«Обучение экономике в Вышке помогло мне стать художником»

Когда концепция lifelong learning становится нормой, успокоиться, получив один заветный диплом, — уже не в духе времени. Леонид Илюхин окончил бакалавриат и магистратуру факультета экономических наук, а сейчас является преподавателем направления изящных искусств в академии Vivarium Novum в Риме. Как математическое мышление конвертировать в художественное и преуспеть в этом как специалисту, Леонид рассказал в интервью «Конструктору успеха».

Вы поступали в начале 2000-х. На тот момент абитуриенты уже хорошо знали этот вуз? Чем он вас привлек?

В 2004 году, когда я был абитуриентом, у ВШЭ уже сложилась серьезная репутация. Во многом это был экспериментальный и очень новый для России вуз. Его выбирали наиболее интересные ребята. В сфере экономического образования он определенно считался лучшим. У меня были старшие приятели, которые поступали в Вышку и давали очень конкретные отзывы, по которым я составил представление о возможностях для себя.

Я учился в одной из базовых школ ВШЭ и по результатам одной из олимпиад смог поступить без экзаменов. Экономфак считался одним из ключевых и самых престижных факультетов, я целился поступить на него, хотя мог выбрать и другие: в школе у меня были хорошие оценки по всем предметам, в том числе гуманитарным.

Как вам давалась математика на новом уровне?

Я тщательно готовился к учебе в Вышке, перед поступлением ходил на подготовительные курсы, где математику очень интересно вели Алексей Александрович Быков и Александр Юрьевич Гофман. На первом курсе начались матанализ и линейная алгебра, микро- и макроэкономика, постепенно приходило понимание связи гуманитарной и количественной составляющих. Кроме того, я еще взял факультативный курс по французскому языку.

Я успел поучиться в Гнездниковском переулке, на Мясницкой и на Покровском бульваре — сейчас там новый кампус, а тогда мы перебазировались в только что освободившуюся военно-инженерную академию. Студенты находили интересные артефакты, оставшиеся от курсантов, постоянно путались в переходах между корпусами (как, наверное, и сейчас) и часто любовались видами Москвы, выходя на крышу — тогда это можно было делать.

Когда вы решили переключиться на живопись? Почему все же продолжили учиться в магистратуре эконома?

На четвертом курсе я все еще не понимал, чем хочу заниматься. Когда нужно было определиться со специализацией, я выбрал матметоды и как-то по инерции поступил в магистратуру. Лекции оказались интересными и развивали мозг. Руководителями направления были замечательные преподаватели Эмиль Борисович Ершов и Григорий Гельмутович Канторович. Мне очень нравился сам процесс учебы, я не думал о том, что делать с этими знаниями дальше.

Я с детства рисовал на любительском уровне, но не рассматривал это увлечение как профессию. После первого курса бакалавриата друг подарил мне на день рождения графический планшет для рисования на компьютере, и я часто на нем рисовал. В тот момент в Вышке открылась изостудия, это подстегнуло мой интерес к рисованию. Как-то в интернете я наткнулся на работы моего приятеля, студента ВМК МГУ, который занимался компьютерным рисованием. Он посоветовал мне пойти на курсы при Академии Глазунова, для того чтобы освоить базовые навыки, и я туда записался. Через некоторое время я решил всерьез готовиться к поступлению в саму академию.

Вступительные экзамены у меня совпали с защитой магистерского диплома, но в тот раз я не поступил: не хватило навыков. Пришлось отложить поступление на год. Я устроился на работу в компанию «Энергопроманалитика» при Росатоме, которая занималась анализом статистики потребления электроэнергии. Это был первый и единственный раз, когда я работал по специальности, полученной в Вышке. Мне удалось накопить денег на получение второго высшего, и в 2011 году я снова предпринял попытку поступить в Академию Глазунова — она увенчалась успехом.

Если не ошибаюсь, Академия Глазунова — довольно консервативное учебное заведение. Вы специализировались на академическом рисунке?

