«Психоанализ делает нашу жизнь многограннее»
Знакомо ли вам чувство, будто вы не живете, а бежите по кругу? В таком состоянии слушательница второго курса нашей программы Дарья Козачок находилась несколько лет. Хотя со стороны казалось, что она живет жизнью мечты: работа редактора в глянцевом издании, командировки в разные страны, интересные встречи, интервью со звездами… В какой-то момент наша коллега поняла, что хочет выйти из этого круга. Дальше начались поиски себя, попытки понять: кто она и кем хочет стать. О том, как Дарья искала ответы на эти важные вопросы, и как этот поиск «новой себя» привел ее в психоанализ, читайте в нашей новой статье.
Глянцевая карусель
— Я закончила журфак Уральского федерального университета имени Ельцина в Екатеринбурге. Это был осознанный выбор. Мне нравилось общаться с людьми, писать; я была уверена, что журналистика — то, что мне нужно, — рассказывает Дарья Козачок. — Правда, при поступлении был такой момент: в вузе мне в руки попала брошюра с описанием всех факультетов. Помню, стоим мы с мамой в холле, я листаю эту книжечку и говорю ей: «Может, мне на факультет психологии попробовать поступить?». Она предложила посмотреть, какие там нужны вступительные экзамены. Оказалось, для того, чтобы поступить на специалитет или бакалавриат по психологии, необходимо сдать математику. А с ней у меня отношения всегда были сложные. В итоге я пошла учиться на журфак, как и планировала, но интерес к психологии остался. Еще студенткой я читала Фрейда, Юнга, пробовала разбираться в их теориях.
После окончания вуза я недолго поработала в новостной программе на местном телевидении. Оказалось, что это совсем не мое. Меня увлекла модная журналистика. Я переехала в Москву и несколько лет проработала в глянцевом журнале InStyle. Мой путь напоминал сюжет фильма «Дьявол носит Prada». Сначала я была ассистентом главного редактора — бронировала главреду билеты на Неделю моды в Милан, заказывала воду в офис, вела административные дела. И мечтала о том, чтобы работать журналистом.
Через два года мечта сбылась: меня перевели в отдел красоты на должность бьюти-редактора. Проработала там около четырех лет. Это была интересная жизнь: много командировок, интересные встречи, интервью со звездами, приятные светские мероприятия… Никогда не забуду, как однажды главред спросила меня: «Даша, не хочешь ли ты слетать в Париж на интервью с Натальей Водяновой?» — «Конечно, да!».
Какое-то время работа вдохновляла меня. Но через несколько лет (тогда мне было 28) я поняла, что она сильно выматывает. Ритм сдачи каждого номера был очень интенсивным. Я чувствовала себя белкой в колесе. Однажды я спросила себя: «Даша, а в 30 лет ты тоже хочешь писать про помаду?». И поняла, что нет, не хочу. И что мне нужно с этим разобраться, чтобы понять, кто я и кем я хочу стать, «когда вырасту».
Я отправилась к психологу — это была гештальт-терапия — и задержалась у него на полтора года. На тот момент мне казалось, что я разобралась в себе, что мне удалось найти ответы на многие вопросы. Поняла, что как редактор сильно выгорела и развиваться в журналистике дальше не хочу. Я сравниваю ту работу с каруселью. На первом круге тебе всё интересно, на втором уже немного укачивает, а на третьем хочется выйти. К тому времени круг у меня был даже не третий, а шестой. На то, чтобы принять решение об увольнении и сойти с этой карусели, мне понадобилось около двух с половиной лет.
В поисках новой себя
— В процессе терапии я поймала за хвост то самое желание 17-летней Даши, поступающей на журфак, но робко поглядывающей в сторону факультета психологии. Я пошла учиться в Высшую школу экономики на годовую программу по подготовке к магистратуре. Она давала базовое представление о различных теориях личности, персонологии, истории психологии, технике консультирования.
После окончания программы многие мои однокурсники поступили в магистратуру — там же, в Вышке, чтобы более углубленно изучать тот метод психотерапии, который выбрали. Я на этот шаг тогда не решилась. Подумала, что в магистратуру мне пока рано, и поступила в МГУ на двухлетнюю программу «Психологическое консультирование и психодиагностика личности». Учиться было интересно.
Тогда я впервые попробовала себя в качестве практикующего психолога. Для дипломной работы нам нужно было провести несколько диагностических методик с испытуемыми (так мы называли наших клиентов). Я нашла семь человек. Трое из них захотели остаться у меня в терапии. Так я начала работать психологом. Это было весной-летом 2021-го. Около года я совмещала эту работу с журналистикой, но затем, когда появились постоянные клиенты, поняла, что нужно делать выбор. И выбрала психотерапию.
Я продолжала учиться в МГУ, практиковала, но понимала, что мне нужен метод, поэтому поступила на первую ступень Московского гештальт-института. Рассуждала так: если этот метод помог мне как клиенту, значит, я смогу работать в нем и как терапевт.
