Рене Руссийон: «Первое удовольствие ребенка — удовольствие матери»
На двухдневном мастер-классе звезда французского психоанализа Рене Руссийон представил расширенную версию теории первичного нарциссизма.
В своих московских лекциях Рене Руссийон говорил о концепции первичного нарциссизма — краеугольном камне психоанализа. Об этот камень продолжают ломаться копья теоретиков разных школ — реальные процессы, происходящие в детской психике в первые дни жизни, по-прежнему скрыты от аналитиков, что и открывает пространство для гипотез. Данные камер наблюдения интерпретируются по-разному даже самыми внимательными и опытными исследователями, а воспоминания взрослого человека об этом периоде всегда возвращаются в искаженном виде. «Первичного нарциссизма не существует, — убеждал слушателей Рене Руссийон. — Это всего лишь фантазия взрослых».
Французский психоаналитик поделился своим видением того, как устроены отношения матери и ребенка. Принципиальное отличие его взглядов от большинства других представителей французской школы психоанализа заключается в том, что Руссийон расшатывает устоявшуюся идею слияния на стадии первичного нарциссизма. «Первичный нарциссизм — не безобъектный», — сказал Руссийон, отмечая, что классический психоанализ имеет дело с абстракцией универсального ребенка и универсальной матери, тогда как в реальности и ребенок, и мать переживают разные состояния в каждый момент времени. «Если не ясно, с чем мы имеем дело — с процессом слияния или сепарации, то нам стоит думать об установлении контакта», — сделал вывод Руссийон.
Объятия матери буквально собирают ребенка в единое целое («все зависит от того, как мать, а затем ваше окружение, вас держит»), а удовольствие, которое он читает по ее лицу, формирует и усиливает его удовольствие («первое удовольствие ребенка — это удовольствие матери, которая ухаживает за ним»). Таким образом, задача матери в ранний период детства — быть эмпатичной. Материнское лицо становится первым зеркалом для ребенка и его эмоциональной колыбелью, как выразился французский психоаналитик. В дальнейшем оно влияет на то, как человек видит, слышит и чувствует себя. («Образ нас самих внутри нас — это то, как нас видели другие»). Руссийон уточнил: «нарциссичный пациент испытывает сложности с тем, чтобы увидеть себя, он не знает, что другие чувствуют по отношению к нему и хочет, чтобы его увидели».
Объясняя основы первичного нарциссизма, современный теоретик психоанализа расширил понятие аутоэротического удовольствия, которое понималось Фрейдом как способность доставлять удовольствие своему телу, и разбил его на отдельные компоненты. По мнению Руссийона, оно включает не только удовлетворение телесных потребностей, которое осуществляется через эротические зоны, но и удовлетворение инстинкта самосохранения, коммуникационный обмен с матерью, а также удовлетворение любопытства и исследование самого себя («когда младенец сует палец в рот матери, он хочет понять, что чувствует она, когда он сосет ее грудь»).
Настаивая на субъективности ребенка, Руссийон тем не менее отметил, что осознание ребенком матери как объекта в полной мере формируется на стадии вторичного нарциссизма и рождается в гневе, ненависти и фрустрации, а осознание себя субъектом происходит лишь в том случае, когда человек способен интроецировать влечения, то есть понимать, что источник влечений находится внутри него, а не снаружи. Это означает, что и другой начинает пониматься им как отдельный субъект, способный вызывать и испытывать амбивалентные чувства.
Снятие собственной ответственности за чувства других людей открывает выход из состояния нарциссического всемогущества и позволяет трансформировать внутренние представления о себе, задавшись вопросом об их происхождении, поскольку то, что кажется человеку присущим ему органически, в реальности привнесено извне, другими.