Личность Глазунова довольно противоречивая, но я благодарен ему за создание первоклассного учебного заведения, которое учит традиционной живописи. Было не так просто создать в Москве во время повального увлечения современным искусством вуз с классическими методиками обучения рисунку, это огромная заслуга. Мне было интересно развиваться именно в канонических жанрах живописи, поэтому я оценил вклад академии в поддержку старой школы. История этого вуза немного напоминает историю Вышки: он открылся в 1988 году и за такой короткий срок стал эталонным в своем направлении.

Рынок искусства большой, и для классиков, и для модернистов работа найдется. Но для меня было важно освоить именно классический базис, потому что поначалу ощущалось бессилие при визуализации сюжетов.

Джаз, рок, поп и другие современные жанры требуют базовой грамотности, полученной на основе классических произведений, — только после этой фундаментальной базы ты можешь выбрать свое направление как профессионал.

Притом что мне все еще нравилась компьютерная графика и цифровая живопись, я находил все большее удовольствие в работе с аналоговым материалом.

Как вы справились с концептуальной перестройкой мышления и переходом в сферу искусства?

Предыдущее образование как раз стало хорошим подспорьем в том, чтобы формализовать учебные процессы и найти алгоритм решения новых задач. Обучение экономике в Вышке помогло мне стать художником, как бы странно это ни звучало. В художественных вузах средний возраст студентов выше, чем в других, потому что многие поступают после получения среднеспециального образования (художественного училища), а некоторые, как я, — уже имея за плечами образование в другой области.

Кроме того, зачастую с первого раза поступить не удается, некоторые становятся студентами со второго, третьего, четвертого раза. Для поступления в некоторые художественные вузы требуется довольно высокий уровень подготовки.

В Санкт-Петербургской академии художеств, например, часто можно встретить 25–30-летних первокурсников. Я поступил в Глазуновку в 24 года, это был абсолютно сознательный шаг — художественное образование является выбором в пользу самореализации, а не престижа или трендов. В этом смысле предыдущий университетский опыт работает как фильтр, подталкивает к тому, в чем ты счастлив и эффективен, но методом от противного, то есть через понимание профессии, себя в ней и осознание того, что «вот это не мое».

Обучение в академии длится шесть лет, пять из которых вы ходите на теоретические лекции и на занятия рисунком и живописью в мастерской, шестой курс полностью посвящен диплому, когда вы год работаете над одной картиной. К такому фундаментальному погружению в академическую эстетику нужно подойти зрелым. Этому способствует хороший вуз, который ты прошел до поступления в академию.

Как монетизируется художественное образование?

Могу сказать о сфере традиционного фигуративного рисования, поскольку у совриска (современное искусство. — Ред.) собственный огромный рынок со множеством направлений и учебными заведениями вроде института «База», но это не моя специализация.

Если говорить о традиционной живописи, то важно развивать свой личный бренд и продавать свои работы, выставляясь в галереях и на крупных маркетплейсах вроде Saatchi или Singulart. Многие мои одногруппники занимаются монументальной живописью, как светской (расписывают особняки), так и религиозной (церковь — довольно крупный заказчик). Часто требуется реставрация росписей в исторических храмах.

Художники фигуративного искусства могут работать в медиаформатах, то есть обслуживать индустрию развлечений, компьютерные игры, кино, рекламу. Представьте теперь, какое огромное количество художников требуется в самых разных сферах и задачах.

На рынке цифрового рисования сейчас самым активным и прибыльным направлением являются игры, особенно казуальные — для мобильных устройств. Я же как специалист по классическому рисованию, станковой живописи и написанию картин маслом не реализовал себя в играх, но получил там неплохой преподавательский опыт: в компании Game Insight я обучал сотрудников технике рисунка.

В индустрии кино нужны раскадровщики, 3D-графики, художники по костюмам, для постобработки графики, спецэффектов, детализованных фонов и т.д. В 3D-направлении инженерное или техническое образование может быть большим плюсом.

