколько тысяч рублей, естественно, вместе со всеми его долгами.

— Что Вы можете сказать о будущем пермских региональных банков?

— Пермских банков на самом деле не так много, всего их 8, при этом в Пермском крае действует 76 филиалов кредитных организаций. Можно выделить, пожалуй, единственного крупного игрока — "Урал ФД" (по размеру активов на 01.07. 2008 года входит в 200 крупнейших банков России, занимая 128-е место, при этом за год банку удалось увеличить свои активы на 49 % и подняться в рейтинге со 139-го места). Что касается остальных, то они в рейтинг 200 крупнейших банков не входят, соответственно, на рынок сильно не влияют. Давать прогнозы об их будущем не решусь. Для справки: из Екатеринбурга в рейтинг входят 9 банков, самые крупные из них — Уральский банк реконструкции и развития, занимает 59-е место, и "Северная казна" — 68-е место.

— Могут ли региональные власти сейчас оказать какую-либо поддержку финансовому и, в частности, банковскому сектору? Если да, то какую? Если нет, то почему?

— В функции региональной власти не входит поддержка банковской системы. Региональная власть в первую очередь должна строить качественные дороги, создавать новую инфраструктуру и выплачивать вовремя зарплату бюджетникам.

Да и вообще, зачем поддерживать частные региональные банки? Представьте: банк хотел много заработать и для этого вкладывался в рискованные активы, например в фондовый рынок. В итоге сам и пострадал от своих действий и неправильно оцененных рисков. Но это совсем не означает, что кто-то должен прийти на помощь в сегодняшней ситуации, особенно региональная власть.

Федеральное правительство, конечно, поддерживает крупные государственные банки, поскольку нельзя допустить, чтобы они упали. Но вопрос заключается не столько в том, что банки разоряются, а в том, что им не хватает денежной ликвидности. Именно в этом им и помогает сейчас власть, выдавая банкам в кредит "длинные" деньги под низкие процентные ставки, при этом, как мы видели 10 ноября (на встрече председателя Правительства РФ Владимира Путина и президента Альфа-Банка Петра Авена в Новосибирске. — Прим. "bc".), строго спрашивает, почему деньги не доходят до реального бизнеса.

— Как, по Вашему мнению, сейчас выглядит и как будет выглядеть российский банковский сектор? Как сильно изменится количество игроков?

— Как я уже отмечал, в настоящее время у нас в стране 1123 кредитных организации, и это достаточно много, поэтому если после текущего кризиса пройдет волна слияний и поглощений и в банковской системе останется хотя бы 800—900 участников, то Центральному банку будет проще контролировать банковскую систему, поскольку издержки на контроль сократятся.

По всей видимости, роль крупных государственных банков после кризиса усилится, так как уже сейчас население, не доверяя частному банковскому бизнесу, частично сняло и частично перевело свои накопления в государственные банки.

— Как Вы оцениваете текущую ситуацию в сравнении с кризисом 1998 года? Что общего и различного? Будут ли последствия этого кризиса столь же серьезными?

— 1998 год и 2008 год — это абсолютно разные ситуации.

В 1998 году правительство России накопило огромный внешний долг — 139 млрд долларов США, банки и частный бизнес — 18 и 15 млрд долларов соответственно, при этом объем международных резервов правительства составлял 18 млрд долларов. Сейчас несколько иная ситуация: внешний долг органов государственного управления составляет 34 млрд долларов, долг банков и частного бизнеса — 192 и 295 млрд долларов соответственно (объем международных резервов сейчас составляет 484 млрд долларов). В 1998 году внешний государственный долг достигал 100 % к валовому внутреннему продукту, тогда как оптимальное соотношение составляет 60% к ВВП. Такая ситуация сложилась из-за того, что российские компании не платили налоги, что затрудняло формирование доходной части бюджета. В результате правительство вынуждено было выпускать облигации внутренного займа (ГКО), но впоследствии не смогло оплатить по ним купоны и погасить сумму основного долга по облигациям.

Как мы видим, на сегодняшний день ситуация иная. У государства есть деньги. Объем внешнего долга правительства невелик, однако сейчас существенен долг частного бизнеса и банковского сектора. Конечно, можно допустить, что компании не смогут выполнить обязательства перед внешними кредиторами, но государство сейчас предпринимает меры для того, чтобы этого не произошло.

2008 год отличается и тем, что кризис потенциально может перекинуться на реальный сектор экономики. Поэтому главное, чтобы сейчас не было приостановки инвестиций и массовых сокращений персонала, о чем в последнее время заботится правительство. В этом смысле ситуация 1998 года, когда правительство провело девальвацию рубля, которая позволила стимулировать спрос на товары отечественного производства и соответственно рост реального сектора, отличается от текущей. Поэтому сейчас глава Центрального банка уклончиво отвечает, что курс доллара к рублю может стать "более гибким", так как, для того чтобы сдерживать курс рубля на докризисном уровне, ЦБ вынужден продавать на рынки свои резервы, которые, как мы видим, уже значительно сокращаются с практически 600 млрд долларов в августе до текущих 484 млрд долларов, а это уже практически уровень начала этого года.

— Как Вы считаете, Россия уже достигла пика экономического кризиса или все еще впереди?

— Кризисные явления в принципе достаточно сложны, и в экономической теории они пока плохо изучены. Каждый экономический кризис развивается по-своему, по-новому. Если предыдущие кризисы были в большей степени локальные, то сейчас мы наблюдаем глобальный кризис, который затрагивает не только развивающиеся, но и развитые страны. Подобных кризисов в мировой истории еще не было, поэтому, как он будет развиваться дальше, предугадать сложно. Все зависит от политики отдельных стран, от того, кто и какие действия будет предпринимать, кто и как будет реагировать на происходящее. Россия сейчас находится в точке бифуркации, из которой кризис может пойти как на спад, так и на расширение.