Где-то на середине обучения поняла, что мне в этом подходе нравится не всё, и мне нужно продолжать искать что-то другое. Примерно тогда же узнала о программе Андрея Владимировича Россохина по психоанализу и психоаналитической психотерапии. Сходила на День открытых дверей в Вышку, вдохновилась и осенью 2022 года поступила.
Обрести опору
— Психоанализ влюбил меня в себя сразу. Мне понравились его глобальность и то, что я называю причинностью: у всего, что происходит с нами сейчас, можно найти объяснение.
Мне понравилось, что в психоанализе есть четкие границы. На мой взгляд, это вообще первое «лекарство», которое мы даем пациентам. Сеттингу на программе уделяют большое количество времени. Мы много рассуждаем о том, что делать, если клиент опаздывает или если опаздываем мы; как пропуски и опоздания связаны с материалом пациента. Это совершенно другая глубина! В этом плане мне нравится фраза Андрея Владимировича о том, что можно плавать с маской на поверхности, можно взять акваланг, а можно стать фридайвером и нырять на глубину за счет возможностей собственной психики. Это абсолютно другой опыт.
Несмотря на мою любовь к психоанализу, первый год на программе был для меня сложным. Я продолжала обучение гештальту. На тот момент я работала в этом подходе со всеми моими пациентами. Но уже понимала, что гештальтистский сеттинг сильно отличается от психоаналитического; что эти два метода идут вразрез друг с другом. По сути, весь первый курс я прожила с ощущением абсолютного раздвоения, расщепления своего профессионального Я.
Весной 2023-го я закончила первую ступень в гештальт-институте. Учиться на вторую не пошла. Честно призналась себе, что мне как клиенту этот метод какое-то время подходил, но как терапевт я работать в нем не смогу. Не буду скрывать, у меня до сих пор есть клиенты, с которыми я работаю в этом подходе: невозможно взять и откатить назад предыдущий опыт. Интересно наблюдать за тем, как пациенты будто впитывают мое новое психоаналитическое видение, и терапевтическое поле работает совершенно иным образом. Например, мои клиенты стали приносить мне сны, о которых раньше никогда не рассказывали. Они начали говорить о наших с ними отношениях, и мы смогли исследовать феномены переноса.
И все же долгое время я не могла понять, как мне себя называть — гештальтистом или психоаналитическим психотерапевтом? Ответ пришел уже в конце второго курса. Только недавно я изменила описание профиля в своем блоге, указав, что я — психоаналитический психотерапевт.
После этого у меня возникло невероятное чувство опоры. Я наконец-то могу идентифицировать себя с этим методом. При этом я продолжаю искать свою психоаналитическую идентичность и будто по крупицам отстраиваю себя, наблюдая за работой более опытных коллег. Я заканчиваю программу с крыльями за спиной! И мне, конечно, хочется продолжать изучать психоанализ и дальше.
Пространство возможностей
— Как складывалась ваша практика в Центре психоаналитической психотерапии (ЦПП)? Как ощущали себя в качестве психоаналитического психотерапевта?
— Сначала сильно волновалась. Да, это были не первые мои шаги в психотерапии, но первые в этом методе. Разница есть, и она большая. Вначале у меня не складывался регулярный ритм практики. Многие пациенты просто не доходили до меня. Я получала заявку, отправляла приглашение на сессию, но клиенты не отвечали. Думаю, отчасти это было связано с моим внутренним волнением, сопротивлением, боязнью ошибиться. Как только сомнений стало меньше, ко мне стали активно приходить люди. Несколько человек остались в личной работе.
Для меня ЦПП — это пространство огромных возможностей, которое, с одной стороны, позволяет нашим клиентам что-то изменить в своей жизни; а с другой, дает нам возможность учиться, совершенствовать профессиональные навыки. По своей работе вижу, что даже за эти три бесплатных сессии можно помочь человеку, запустить в его психике микроизменения. Прошлой весной у меня была пациентка. Она не осталась в долгосрочной работе, но через полгода, в ноябре, я получила от нее письмо. В нем девушка поблагодарила меня за работу и рассказала, что благодаря тем трем сессиям ее жизнь изменилась в лучшую сторону. Для меня это очень ценно!
Безусловно, были и периоды усталости, ощущения опустившихся рук — особенно, когда клиенты уходят. В эти моменты ты горюешь, думаешь: что я делаю не так? Кстати, именно психоанализ дал мне понимание, что супервизировать нужно даже уход клиентов.
В то же время, наблюдая за своей практикой, пациентами, их динамикой, я вижу, что работать получается всё лучше и лучше. Своего рода маячком для меня стала фраза нашего преподавателя Маргариты Леонидовны Евсеевой: «Самое первертное, что можно сделать в терапии, это не понимать, что ты делаешь, и продолжать это делать». Да, безусловно, мне много чему нужно учиться: оттачивать интервенции, быть более чуткой, улавливать микрокоммуникацию с клиентом. Эту ювелирную работу я буду осваивать еще много-много лет, и я к этому готова. Но понимание многих процессов и их значений уже есть. И с каждой сессией, каждой супервизией оно увеличивается. Это очень круто!
— Вы изменились за эти два года учебы на программе?