На мой взгляд, рынок художественного образования в данный момент даже более перспективен в коммерческом плане, чем непосредственно индустрия, поскольку в пандемию различные онлайн-курсы рисования и компьютерной графики получили невероятную популярность. Появился целый ряд художественных онлайн- и blended learning школ, таких как Scream School, CG Lab и др.

Вам было легко встроиться в такой большой рынок?

На первых курсах академии я вообще не работал, поскольку обучение было очень интенсивным. Иногда писал маслом на заказ, в основном копии известных картин, а на 4-м курсе узнал о вакансии в Scream School и начал там вести анатомию для художников и рисование с натуры. Когда там открылось направление «Цифровая иллюстрация», то стал преподавать и курс по колористике. Мне понравилось совмещение традиционных знаний с современными материалами и работой на компьютере. К тому же я сам сильно продвинулся по многим параметрам, поскольку преподавание делает предмет понятнее и тебе самому.

С однокурсником мы в какой-то момент стали предпринимателями и открыли свою студию живописи. Нам очень повезло с арендой, но в конце 2019 года в помещении начался ремонт, и пришлось искать новые варианты. После карантина мы нашли помещение, но через пару месяцев мне поступило предложение из академии Vivarium Novum, которая находится в городе Фраскати под Римом, и я согласился.

Как о вас узнали в Vivarium Novum? Что это за вуз?

Обо мне узнали благодаря дипломной работе. Вещь, над которой вы работаете год, создает вам репутацию на художественном рынке. В моем случае эта была большая картина, 4 метра шириной, на тему «Аполлон и Дионис», традиционная живопись в античном духе. Я поэтапно описывал ее создание и рассказывал о трудностях работы с монументальным форматом в соцсетях и блогах, документировал процесс и делился лайфхаками. Каким-то образом фото моей дипломной работы получило неплохую индексацию в Google-картинках, там меня и нашли представители Vivarium Novum.

Дело в том, что Vivarium Novum — специфическое место, которое по своей сути является центром по изучению античности. В этой академии изучают латынь, греческий, философию, музыку. В этом году академия открыла направление по искусству и искала художников с традиционной школой письма и картинами на классические темы.

Vivarium Novum открылась в 1990-е, ее директор Луиджи Миралья, как пишет о нем New Yorker, «говорит на латыни лучше, чем кто-либо другой из ныне живущих», и сама идея академии в том, чтобы возродить традиции и методики школ Ренессанса, направленные на формирование у человека цельного мировосприятия. В здание во Фраскати академия переехала только в 2016 году. Это удивительное место — вилла XVII века архитектора Франческо Борромини с особой, вдохновляющей атмосферой и уникальными росписями.

После разговора по зуму я поехал во Фраскати на личную встречу и был несказанно счастлив увидеть лучшие римские музеи в отсутствие туристов — все общественные заведения только начали открываться после пандемии. После обсуждения деталей работы я вернулся в Москву, завершил год в Академии Андрияки, где я работал преподавателем академического рисунка, и после этого переехал в Италию. Все студенты и сотрудники Vivarium Novum живут прямо в кампусе академии.

Летом я вел интенсивный курс по рисунку, живописи и композиции. Сейчас у меня занятия по рисунку для начинающих, также я делаю проект интерьера библиотеки академии.

Что чувствует художник, который переезжает в Италию?

На меня переезд произвел колоссальное впечатление. В Италии я был и раньше, во Флоренции, но это были новогодние праздники, туристы и постоянный цейтнот. Теперь я мог не торопиться и просто быть здесь.

Я все еще не перестал удивляться, насколько сами итальянцы равнодушны к исторической архитектурной среде, для них это обыденность — древнеримские руины в центре города, здания-палимпсесты, на квадратный метр тут больше истории и древних художественных произведений, чем в любой другой стране мира. Музеи с серьезными коллекциями буквально в каждом городе, в XVIII–XIX веках путешественники отправлялись в гранд-туры по Италии на два-три года: чтобы все это осмотреть, — в более короткий срок не уложиться.