— Да, когда видишь столько судеб, столько разных историй, внутри очень многое меняется. Ты понимаешь, сколько силы заложено в человеке; сколько в нем колоссальных ресурсов, чтобы справиться с разными событиями в жизни. Я поняла, что травма может не только хоронить под плитой боли — она может стать и взлетной полосой. Вижу в своей работе, как люди выживают психически, выходят из травмы более сильными и живут потом интереснее, лучше, богаче во всех смыслах, чем те, кто никогда не переживал подобных потрясений.
Терапия и психоанализ делают жизнь сложнее. Сложнее — не в смысле труднее, а в смысле — многограннее. Психоанализ открывает нам разные оттенки, разные спектры наших чувств. Он открывает те возможности, о существовании которых мы даже не подозревали.
«Побочный эффект»
— Сложно ли было совмещать учебу с семьей, работой? У наших абитуриентов много тревоги по этому поводу.
— Не буду врать и говорить, что было легко. Это ощутимая нагрузка. Когда я впервые увидела учебное расписание, то испытала тревогу: все вечера заняты, а у меня на тот момент было около 15-ти пациентов, которые хотели ходить ко мне именно вечером. Учиться — это большой труд, поэтому определенная усталость тоже чувствуется.
Я бы посоветовала не пытаться объять необъятное и проглотить, как говорит Андрей Владимирович, всё яблоко целиком. Я поначалу чуть не совершила такую ошибку. Но наши преподаватели постоянно напоминают о том, что мы не должны прекращать жить; что нужно продолжать встречаться с друзьями, ходить в театры, путешествовать, расслабляться, потому что психоанализ — это про жизнь. Да, вы что-то пропустите, но потом всё можно восполнить.
Во всём нужен баланс, и, так или иначе, он находится. Каждый обнаруживает в себе эту гибкость. И сама программа дает возможность балансировать. Вообще она не только дает профессиональные знания, но еще и учит каким-то очень важным личностным навыкам. Например, держать кадр, не опаздывать, уважать супервизора и участников группы, соблюдать границы, дедлайны, справляться с фрустрацией. Это такой, своего рода, «побочный эффект» от учебы.
Еще я бы посоветовала будущим первокурсникам не бояться непонимания. Когда мы осенью общались с ребятами с первого курса, они говорили: «Мы практически ничего не понимаем!». На что мы отвечали: «Вы всё поймете постепенно. Просто дайте себе время и возможность побыть в этом состоянии детского непонимания, когда непонятно, почему небо голубое, а трава зеленая». Я тоже даю себе это время. Да, я знаю, что многого не понимаю, что многое остается неизвестным, что некоторые книги еще не прочитаны. Самое главное — чтобы было желание это узнать, и оно у меня есть.
О сепарации и расширении практики
— Каким вы видите свое дальнейшее профессиональное развитие? Вы сказали, что ушли из журналистики, потому что у вас было ощущение бега по кругу. Есть опасения, что эта история может повториться и в психотерапии?
— Думаю, что подобные мысли посещают многих терапевтов, которые находятся в профессии достаточно долго. В ней, на самом деле, не так много маневров: можно работать в кабинете, быть супервизором, групповым терапевтом, работать с парами, преподавать, запускать информационные продукты. И, в принципе, всё. Поэтому, конечно, нужно самому создавать разнообразие в практике, чтобы не возникало ощущения Дня сурка.
Для себя нашла такой выход: в течение полугода, до того, пока не начала писать магистерскую диссертацию, я активно вела группы поддержки для психологов. Набирала их через свой блог в соцсетях. Мы обсуждали такие важные темы как страх работы с клиентами, работа с непростым контрпереносом, злость на клиента — нормально ли это.
Я провела три группы и получила большой отклик. Вижу, что потребность в таких проектах есть. Поняла, что мне интересно было бы развиваться в том числе в качестве группового терапевта. Есть и более дальний задел — попробовать себя в роли интервизора, супервизора.
Поскольку у меня есть журналистское прошлое, меня часто приглашают в СМИ в качестве эксперта. Я всегда откликаюсь, потому что это тоже возможность переключиться.
— До защиты магистерской диссертации и окончания программы остается чуть больше месяца. Что чувствуете в связи с этим?
— Расставание с программой уже ощущается — немного грустно. Но это сепарационные процессы, от которых никому не уйти. Мы отделяемся, уходим в большое плавание. Но остаются супервизии, семинары, есть планы продолжить обучение на других программах. Уверена, мои связи и с нашей программой, и с преподавателями, и коллегами сохранятся. Мы же получаем здесь не только знания — мы получаем комьюнити, внутри которого можно творить, создавать. Уверена, вместе мы точно придумаем что-то классное и интересное.
__________
Если вы тоже хотите лучше понимать себя; если вы мечтаете найти себя в новой профессии или, если вы уже работаете психологом, хотите большей глубины в вашей работе, приходите учиться на нашу программу! Прием документов уже открыт!
Присоединяйтесь к нам в соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ, подать ЗАЯВКУ НА ОБУЧЕНИЕ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.